В Коско - Войной опалённая память

— Но таким путем мы подкрепим чужую власть. А наша Советская власть вернется непременно. Но за нее надо бороться.

— Где можно, то и обмануть поганого шваба не грех, — исходя из своих каких-то соображений твердил дед Антон.

— Немец вельми силен — добавил он.

— А когда предполагается вечеринка? — спрашивает муж, у которого уже созрел план.

— В ближайшую субботу. Уже и Яську Луцевича и Владимира Смольского предупредили, чтобы поиграли для молодежи.

— Думать надо дед, крепко думать. — Откупимся мы, а что же другие: все не откупятся. Заграбастают фашисты остальных. Надо сорвать их планы, надо, чтобы молодежь поняла, что ждет их на чужбине. Любым путем пусть избегает неволи. Надо поднимать их на борьбу с врагом.

— Ты прав, председатель, молодежь это большая сила. Думай, как лучше, я готов помогать тебе в этом. Правда, пятаки мои уже поехали в Гресск. Может, не обманут пройдохи. Все-таки дочь. Одна у меня она. Сынов вон сколько.

— Под ружье их надо, дед, и в строй.

— Давай команду, Иосиф Иосифович, — решительно сказал старик. На этом и разошлись.

Приближалась летняя суббота 1942 года. К ней готовились обе стороны. Оккупационные власти стремились преподнести дело так, чтобы молодежь соблазнилась райской жизнью в великой и непобедимой Германии. Патриоты же стремились развеять этот миф и показать молодежи, что их там ожидает.

Помню, муж снова послал Соню в Блащитник, к Далидовичу, но уже на этот раз с заданием привести старшего сына Николая Жорика.

— Ты хочешь рассекретить свое местоположение, молодой парнишка все-таки, — предупреждала я его об осторожности.

— У Николая смышленые ребята. Я научу его как себя вести. Да и встреча у нас будет в Кутку за Чертовым камнем. О моем базировании пока знают только доверенные люди.

Да, я видела и знала, что-то готовят ночами в его землянке на Поддере Федька Боровик, Володя Жидович, сын Савы Прановича Иван, сын Петра Лукича, с которым муж уходил на восток, тоже по имени Петр.

Соня знала детали их подготовки и только заговорщицки улыбалась. Мне тоже ясно было, что хотят на предстоящей вечеринке распространить листовки о положении на фронтах, а также какие-то стишки или частушки сочиняют.

И вот сейчас Соня направлялась за Жоркой, намечалось привлечь еще нескольких надежных парней для раздачи листовок.

Через час Жорка сидел в укромной землянке и внимательно слушал. Муж объяснил ему все детали этой рискованной операции. К тому же ожидалось, что на предстоящем собрании будет кое-кто из высоких властей из Гресска. Поэтому муж еще и еще раз наказывал дочке и Георгию как должны оказаться в карманах молодежи листовки.

— Ни в коем случае не вручать открыто, хотя и доверяешь кому-либо. Только незаметно. Смотри же, не прогори со своими частушками, — предупредил он Соню особо…

Настала суббота. Голосистые переливы гармошки доносились из Переселек, где должна была решаться судьба молодых людей, юношей и девчат. Великая и чужая Германия, или своя родная Беларусь — вот что предстояло взвешивать им на этом собрании.

Собрание началось поздно. Люди весь световой день трудились на полях, подходили все новые группы из окрестных деревень. Пожелали быть на этом мероприятии оккупационных властей и многие родители. Приехал отряд полицаев во главе со свирепым предателем Степаном Плясовым. Все были под хмельком.

На черной сельсоветской лошади в возке прибыл староста Писарик, а с ним представители оккупационных властей и Гресска. Можно было начинать. Многие сидели за школьными партами, но большинство из-за нехватки мест стояли. Бывший учитель, а ныне староста давал особый урок. Как его поймет народ?

Граждане-господа! — начал Писарик. Великая Германия несет людям счастье и освобождение. Уже половина Европы признала новые порядки. Хлебом и солью встречают народы доблестных воинов фюрера.

— Дают им и в хвост и в гриву, — послышалось из задних рядов. По залу прошелестел смешок. Илясов навострил уши. Положил на стол нагайку. Все стало спокойно. Можно говорить дальше. Учитель Писарик хорошо знал географию, а это очень кстати теперь, чтобы описать со смаком о великом освободительном походе гитлеровцев. И он продолжал:

— Все вы, конечно, слышали, что победоносная армия великого фюрера Адольфа Гитлера (здесь он подсмотрел в бумажку, чтобы не ошибиться) завоевала Польшу, Чехословакию, Бельгию, Норвегию. Даже Франция покорилась, которая как вы все знаете, являлась мощным государством, вела войну с Россией и даже в 1812 году заняла Москву.

— Но бежали назад без оглядки, — только и вставил подвыпивший Владик Смольский этих несколько слов в пространную речь старосты. Эти несколько слов были весьма кстати.

Мрачные мысли одолевали людей, неспокойно было на душе у каждого. Слова старосты повторяли то, что они тоже неоднократно слышали. Действительно фашист силен и за короткий срок покорил половину Европы. Сильные у него и союзники. Мощная у них техника, железная дисциплина. Могут и весь мир поставить на колени. Было над чем задуматься.

Но эта решительная фраза Смольского о Москве и французах повернула мысли в иное русло. Да, действительно, многие враги зарились на Россию, но что из этого вышло! Пшик. И теперь гитлеровцев так под Москвой турнули, что только пятки засверкали. Били фашиста и в других местах, уже начали подавать голос партизаны и подпольщики. Об этом как раз и говорилось в листовках, которые предстояло распространить. Неизвестные авторы призывали молодежь не поддаваться на провокации врага, прятаться и уходить от вербовки в неволю, браться за оружие.

Услышав реплику о бегстве французов из Москвы, Илясов встал, осмотрел всех грозным взглядом и красноречиво достал пистолет из кобуры и положил его перед собой рядом с нагайкой.

Возможно, он и узнал голос Владика Смольского, но что он мог сделать музыканту, который под пьяную руку мог и сказать, что угодно и частушку исполнить любую. Весельчаком и драчуном слыл Владик в окрестных деревнях. Даже расстрелять пробовали его полицаи, но крепышом он был отменным, выбил пистолет у них из рук и в зубы надавал некоторым. Многие «шутки» ему стали прощать.

Староста не обращал внимания на эти скромные дополнения к его грамотной речи. Следовало уже переходить к агитации молодежи к отправке в Германию. Что ее там ожидает, он и сам не знал. Но начал с того, что Германия стала великой державой, подчинив себе многие страны. У нее стало еще больше фабрик и заводов, очень много земли и для этого требуется много рабочих рук. Если хорошо потрудиться, то можно вернуться оттуда богатым.

«Может и так, — думали одни. — Может и богатым. Взять хотя бы Америку. Многие поехали в заработки и возвратились оттуда с большими деньгами. Чем не пример. А Германия теперь еще богаче. Глядишь, и Америку положит на лопатки».