В Коско - Войной опалённая память

И. И. Коско был смертельно бледен. Вот что ждало врученных ему людей, жен и детей коммунистов, советских и партийных работников, партизан. Люди видели зло, оно рядом, они запомнят его на всю жизнь. Взмах рукой чуть-чуть правее, чтобы обойти погибших, колонна двинулась вперед. Спотыкаясь о пни и коренья, падали женщины и дети. Слышались приглушенные всхлипывания. Справа, слева и позади грохотал бой во имя спасения всех этих людей.

Рука вверху, взмах вперед, только вперед, чтобы оторваться от врага. Быстрее бы из этого пекла.

Вот лежат трое убитых мальчишек. Им лишь по десять-четырнадцать лет. Это сыновья Петра Лукича Курьяновича. Сам он погиб, защищая Москву. Так и не узнал о судьбе своих детей, своей большой дружной семьи. Фашисты косили всех, а дети большевиков — это будущие большевики, станут опасны.

Смотрите, свидетели, запоминайте. Вот что несет с собой война, вот что принес с собой фашизм.

Почти конец войны. Сейчас прозрели многие. Даже полицаев косили гитлеровцы. Им не жалко чужих людей. Это же низшая раса. Плохо помогали в их черных делах, отсюда поражения и неудачи. Всех готовы были обвинить фашисты, но только не себя. Но что это? Горят землянки. Рядом тела убитых фашистов. На пеньке, обхватив руками голову, сидит старушка. Она не видит идущих мимо людей, взор ее обращен к березке, на которой висит окровавленное полотенце.

Долго в землянке она выхаживала раненого партиза¬на. Может и ее сын на фронте попал в такие заботливые материнские руки. Партизан поправлялся…

Фашисты живьем думали взять патриота. Но живым он не дался. Рядом держал он гранаты… Здесь же закончился бесславный путь нескольких фашистских вояк.

Страшные картины предстали взору беженцев в конце пути. Вот одна: рядом лежат изувеченные тела двух девушек. Фашистские извергли исполосовали их кинжалами, обрезали груди… Это были Селецкие девушки, Сивцовы дочери.

Обессиленная колонна мирных людей выбилась на сухую поляну. Но вожак подал рукой знак внимания и произнес: «Мы будем жить!» Он разрешил сделать привал.

Люди почти падали от усталости и напряжения. Раздались глухие рыдания и стоны…

Организованная работа партизан, руководителей Минского подпольного горкома партии и местных патриотов, по-зволила многим людям выйти из этого смертельного кольца.

Доставали последние сухари, размачивали их в болотной воде, кормили детей… Не прав был продажный сочинитель, не достиг цели фашист, сбросивший листовки. Сухари понадобились, но их не хватало… Жизнь продолжалась.

Несколько дней хоронили убитых. Их были сотни. Люди разыскивали своих родных, детей, жен, сестер, матерей. Местные жители своих везли на кладбище. Чужих хоронили в лесах, где они и погибли. Лишь выбирали места повыше, посуше, да покрасивее. Росли холмики под родными березками, кленами, соснами. Возле партизанских стежек-дорожек. Женщины выплакали все свои слезы.

Кажется, и птицы умолкли, понимая людскую скорбь. Несколько раз прокуковала кукушка, что еще больше растрогала матерей. Сами собой родились погребальные причитания:

Перед войной директором Шацкой МТС был уроженец Шацка Николай Степанович Котлинский.

А. Ю. Гуринович

29 июня 1941 года он ушел на восток с последними отступавшими через Шацк частями Красной Армии. В августе 1941 года Н. С. Котлинский в составе группы из 6 человек был направлен ЦК КПБ в Пуховичский (тогда Руденский) район Минской области для организации подпольного и партизанского движения в тылу врага.

В первый день по прибытии в Шацк (в 20-х числах августа) Котлинский связался с Павлом Малиновским. Они давно знали друг друга, ведь Малиновский был председателем Шацкого сельпо. Котлинский принес листовки с обращением Сталина от 3 июля 1941 года к советскому народу. Созданная в Шацке подпольная группа стала распространять эти листовки среди надежных людей в Шацке, Веркалах, Гарбиелевке, разбрасывали их также около казармы полицейских.

Трагической оказалась дальнейшая судьба Котлинского. По доносу предателя, которым оказался один из членов его группы, пришедшей в августе в район Руденска-Шацка, из Пухович нагрянули в Шацк немцы, схватили Котлинского, издевались над ним, допрашивали, потом увезли в Пуховичи и там после пыток повесили. Труп его висел несколько дней.

На допросах Котлинский никого не выдал. Старший сын Николая Степановича Котлинского — Неофит (Нефик, как его называли друзья), еще подросток, очень переживал и рвался отомстить фашистам. Но руководство подпольной организации опасалось привлекать его к работе, зная, что за этой семьей установлена слежка полиции. Только в 1943 году Гуринович и Малиновский начали давать Нефику некоторые поручения и задания. Но часто привлекать его к этому делу остерегались.

Весной 1943 года подпольной группой были получены несколько листовок на немецком языке из партизанского отряда им. Чапаева. В них содержалось обращение к немецким солдатам о развертывании борьбы против фашизма. Неофит Котлинский от руки размножал их и разбрасывал у казармы немецких солдат.

В подпольную группу был привлечен Стась Пекарский. Фашисты поставили его управляющим имением, которое они организовали в деревне Толкачевичи (в семи километрах от Шацка). Была надежда, что он многим сможет помочь подпольщикам. Но через некоторое время он отказался выполнять какие-либо задания и видно было, что он полностью предался фашистам. Мы очень опасались, что он может выдать немцам тех подпольщиков, которых он знал. Но вскоре, когда Пекарский ехал в имение, его поймали партизаны из отряда Мормуля и уничтожили.

В 1943—1944 годах в Шацком гарнизоне стояло подразделение фашистов-литовцев. Они тоже пролили немало крови наших патриотов. Во время войны пришла на родину в деревню Леоновичи Ольга Бородина с новорожденным ребенком — до войны была замужем за офицером Красной Армии. Ей, а также ее подруге Глинской было поручено 0подпольщиками попытаться завести знакомство с литовцами и прозондировать возможность склонить их к сотрудничеству.

После нескольких встреч и разговоров с литовцами, женщинам показалось, что они настроены против немцев.

Когда женщины предложили им сотрудничать и помогать партизанам, они вроде согласились, а сами сразу же выдали немцам Бородину и Глинскую. Их схватили и расстреляли.