Маргарита Дорогожицкая - Танец над вечностью

Тень, подставив плечо, помогала каторжнику вылезти из повозки и ступить на землю. Я оттолкнула служанку от Ёжика. Он пошатнулся, но устоял, удержавшись за борт повозки.

— Госпожа! Он же не может сам!

Я схватила его за ворот и притянула к себе.

— Что с ногами? Говори живо, или…

— Пошла в задницу!

— Не злите ее, Гуго, пожалуйста, прошу вас!

Носком сапога я заехала ему по колену, он взвыл от боли и выругался.

— Говори!

— Колени перебиты! Не могу я ходить! — выплюнул он с ненавистью.

Плохо. Потеряв к нему интерес, я отпустила Ёжика, и он рухнул на землю. Служанка радостно кинулась помогать еще одному ущербному калеке. Я обошла повозку, разглядывая ее и прикидывая. Борта были кое-где заляпаны кровью, но их можно отмыть. С голым каркасом повозки и ошметками парусины придумать что-либо было уже сложнее, но в доме наверняка найдется ткань, можно починить и натянуть заново. Повозка была характерного зеленого цвета, осталось нарядить Тень и Ёжика, пусть будут семейной парой странствующих артистов. Муж и жена. А это чудовище сойдет за их дочурку. Я отдернула рогожу и выудила за шкирку дрожащую девчонку. Лицо ей надо будет прикрыть, чтобы не распугать стражу на городских воротах. Кстати, а почему банда оставила ее в живых?

— Не надо туда, пожалуйста, — завыла красноглазая. — Нет, нет, нет!

Я схватила ее за шиворот и потащила к поместью, оставляя за собой на снегу розовые следы.

Сильного мороза не было, но я все равно опасалась оставлять коней снаружи. Нам еще до Виндена добираться. Забаррикадировавшись в доме, я превратила гостиную в конюшню и место ночлега, свалив в одну кучу найденные в комнате прислуги чистые матрацы и прочее тряпье.

— Кто-нибудь выжил? — глухо спросил Ёжик.

Бледная, как смерть, Тень глухо всхлипнула и покачала головой. Я запретила ей подниматься на второй этаж, не желая выслушивать ее плач и бесконечные причитания. Однако увиденного в кухне было предостаточно, чтобы все понять.

— Седвиг… Как же так… — потемнел лицом каторжник. — Ублюдки.

Он в бессильной ярости сжал кулаки, а потом посмотрел на меня.

— Их надо похоронить. По-людски.

— Иди и хорони, — огрызнулась я.

Он скрипнул зубами.

— Ты собираешься оставить их так?

— Именно. Одну ночь можно и потерпеть неприятное соседство.

— Одну ночь? Мы должны дождаться Даугава и…

— Сидя здесь, мы дождемся либо возвращения банды, либо местных, которые сочтут нас убийцами и повяжут. Переночуем и отправимся в Винден. Тень, ты разожгла очаг?

Она вымученно кивнула мне и застыла, боясь лишний раз взглянуть на лестницу, где лежало тело служанки.

— Тогда согрей мне воды, надо смыть кровь, и поищи, во что можно переодеться, — поймав ее затравленный взгляд, я поправилась. — Не надо, сама поищу. Иди воды натаскай. Поговорим утром.

Я отправилась на второй этаж искать одежду.

Утро выдалось морозным и ясным. Я разглядывала мирно спящих спутников, досадуя на себя. Почему мне вечно везет на всяких убогих? Задумчиво повертев в руках пустой пузырек с благовониями, я со вздохом выкинула его. Последняя порция грибного эликсира. Вчера вечером я щедро вылила остаток в воду, заставив после себя искупаться в лохани всех остальных. А что мне еще оставалось делать с ногами Ёжика, порезами жестоко изнасилованной девчонки и избитой Тенью? Не рискнув тащить в опасную дорогу все богатство, я оставила немного эликсира про запас Антону, а остальное отправила через орден когниматов. Посылка ждала меня в Ихтинборке, но неизвестно, когда я туда вообще попаду. Все складывалось, как обычно, плохо и очень плохо. Но выбора у меня не было. Допрос с пристрастием, а потом решу, что делать.

— Подъем, — скомандовала я и сдернула со спящих рогожу.

Девчонку звали Бригиттой. Отмытая и расчесанная заботливой Тенью, она являла собой странную смесь уродства и красоты. Я видала таких людей, лишенных цвета, их еще называли лунными детьми. Самой известной из них была Хрустальный Колокольчик, голос которой сводил с ума многих ценителей. Кто знает, может, банда собиралась продать Бригитту в цирк уродцев? Девчонка была тощей и затравленной, меня она боялась после того, как накануне вечером я ее раздела и осмотрела, поэтому начинала скулить, едва я к ней приближалась. Она забивалась под руку к Ёжику, ища у него защиты, что было довольно странно. Вид у него был мало располагающий. Мне быстро наскучило нытье, и я пригрозила бросить ее здесь.

— Оставь ее в покое, — безжизненно произнес каторжник. — У нее на глазах вырезали семью. У тебя сердце есть?

— Ах, семью! Так ты ее знаешь? Кто она?

— Младшая дочь Седвига. Или не дочь.

— У меня нет времени на загадки. Говори, как есть.

— Я не знаю. Не знаю, признал ее Седвиг или нет. Я гостил у них в поместье двенадцать лет назад, когда ей исполнилось три годика. Малышка уже тогда была ни на кого не похожа, люди начинали шептаться. Но Инга, жена Седвига, слыла добропорядочной женщиной и вряд ли могла нагулять ее на стороне…

— Меня больше интересует, почему она не разделила участь остальных? Неужели так понравилась главарю? Иди сюда! — я выхватила ее за шкирку из рук Ёжика и подтащила к зеркалу. — Что мне с тобой делать, красавица?

Девчонка опять заскулила.

— Не трожь ее, я сказал! — каторжник дернулся следом, потом замер в изумлении, уставившись на свои ноги. — Я… кажется… невозможно… колени… не болят…

Держась за стену, он поднялся на ноги и сделал неуверенный шаг. Я отпустила девчонку и склонила голову, разглядывая его.

— Так ты еще и симулянт! — поддела я его. — Как припекло, так сразу и ножки ходят, оказывается.

— Это же невозможно… — растерянно пробормотал Ёжик. — Надсмотрщик перебил мне колени, нарочно, чтобы я не смог…

Тень судорожно вздохнула, осененная догадкой, перевела взгляд с Бригитты на меня и спросила:

— Госпожа, вы же не добавили?..

— Заткнись! — рявкнула я. — Иди во двор, займись повозкой!

— Я же чувствовала странный запах плесени, но подумала, что вода затхлая… — она побледнела и приложила ладонь ко рту. — Господи, зачем же!..

Я силой выставила ее во двор, пригрозив отрезать язык, если она не будет держать его за зубами. Вернувшись, застала трогательную картину. Каторжник, заботливо поддерживаемый девчонкой, делал свои первые шаги. Пришедшая в голову идея меня развеселила.

— Миленько, — заметила я, подходя к ним. — Ёжик и Луна. Еще Тень. Цирк уродцев. Самый настоящий. Вы произведет фурор в Виндене, выступая на потеху почтенной публике.

— Еще раз назовешь меня этой дурацкой кличкой, и я!..

— Что ты? — я оттолкнула от него девчонку и заглянула в глаза. — Осмелел? Что ты можешь? Да ты в ногах у меня должен валяться! Это ведь я всю ночь молилась у реликвии заступницы Милагрос, чтобы она даровала тебе излечение!