Маргарита Дорогожицкая - Танец над вечностью

— Что? — опешил он.

— А разве Даугав тебе не рассказал?

— Ты — Цветочек! Бешеная наемница! Никакая ты не Шестая!

— Только благодаря реликвии, которую украла { я} , ты сейчас можешь ходить! Так что заткнись и делай, что тебе говорят.

— Воровка!

— На себя посмотри, неудачник. У меня-то хватило ума не попасться. А может, ты хочешь вернуться обратно на каторгу? Так давай, вперед, неволить не стану.

Он с ненавистью смотрел на меня какое-то время, потом перевел взгляд на Бригитту, которая забилась в угол и закрыла голову руками. Ёжик выдохнул и медленно разжал кулаки.

— Что ты хочешь? Учти, я не брошу девочку и не позволю тебе издеваться над ней. В память о побратиме я должен ее защитить.

Я поморщилась и обошла его кругом.

— Будешь себя хорошо вести — возьму ее с нами. Нет — оставлю вас обоих здесь.

Красноглазая не выдержала и подползла обратно к каторжнику.

— Дядя Гуго, дядя Гуго, не бросайте меня, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Он погладил ее по белесым тонким волосенкам и вздохнул:

— Не брошу.

— Вот и отлично. А теперь оба слушайте меня, — на мгновение я зажмурилась от забурлившей фантазии, чувствуя, как кипит кровь от азарта очередной авантюры. — Ты будешь Ёжиком.

Желваки яростно заходили у него на скулах, но каторжник смолчал.

— Или ты всерьез собрался зваться настоящим именем? Да, Ёжик… нет, лучше Ежи Кава, — я мерзко хихикнула и потерла руки. — Бороду сбрить. Ненавижу растительность на лице. Тебя ищут? И пусть. Пусть ищут безногого бородатого калеку и каторжника Гуго, а в ворота Виндена на своих двоих войдет гладко выбритый Ежи Кава, известный фокусник и дядя… Да, именно дядя…

Я перевела взгляд на съежившуюся Бригитту и сделал театральный жест в ее сторону, словно объявляя выход на подмостки.

— Дядя непревзойденной Луны… Луны Храфпоне! Нет, Луна как-то слишком очевидно… Луиджиа! Точно, тебя будут звать Луиджиа Храфпоне! — я подтащила девчонку к зеркалу и обняла за плечи. — Дочь Хрустального Колокольчика! Представляю, как удивится Отшельник, если узнает, что у его благоверной на стороне завелась дочурка…

Я прыснула смешком, представив полотно человеческих судеб, из которого по моему желанию дергались и переплетались нити, и сильнее сжала белобрысую за плечи. Она тихо всхлипнула, и каторжник не выдержал:

— Полегче с ней! Будешь ее обижать и, Единый видит, я тебя!..

— Хотя чего мелочиться… — пробормотала я, подхваченная неумолимым потоком воображения. — Почему же только дочь? Пусть будут близнецы… Брат и сестра… Или две сестры?

Девчонка отражалась в зеркале рядом со мной. Она была ниже меня ростом, но каблуки и высокая прическа легко компенсируют разницу. Груди у нее почти не было, но если утянуть себе или ей добавить за счет корсета с пышными вкладками, то фигуры станут неотличимыми. Волосы я могу осветлить до такой же степени, как у нее, а вот глаза… Придется закапывать, чтобы сделаться красноглазой.

— Луиджиа Храфпоне и ее брат-близнец… Лука!

— Больная на всю голову… — едва слышно пробормотал каторжник.

— Ты петь умеешь? Хотя неважно, я умею. Хватит трястись! Никто тебя не будет обижать. Девочка, тебя зовут Луиджиа, запомнила? — прошептала я у нее возле уха. — Ты хочешь увидеть Винден? Говорят, это город вечного праздника. Красивый и веселый… Ты будешь петь и танцевать. Ты хочешь веселиться до упаду? Забыть обо всех невзгодах? Хочешь стать самой известной и загадочной циркачкой? Хочешь стать самой красивой?

