Юрий Гаврилов - Записки комбата

Другими словами, один Порт-Артурский полк образца 70-х годов прошлого века, стоит всех сегодняшних Сухопутных сил Украины! Стыдно! Очень стыдно, — «панове» офицеры! Сердце кровью обливается!

2

Все началось с Карабаха. Отголоски его докатились и до нас. Это заметно стало по поведению солдат из южных республик. Дисциплина падала.

Вина командования в том, что вовремя не пресекло неуставные взаимоотношения между военнослужащими, а призывало офицеров к сдержанности и лояльности.

Появившиеся эмиссары, подначивали своих земляков не подчиняться командирам и самовольно возвращаться на Родину.

Произошел случай пропажи пистолета и приборов ночного видения.

Пистолет искали неделю всей бригадой сидя на казарменном положении. Еще месяц назад за это «ЧП» полетели бы с должностей комбриг и его замы, но пистолет «случайно» нашли и дело замяли.

В хищении приборов ночного видения был замешан офицер. Он снял с пусковых установок три ТВНа и продал «хачикам». Когда его приперли фактами, он сознался, но рассказал детективную историю о похищении его ребенка. Все в этой истории было шито белыми нитками, к тому же дите ни куда не пропадало. Да, бог ему судья.

3

Сквозь сон Сергей услышал стук кованых сапог по ступенькам

— Посыльный, — мелькнуло в голове.

Во входную дверь громко забарабанили.

— Ну, что там еще? По голове себе постучи, разбудил всех. Часы показывали час тридцать ночи.

— Извините, товарищ майор, в бригаде объявлена тревога, — громко и испуганно крикнул посыльный.

— Ну, тревога и тревога, чего орать-то. Иди, я догоню.

— Есть! — уже шепотом донеслось из-за двери, и подковы зацокали вниз.

Сергей нехотя начал одеваться.

— Задолбали этими тревогами, да ладно бы по делу, а то опять, либо бойцы нажрались или кто-то в самоволку сдымил, — ворчал он. — После этой перестройки все как с ума посходили. Дисциплина упала на «нет», сплошная анархия, вседозволенность, пьянство и наркота, и все это обозвали демократией. Тьфу, — быстрее бы дослужить.

Юля, привычно встав вместе с мужем, разогрела борщ и собирала продукты в «тревожный» чемодан.

Почистив зубы и умывшись, Сергей сел за стол. Какая бы не была тревога, первым делом необходимо привести себя в порядок и быть сытым, — показывал многолетний опыт офицера. За кажущейся нерасторопностью, на все — про все, ушло минут семь. Через пятнадцать минут майор Сибирцев переступил порог КПП. Учитывая, что на сбор офицеров дается сорок минут, у него был еще запас времени.

— Какие ограничения? — спросил он у дежурного по части.

— Технику завести, но не выводить, оружие не получать, — четко доложил капитан.

Парк ревел сотнями двигателей. Обгоняя Сибирцева, к боевой технике бежали офицеры и прапорщики. Личный состав был уже на броне.

— Серый, привет, ты чего не спешишь? — бодро поприветствовал догнавший его начальник разведки бригады Славик Логинов

— Да пошли они… Опять боеготовность имитируют. Не знаешь, что случилось?

— Похоже что-то серьезное. Иначе бы нас на плацу построили и технику не заводили.

— Что тут на Украине, в тепличных условиях, может произойти неожиданного? Разве что очередной реактор грохнуть из-за раздолбайства.

За КТП Сергей увидел выстроенную, готовую к движению колонну техники роты связи. К нему подбежал ротный:

— Товарищ майор, рота связи к маршу готова, — доложил он.

— Спасибо, Володя, вольно, ну что тут?

— Все нормально, товарищ майор, техника вся завелась, спецаппаратуру установили, ключи ввели, личный состав занял свои места, согласно боевого расчета.

— Машины не глушить. Офицерам, прапорщикам и личному составу строиться, — скомандовал Сибирцев.

К колонне шел комбриг.

— Товарищ полковник, рота связи и батареи управления к выполнению боевой задачи готовы, — доложил Сибирцев.

— Хорошо, майор. Давай всех на построение. Технику заглушить.

Неожиданно наступившая тишина давила на уши.

На центральной дороге выстроились дивизионы и отдельные подразделения.

— Офицеры и прапорщики, ко мне, — скомандовал комбриг.

— Товарищи офицеры, — обратился он к командованию бригады, — поступило обнадеживающее событие, власть в стране в свои руки взял ГКЧП, введено чрезвычайное положение. Хаосу и анархии пришел конец.

Повисла минута молчания, никто не верил, что бардак в стране закончился. Послышались неуверенные хлопки, переросшие вскоре в шквал аплодисментов, там и тут, раздавались крики «Ура!»

Личный состав подразделений зашушукался, не понимая, что происходит у офицеров.

— Водителей со старшими оставить в парке, остальным вернуться в казармы. Объявляю повышенную боевую готовность, — заключил комбриг.

Поставив задачи офицерам и прапорщикам, Сибирцев вернулся в штаб.

Возле входа курили командиры дивизионов и начальники служб.

— Ну что, Серега, дождался, а то больше всех кричал: «Все, хватит, надоело это блядство, — увольняюсь!». Послужим еще, — улыбался первый заместитель комбрига.

— Ну, если все вернется на круги своя, чего же не послужить, — довольно улыбнулся Сибирцев.

Подошел комбриг:

— Товарищи офицеры, сейчас всем разойтись по своим подразделениям и заняться личным составом. Навести строжайшую дисциплину. Всех бузотеров, подстрекающих к неповиновению — на губу. В девять ноль-ноль приступить к плановым занятиям, согласно расписания.

Сергей окунулся в рутинную офицерскую работу. Надо было срочно восстанавливать боеготовность части, утраченную за месяцы анархии.

Вновь, как в молодые офицерские годы, работа спорилась. Во всем чувствовался подъем, как у смертельно больного человека, узнавшего, что ему поставили не правильный диагноз.

Однако, через два дня все рухнуло!

Никто не знал, что это были последние дни великой Советской Армии.

После известного Белорусского сговора, Союз распался. События бесповоротно и стремительно понеслись к катастрофе.

Каждый день в бригаду приходили приказы противоречащие друг другу. Досрочное увольнение азербайджанцев и узбеков предотвратило физическое противостояние.

Буквально через неделю пошла ускоренная украинизация армии.

Солдат, толком не знавшим украинского языка, за ночь заставляли вызубрить текст присяги на украинском языке, и утром эту присягу быстренько принять. Все было обыденно и поставлено на поток, ни каких торжественных мероприятий.

Офицеров предупредили, что кто не примет украинской присяги, без всяких льгот и компенсаций, будут просто выставлены за ворота части.

К чести офицеров, надо сказать, что девяносто процентов их осталось верными раз и навсегда данной клятве Отечеству, за что их, надеюсь, не «… постигнет позор и ненависть трудового народа».