Юрий Гаврилов - Записки комбата

Не было ни прошлого, ни будущего, все растворилось в тумане, и осталась только Сережина рука, за которую Люба то и дело хваталась, спускаясь к воде Онежского озера. Держа ее руку в своей, Сергей слегка сжимал пальцы, и она сразу чувствовала их незаметную гибкую силу.

Они, наконец, спустились к самому берегу. Ни неба, ни горизонта не видно было в сплошной белесой мгле. Но все-таки было заметно, что льда у берега уже нет. Прибей сюда льдину сегодня, им пришлось бы добираться вплавь.

Сергей подошел к самой воде, чтобы забросить донки, а Люба замешкалась, снимая сапог, в который попал камешек.

Она смотрела, как он идет, не оглядываясь, и вспомнила, как впервые, после школьного выпускного вечера, на скамейке в Кировском парке прикоснулась к волосам Сергея. И тот их первый поцелуй, от которого Сергей потерял сознание, чем сначала очень испугал, а затем удивил Любу. Почему их судьба разбросала на многие годы? Зачем соединила вновь?

Пока она думала об этом, Сергей отошел на несколько шагов, и сразу исчез в плотном тумане.

— Ну что, — спросил Сергей, когда Люба остановилась рядом с колышком, к которому он привязал леску, — о чем будем просить золотую рыбку?

— А вот попрошу я ее, — засмеялась Люба, — чтобы туман себе туманился и туманился хоть сто лет. И больше ничего мне не надо.

Ей так хорошо было с ним, что она не могла представить: неужели этого не было всегда? И не хотела представлять, что этого может не быть.

— Сережа, — сказала Люба, — мне не верится, что это все было со мной. Что была какая-то жизнь без тебя и я даже живу с каким-то человеком, думаю, как себя с ним вести… Как глупо все, как невозможно! И эти твои письма из училища, скорее дружеские, чем от любимого человека, в которых ты все время старался меня в чем-то упрекнуть, я даже не понимаю в чем?..

Она заметила, что лицо его дернулось, словно от боли.

— Не надо ревновать к прошлому, Сережа… — медленно произнесла Люба.

— Я не к прошлому ревную. Мне больно думать, что ты вернешься к мужу.

— Да? — усмехнулась Люба. — Ты считаешь, что я к нему вернусь?

Он молчал. Потом поднял глаза — и лицо показалось ей незнакомым.

— А ты не думаешь, что у меня есть жена или невеста?

Люба растерялась, не зная, что ответить.

— Ты, значит, находишься сейчас со мной, а думаешь о своей невесте? — сузив глаза, произнесла она.- Очень приятно!

Люба, не говоря больше ни слова, пошла к избушке.

Сергей пришел часа через два, прошел к другому топчану, снял сапоги, лег.

Люба не знала, спит ли он, ей казалось, что сама она заснуть не сможет. Она сглатывала слезы, ладонь держала у рта, чтобы не всхлипнуть, и чувствовала, что безысходная, как горе, тьма захлестывает ее, обволакивает, уволакивает…

Люба проснулась оттого, что стало светло в глазах. Она открыла глаза и тут же зажмурилась снова. Свет ей лился прямо в лицо из окошка, которое до сих пор было тусклым, белесым. Светило яркое утреннее солнце. Она заметила, что Сергей приготовился к тому, чтобы покинуть избушку в любое время. Вымыты были кружки и жестянки. В прежнем порядке стояли банки.

Люба вышла из избушки и, ускоряя шаги, почти побежала к берегу. Сергей был уже там. Он стоял, запрокинув голову, и вглядывался в глубокую небесную синеву. Перед ним раскинулась необъятная гладь озера, лишь вдали, на горизонте виднелась бело-голубая полоса льда. Люба услышала звук мотора, он был похож на трещание детской трещотки. Звук нарастал, из-за прибрежной скалы показался деревянный рыбацкий баркас. Он шел вдоль берега в их сторону.

И тут она закричала — отчаянно, пытаясь перекрыть гул мотора:

— Сережа, нельзя так, нельзя! Что же мы делаем?!

Сергей обнял ее так, что дыхание у нее занялось, и поцеловал — сначала в губы, задыхаясь, потом в полные слез глаза. Потом еще раз прижал к груди, обхватил ладонями ее голову, взглянул в глаза невыносимым взглядом.

Потом разомкнул объятия, легонько оттолкнул ее от себя и, маша руками, закричал, глядя на приближающийся баркас.

19

Во время лечения Сергея в госпиталях, да и в повседневной жизни, рядом с ним всегда была Юля. Друзья не раз подзадоривали, что если он не женится на ней, то отобьют.

Однажды Юля зашла к нему со слезами на глазах и, волнуясь, призналась, что она беременна. Серега обрадовался и воспринял это, как должное. На июль была назначена свадьба.

Расписались в сельсовете. В свидетели взяли Славу Половинкина и Валю Панкратову. Проблем с продуктами не было: привезли с продсклада части и военторг помог. Кстати, от военторга был и подарок — холодильник.

Собралось человек сорок друзей в Юлиной общаге-квартире. В ту пору она с девчатами жила в военторговской благоустроенной четырехкомнатной квартире.

Веселились два дня. Тогда были в моде комсомольско-молодежные свадьбы. Невеста в белом подвенечном платье с фатой, жених в парадной форме. В общем, все как у людей.

Через пол года родился сын. Узнав об этом, Сергей устроил мальчишник, на котором Игорь Трубаев, друг, вдруг разнылся:

— Вот, у тебя семья, сын, а я один и мне плохо.

— А, что же ты с Маринкой до ума так и не довел? — спросил Сергей. — Какой то ты не решительный.

— Куда уж больше решительности, если уже две девчонки от меня беременные?

Да, это действительно было так. Маринка и подруга Игоря на родине, ждали детей.

— Ну, вот и определяйся, — посоветовал Серега.

— А, вот и женюсь, — решительно сказал Игорь, — прямо сейчас.

— Нет проблем. Поехали.

— Поехали.

И друзья пошли ловить попутку до Забайкальска, где к тому времени в больнице работала Марина.

Попуткой оказался милицейский уазик. Водитель так его гнал по бездорожью, что когда начался занос, никто не удивился.

Машина дважды перевернулась, подлетела вверх и всей массой рухнула в канаву. У Сергея вылетели ноги в открывшуюся заднюю дверь, и удар пришелся на них. Серега взвыл, из глаз посыпались искры. Менты засуетились, кое-как приподняли борт и высвободили ноги.

«Синяки, конечно, будут, но кости вроде целы», — подумал Сергей.

В это время выполз из машины Игорь. Все на нем было в норме, за исключением правого уха, которое болталось на хряще. Из раны лилась кровь.

У ментов, кстати, даже фуражки не слетели.

А вот машина была разбита вдребезги.

Примотав ухо к голове носовыми платками, и оставив ментов у машины, друзья направились ловить попутку.

Обратного транспорта не было, пришлось ехать в Забайкальск. В районной больнице нашли Маринку и под ее охи-вздохи направились в травмпункт.

Ухо Игорю пришили на место и забинтовали голову. Тут он и решился предложить Маринке руку и сердце. Та, сначала, восприняла это как очередную хохму и долго смеялась, затем вдруг обиделась и, послав ребят куда подальше, надолго пропала.