— Отпустите меня, пожалуйста… — опустив голову, прошептала она сквозь слезы. — Зачем вы издеваетесь? Какая из меня красавица…

Я подняла ей подбородок и вытерла слезы.

— Ты была в Виндене?

— Нет… Кто возьмет такое чудовище в город…

— Чудовище, — не стала спорить я. — Но уродство иногда может быть в стократ привлекательней красоты. Ты слышала про Хрустального Колокольчика? Нет? Она такая же, как ты, бесцветная, а еще к тому же и карлица, представляешь? Но вояги и князья почитают за редкую честь принимать ее у себя на балах, чтобы послушать, как она поет. Ее голос и в самом деле чем-то напоминает хрустальный перезвон…

Я прикрыла глаза и напела веселую балладу о танцующем цветке, одну из тех, что особенно нравились атаману. Его присутствие сделалось настолько ощутимым, что в конце куплета я закашлялась от табачного дыма… или от душивших горло злых воплей… Безумных Бардов больше нет, но будут Танцующие Цветы. В память о тебе, мой атаман, мы устроим незабываемое веселье в славном Виндене. Я горько улыбнулась девчонке, которая слушала меня, открыв рот и забыв дышать. Ёжик поймал мой взгляд, и я махнула ему на дверь. Он погрозил мне кулаком и пошел осторожно к выходу. Мы остались вдвоем.

— Как тебя зовут, девочка? — ласково спросила я.

— Бригитта. Вы уже спрашивали…

— Ответ неправильный. Подумай еще. Как тебя зовут? Как зовут знаменитую циркачку? Как зовут самую загадочную красавицу Виндена? Как зовут дочь Хрустального Колокольчика?

Зачарованно глядя мне в глаза, она шевелила губами, словно повторяла следом, а потом выдохнула неуверенно:

— Луиджиа?..

— А дальше? Луиджиа?..

— Луиджиа Храфпоне… — прошелестела она.

— Не слышу! Громче!

— Луиджиа! Луиджиа Храфпоне!

— Я стану твоим отражением… Братом-близнецом.

— Но я не умею петь…

— Неважно.

— И я уродина…

— Тоже неважно. Кстати, откуда шрамы? — я повернула ее голову за подбородок и провела пальцем по щеке.

— Сестра опрокинула на меня кипяток, когда я была маленькой. А я смогу, когда будем в Виндене, хотя бы одним глазком увидеть… школу танца госпожи Рафаэль?

— Школа танца? Откуда тебе о ней известно, если ты не бывала в Виндене?

— Тереза в ней училась… — девчонка опять всхлипнула и побледнела.

— Кто такая Тереза?

— Моя сестра… Она… там… они ее… Господи…

— Не реви! Она там, а ты здесь. Живая. Ты хочешь танцевать?

— Да… — сквозь слезы ответила она. — Я хотела учиться вместе с сестрой… А теперь ее нет… Никого нет… Только дядя Гуго…

— Надо же. Ты его так хорошо запомнила?

— Он добрый. Угостил тогда конфетой, играл со мной и не гнал прочь, как все…

Горечь неизбывной обиды ребенка, отвергнутого собственными родителями, невольно заставила меня вспомнить мать, которая испуганно бледнела при одном моем виде. Я поморщилась. Поскольку семья прятала девчонку от чужих взоров, стыдясь показывать на люди, то никто не свяжет появление бесцветной Луиджии Храфпоне в Виндене с резней в поместье. Но записи о рождении Бригитты Седвиг ведь все равно имеются? Значит, количество тел должно совпасть. Женские трупы изуродованы. Все, кроме одного… Я перевела взгляд на лестницу. Служанка. Или лучше вообще все сжечь? Нет, тело изуродовать проще. Девчонка опять всхлипнула, и я погрозила ей пальцем.