В Коско - Войной опалённая память

Голос Елены Макаровны дрожал, по лицу текли горестные слезы:

— Спасибо вам, добрые люди, за приют и заботу. Мы приложили все силы, чтобы помочь партизанам и подпольщикам, — так она закончила свое краткое выступление. Женщины утешали ее как могли.

Рядом с выступившей Еленой стояла миловидная молодая женщина. Я ее знал как связную с Шацкими подпольщиками. Видно было, что она хочет что-то сказать, кивком головы я поощрил ее говорить.

— Зовут меня Лидия Яковлевна. Мне удалось вырваться из цепких лап Шацких карателей. Брата моего Федора схватили и отправили в Германию, жену его каратели казнили. Старший брат Василий Дубровский ушел в партизаны. Боролась подпольно и я, а сейчас готова взять оружие и идти в открытый бой. Я была свидетелем массовых казней людей. Все еврейское население каратели согнали в карьер в Опельне и уничтожили. Не жалели ни детей, ни женщин, ни стариков, засыпали живыми.

Несколько суток земля стонала и шевелилась…

Выступления женщин-очевидцев трагических событий вызвали волну негодования к фашистам, патриотически настраивало собравшийся народ.

— Изверги и людоеды, — гневно возмущался Петр Макей.

— Ничего святого у них на душе. Крестоносцы поганые, — говорили другие.

Я потихоньку направил разговор в несколько иное русло, ибо следовало обсудить несколько важных задач, решить которые можно было только с народом:

— Сейчас на оккупированной фашистами территории развернулась подлинная битва за хлеб. Оккупанты прилагают все усилия к тому, чтобы изъять и вывезти как можно больше хлеба в Германию, а наш народ обречь на голод. Задача состоит в том, чтобы быстрее провести уборочные работы, а затем и сев озимых. Отбивать награбленные обозы у полиции и карателей, раздавать людям и партизанам! Хлеб нужно надежно прятать. Наши бойцы — партизаны будут непосредственно участвовать в уборочных и посевных работах. Плуг, коса, грабли — все орудие труда крестьянина партизаны и подпольщики возьмут в руки, не оставляя оружия. Придет время, наступит мирный труд, а сейчас, что поделаешь? Надо выстоять, надо выжить!

— Выдержим! Выстоим! — послышалось несколько дружных молодых голосов с улицы.

Местные жители Селецка по предложению партизан отряда имени Котовского в 1943 году откликнулись на призыв по сбору денег, облигаций, драгоценностей, на которые строились самолеты и ганки для разгрома врага.

Этот же призыв поддержали и священники Паречской церкви Рудаков и Слабухин, которые весь сбор и доход церкви передавали партизанскому отряду.

Собрание — митинг закончился дружно. Люди узнали о стоящих задачах и трудностях партизанской борьбы, были отзывчивы и внимательны друг к другу и особенно к «беженцам», которых уже теперь исчислялось сотнями человек, а в дальнейшем доходило до тысячи.

Поблагодарив присутствовавших за посещение собрания, за активную поддержку при решении боевых и бытовых вопросов, я еще более укрепился в мысли о надежности и верности этих людей, о их уверенности в правоте партизанской борьбы, в торжество дел, которые следует реализовать ради освобождения родной земли от кровожадной фашистской нечисти.

— Всегда поможем. Надо разговаривать с народом чаще, делиться и радостями и трудностями. Люди всегда поймут и поддержат, — в заключении напутствовал мудрый старик Иван Корзун.

Не думали мы тогда, что вскоре наведенные сюда фашистские самолеты начнут удары по этой школе, по дому моей семьи, по партизанскому лагерю в урочище «Поддера».

Самолет необычной конструкции с двумя фюзеляжами, или как его прозвали «рама», низко летел с западной стороны нашей деревни Борцы со стороны широкого поля.

Долетев до деревни, он низко кружился над ней на небольшой высоте и особенно над нашим домом, над опушкой леса. Казалось, зависал над лесом. Возвращался обратно к дому. По всему видно, что фашистский летчик что-то изучал и высматривал. Иногда пролетал так низко, что видно было его лицо. Стервятник неспроста кружил над нашими головами, летал над партизанской баней и льносушилкой, что были ближе к лесу, над местами, в которых находились партизаны и их семьи.

Никто не выдавал себя, не суетились, не бежали в лес. Возможно, и не видел он партизанского лагеря в урочище «Поддера», которое находилось в полукилометре от деревни.

Землянки и шалаши располагались в густом ельнике, были тщательно замаскированы. Маскировке всех объектов мы придавали большое значение. А вот группа партизан Корзуна из деревни Антоново располагалась левее в открытом редком березняке и, конечно же, фашистский летчик видел их как на ладони. Однако и здесь не стрелял воздушный асе, лишь делал круги и развороты.

Улетел самолет-разведчик также бесшумно и незаметно, как и появился. Не могли мы знать, какое черное дело задумали фашисты. Но через день стало ясно, что воздушный соглядатай прилетал в нашу деревню целенаправленно, что располагал он определенными данными о дислокации партизан возле деревни Борцы. Подтверждением того стало появление в небе над деревней звена тяжело загруженных бомбардировщиков, которое низко летело над лесом со стороны Синчи и Пухович. Звено сделало крутой разворот над нашим партизанским лагерем.

— Воздух — раздалась команда часового, и все спешно покинули лагерь, направляясь в глубь леса. Смертоносный груз посыпался на наши позиции. Сбрасываемые мины и бомбы не давали желаемого для фашистов эффекта — они взрывались в густых кронах елей и сосен, кромсали верхушки вековых деревьев. Некоторые, амортизировав о ветви, ложились боком на мягкую лесную подстилку. Только отдельные мины пробивались сквозь ветви в пустующий лагерь.

Вот взлетела в воздух, заиграла и повисла на березе, растянувшись во весь мех гармошка. Это мина попала в Шалаш партизанского весельчака-музыканта Владимира Смольского.

Знал враг координаты лагеря партизан, но целей не видел, слишком густым был лес. Хуже пришлось лагерю Корзуна. Открыто и подчеркнуто стоял он на полянке, отвели душу на нем фашистские ассы. Но что удивительно, не было в это время партизан в лагере. Возможно, знали они о предстоящем налете? Да, кое-кто знал и поджидал непрошеных гостей. Но об этом стало известно значительно позже, после войны.

Фашистские асы усыпали бомбами лес, один самолет развернулся и на бреющем полете прошелся над деревней. Женщины начали спешно будить заспанных малышей. Тревожные лица старших вызывали у них страх и недоумение, ревели и кричали они на все лады, но все уже знали, что бросают сверху эти крылатые вражьи птицы.

Не выдержали люди, побежали в спасительный лес, который один мог защитить от смертоносных осколков, принимая на себя удары взрывных волн. Немецкие летчики на открытые цели сбрасывали бомбы, на низкой высоте обстреливали из пулеметов. Жители деревень прятались в лесу, в густом кустарнике, в канавах. Заметили это фашистские летчики, мины стали ложиться на подступах к лесу, многие не взрывались, но также были опасны для людей.