Сергей Кузнечихин - Где наша не пропадала

До конца командировки оставалась еще неделя. Не буду скрывать – ждал и верил.

Не пришла.

Подозреваю, что и кофточку брала не для мамаши. А мне пришлось занимать деньги у местных мужиков, чтобы за гостиницу расплатиться и обратный билет взять. Квитанцию выписали, как будто я в люксе жил. Были уверены, что не стану возражать.

Да, чуть не забыл, когда забегал к ним в дом забирать сумку, на подоконнике стояли две тарелки с заливным языком. Очень хотелось попробовать, но испугался.

Там, где есть золотые рудники или гидролизные заводы всегда ухитряюсь вляпаться в неприятную историю. В Тавду послали. Неказистый городишко при гидролизном заводе, на него и отправили кое-какие неполадки по электрической части подчистить. Не наше дело – тесать да гладить, а наше дело готовое сладить. Работы на неделю, если не очень торопиться, а спешка, сами знаете, где нужна. И поселили вполне прилично. Гостиница в трехкомнатной квартире, недалеко от завода. Соседи – два светилы, из тех, что сварные швы ультразвуком проверяют, дефектоскопистами называются, и один геодезист. Приблизительно мои ровесники, около тридцати. Съехались из разных городов.

Светилы, ребята нагловатые, избалованные левыми работами: кому емкость зарегистрировать надо, кому крюк на кране – все к ним. И в благодарность за работу не бутылку несут – ящик, а те, кто пожаднее, деньгами берут. Я не только про новых соседей, у светил это повсюду, профессиональное заболевание, как геморрой у шоферюг. Вот сказал, что за «работу». Извините, оговорился. Аппарат за них работает. Причем – казенный. А сам светила только носильщик при этой всевидящей штуковине. Ни сноровки, ни мозгов напрягать не надо. Поэтому все мысли направлены, как бы лишнюю хрустящую бумажку или шальную бабенку, приятную на ощупь, заграбастать.

Особенно шустрым был тот, который первым номером выступал, Виталиком звали. Помощник его, Генаша, из вечных пристяжных, из тех, что без коренника любой вольности пугаются, только по накатанному. Но изобразить из себя нечто значительное, очень даже не прочь. Если, конечно, один в свежей компании. Виталик, хотя и пройда последняя, но натурой не заужен и характером нетяжелый. Из разговоров понял, что он и приработками делится и подружку для напарника при возможности прихватит.

В день моего приезда выпили за знакомство. Спели: потому что мы народ горячий, потому что нам нельзя иначе. Виталька немного посидел и на свиданку намылился. Геодезиста в сон потянуло. За день набегался на свежем воздухе, а в тепле разомлел. Знакомая болезнь. Мы с Генашей вдвоем досиживали. Собутыльник он крепкий, а собеседник неважный. Ничего интересного рассказать не может, только хвастаться горазд, какие они с Виталей деловые ребята.

Спирт зелье коварное. Поутру было тяжеловато. Но с теми, кто заявляет, что если пьянка мешает работе – брось работу, я категорически не согласен. Положенное надо делать. И, желательно, чтобы другим переделывать не пришлось.

К пятнице я управился, но мое помрачительное начальство велело попутно какие-то договора подписать, а их еще не подготовили. Пришлось оставаться до понедельника. Заявляюсь в гостиницу – вся компания в сборе, но морды у парней пасмурные.

– Что приуныли, – спрашиваю.

– Да есть причина, – говорит Виталя, – и весьма неприятная.

– Неужели неприличных насекомых поймал? – Пытаюсь пошутить, но чувствую, что дурь порю. Задумчивость у мальчиков очень нездоровая.

– Деньги пропали.

– И документы, – добавляет геодезист.

Стою с глупой мордой. На розыгрыш не похоже. Но как такое могло случиться – представить не могу.

Виталя советует и мне свое барахло проверить.

На рубахи и нестираные носки вряд ли кто позарится, бумажник с паспортом и деньгами у меня в кармане. Проверять нет смысла, но коли предлагают, вытаскиваю сумку из-под койки, Открываю. Все на месте, но видно, что в ней рылись.

– А ты случайно днем сюда не заходил? – интересуется Виталя. Прокурорским голосом спрашивает. Остальные внимательно смотрят на меня. Ждут.

Был, говорю, и начинаю объяснять, что забегал чаю попить, потому что в столовую опоздал. Рассказываю, словно оправдываюсь. Лепечу и остановиться не могу. Соседи терпеливо дослушали. Я замолк и они молчат. В такие неожиданные паузы принято говорить, что милиционер в это время родился. Почему? Понятия не имею. Однако пришло на ум. Но сказать не решился. И про то, что утром, когда на завод уходил, светилы еще спали. А у Витали даже подруга ночевала. Но загвоздка в том, что они до моего приезда две недели прожили и ничего не пропадало, а новенький появился – и гривенник в щель закатился. Никаких обвинений не предъявляют, но потрохами чувствую, на кого думают. Косятся, как середа на пятницу. У меня единственного ничего не пропало. На воре шапка не горит, но мне кажется, что они только и ждут, когда вспыхнет.

Обычно целыми вечерами балаболили. А тут, как в мертвый час. Завалились по койкам, обрывки газет читают. У Генаши даже книга откуда-то взялась. Геодезист первый не выдержал:

«Черт с ними, с деньгами, в понедельник позвоню, скажу, чтобы прислали. Даже за паспорт не переживаю, штраф заплачу и новый выпишут. Но вместе с ним справку прихватили, по которой имею право принимать подсобных рабочих и рассчитываться с ними. Мне за нее голову в тресте оторвут».

– А выгнать не могут? – спросил Генаша.

– Да запросто! – говорит. – Турнут с волчьим билетом, и никакие слезы не помогут.

Выговорился и снова на койку рухнул.

А мне, дураку, мнится, что специально для меня сказано. И Генаша неслучайно встрял. Не пожалел своего маслица в чужой огонь подлить.

Лежу, костерю себя за дурацкие мысли, уговариваю успокоиться, а не получается. Виталик стал собираться на вокзал. У его подружки отпуск кончился и она уезжала в Свердловск. Он ушел, и мне на воздух захотелось. Невмоготу стало сопение слушать. Сначала хотел податься в кино, а свернул почему-то к ресторану. Выпивка тоже помогает отвлечься. Да и аппетит некстати проснулся.

Не помню, говорил или нет, что в городишках, где есть гидролизные заводы, официантки вместо водки приносят разбавленный спирт. Местная публика привыкает и разницы не чувствует, а свежему человеку сразу бросается в глаза, точнее, в нос и в желудок. Однако привередничать не стоит. Спиртишко вполне съедобный. Заводские мужики случай рассказали, будто выписали подшефному колхозу пару фляг спирта для проведения посевной. Фляги, разумеется, молочные, сорокалитровые. Экспедитор довез их до станции, а там еще пяток километров по проселочной дороге надо было одолеть, чтобы в деревню попасть. Встретили его на лошади, потому что по весенней распутице это единственный вездеход. Лошади спирт не пьют. Она вернулась в деревню живая. А экспедитор с возницей умерли. На селе переполох – отравленный спирт прислали. Председатель колхоза является на завод, судом грозится. А директор у него на глазах выпил полстакана неразбавленного и говорит: