Юрий Гаврилов - Записки комбата

— Я боюсь, я не допрыгну, уже далеко! — прокричала она в ответ.

Может, было еще и не очень далеко — не больше метра, — но трещина расширялась стремительно, не оставляя времени на объяснения и уговоры. Сергей сам перепрыгнул через темную полосу воды, схватил женщину за руку — и тут лед затрещал так громко, как будто выстрелы раздались и справа, и слева, и прямо у них под ногами.

Словно вздохнув тяжело, льдина оторвалась от общего массива и, почти неощутимо покачиваясь, понесла их в озеро, все дальше от берега, от маленьких фигурок людей, сгрудившихся вдалеке… Ветер усиливался, мгла сгущалась, и едва ли кто-нибудь из рыбаков заметил, как два человека медленно исчезают во мгле.

— Люба?!.. Ты?!.. Здесь?!.. — удивлению Сергея не было предела. Перед ним стояла его первая школьная любовь.

— Я, Сереженька, я! Сколько лет, сколько зим?!..

Трещина прямо у их ног увеличивалась стремительно, это была уже давно не трещина, а просто полоса воды между двумя льдинами. Потом она превратилась в сплошную, в мелких волнах, темную воду…

— Ой… — едва слышно произнесла Люба. — Что же теперь делать?

— Неприятная ситуация, а? — спросил Сергей, стараясь, чтобы голос как можно меньше выражал его состояние. — Ну, что ж теперь, давай хоть от края отойдем. Все равно ничего умнее нам пока не выдумать.

Сергей отвел Любу подальше от темно-зеленого разлома. Льдина, судя по всему, была довольно большая — ее почти не качало на волнах. Хотя края все-таки были видны со всех сторон, и со всех сторон плескалась вода…

Люба послушно шла за ним, оглядываясь на ходу, как будто из-подо льда вот-вот должен кто-то выглянуть. Пройдя десяток шагов, они, наконец, остановились.

— Боже мой! — едва слышно произнесла Люба. — Почему же я испугалась, надо же было перепрыгнуть к тебе, еще можно было… А теперь и ты из-за меня!..

— Ты бы в воду упала, — пожал плечами Сергей. Думаешь, долго можно мокрой на холоде просидеть? А почему ты без шапки? — поинтересовался он.

Люба потрогала свою голову.

— Не знаю, — ответила она. — Потеряла, наверное.

Чтобы обойтись без лишних слов, Сергей молча надел на нее свою лисью ушанку, а сам поднял капюшон, застегнул под самый подбородок.

— Зачем ты? — попыталась возразить Люба.

Но голос ее звучал слабо, и Сергей решил, что можно не отвечать.

Они стояли молча посредине льдины, края которой едва угадывались в белесой снежной мгле. Сергей ожидал, что она сейчас спросит, что же делать? Ответить ему было нечего. Но Люба молчала.

— Да! Семь лет мы с тобой не виделись, сколько воды утекло… — задумчиво произнес Сергей, — а как ты здесь оказалась?

— Приехала маму проведать. Я сейчас живу и работаю в Вологде, а тут — встреча одноклассников. Решили устроить пикник на природе, заодно и порыбачить. Вот и приехали сюда.

В этот момент льдину качнуло сильнее, и они едва устояли на ногах.

— Не бойся, — сказал Сергей, подхватывая ее под руку. — Это мы, наверное, с другой льдиной столкнулись. Но, наша, — огромная, а то бы так не стояли, как на паркете.

Он прекрасно понимал, что огромная льдина в любой момент может расколоться, и даже у них под ногами, и прислушался к поскрипыванию льда, к плеску воды.

— А я теперь не очень боюсь, — снова найдя точку равновесия, ответила Люба.- Теперь ведь все равно уже — что-то само собой происходит, от нас ничего не зависит, правда же?

— Правда, — кивнул он. — Спокойствие, только спокойствие!

— Ладно, — засмеялась она.

Ветер переменился. Сергей сразу заметил, что он теперь не отжимной. Значит, их несет не в открытое озеро, а вдоль берега, который, правда, все равно не виден. Это, конечно, уже хорошо. Но далеко ли успело отнести, пока не поменялся ветер — Сергей не знал.

Всматриваясь туда, где мог неожиданно показаться берег, Сергей краем глаза наблюдал за Любой. Нельзя было позволить ей испугаться, иначе, что стал бы он с ней делать посреди сплошной воды?

Сергей не раз видел, в какое состояние впадают люди в минуту опасности, и что такое паника, он тоже знал не понаслышке.

Но, к счастью, Люба была спокойной — или выглядела спокойной. Она только замерзла, кажется: шмыгала носом, переминалась с ноги на ногу, похлопывала себя по бокам.

Весна в Вытегре всегда была мягкой, а теперь, в апреле, стало уже и вовсе тепло. Но они слишком долго находились на открытом пространстве; уже начало казаться, будто ветер дует со всех сторон.

Сергей и сам чувствовал, что даже сквозь непрошибаемый отцовский брезентовый плащ его начинает пробирать холод. На Любе куртка тоже была подходящая, на теплой подкладке. Но сколько они продержатся еще так, на пронизывающем ветру, даже в cамой теплой одежде?

— Да! — вдруг вспомнил Сергей. — Любаша, я полный идиот! Чего мы мерзнем? — Он сунул руку за пазуху, достал армейскую фляжку, поболтал, прислушиваясь к приятному плеску коньяка. — Выпьем, — то ли предложил, то ли приказал он. — Отметим, что живы, заодно согреемся.

— Отм-м-ме-етим… — пробормотала Люба.

Конечно, она замерзла: губы посинели, руки дрожали, когда она брала фляжку у него из рук. Но несколько глотков коньяка сразу подействовали — по крайней мере, синева отхлынула от губ.

— Согрелась? — спросил Сергей. — Давай я теперь.

— Ты пей, пей, — сказала Люба, заметив, что он отпил всего глоток. — Мне уже хватит.

— Это тебе пока хватит, — улыбнулся он. А потом, может, еще что-нибудь придется отмечать. Прибьет же нас к берегу когда-нибудь.

— Ты думаешь? — невесело усмехнулась Люба. По-моему, все лучшее уже позади.

— Ну уж! — Сергей отпил еще глоток, завинтил пробку. — Так уж и позади. Стал бы я на потом оставлять, если бы нас не ожидало светлое будущее. Устали ноги, Любаша? — заметил он. — Жаль, сесть нельзя на лед, еще больше замерзнешь. Но ты хоть на корточки присядь, меньше продувать будет.

Люба присела на корточки, уткнулась носом в воротник куртки, сжалась в комочек. Сергей тоже присел, закрывая ее от ветра, обнял сзади за плечи. Это была глупая, всегда им ненавидимая ситуация — когда он ничего не мог сделать… Закрывай ее не закрывай, обнимай не обнимай — все равно ветер дует, льдина плывет не по человечьей воле, и берега, как не было, так и нет.

Едва только Сергей об этом подумал, как почувствовал легкий толчок — как будто прямо у себя под ногами.

«Твою мать, приплыли! — мелькнуло в голове. — На что налетели, интересно?»

Он представил, что вот-вот услышит зловещий треск, темные трещины побегут по льду в разные стороны, и тяжело, по-живому вздыхая, обломки льдины начнут погружаться под воду, сбрасывая с себя людей, как ненужный груз…

«Четыре минуты хватит в такой воде, — мелькнуло у него в голове. — А ей и того меньше».

И тут же, встав во весь рост, увидел далеко впереди, в сером тумане, темные очертания берега с острыми вершинами деревьев.