Колин Маккалоу - Тим [litres]

Она покраснела от смущения, но продолжила спокойно:

– Да. Я сочла, что при сложившихся обстоятельствах гораздо важнее не оттолкнуть его, а уберечь от боли, которую испытывает отвергнутый человек. Кроме того, я… я сама слишком увлеклась и ничего не могла с собой поделать. Тим поцеловал меня, но, к счастью, дальше этого дело не зашло, поскольку мы услышали, что Рон зовет нас. Я получила хороший предлог, чтобы отстраниться от него.

– Как Тим отреагировал на поцелуй?

– Не совсем так, как я представляла. Ему это очень понравилось, взволновало его. С тех пор, могу точно сказать, он смотрит на меня иначе, ему хочется еще раз испытать это новое ощущение. Я объяснила, что это плохо, что это запрещено, многим дозволено, но нам – нет. И в принципе он понял, что нам с ним нельзя целоваться, и вел себя соответствующе. Этого больше не повторялось и впредь не повторится.

Внезапно из гостиной послышался пронзительный смех. Мэри испуганно вздрогнула, мысли ее мгновенно спутались. Белая как полотно, она теребила ремешок своей сумочки.

– Продолжайте, – подбодрил ее Мартинсон. – Этого больше не повторялось и впредь не повторится.

– Полагаю, для Тима словно открылась дверь в совершенно новый прекрасный мир, но войти туда он не может. Мне до боли жалко Тима, но я бессильна его исцелить. Я – причина его несчастья. Он больше не будет пытаться меня поцеловать, но и забыть тот поцелуй не сможет. Рон держал его в неведении относительно физической природы отношений между мужчиной и женщиной, Тим ничего об этом не слышал, не знал, а значит, не мог и желать. Теперь он почувствовал вкус, и это желание гложет его нещадно.

– Разумеется, – вздохнул Мартинсон. – Это было неизбежно, Мэри.

Стыдясь посмотреть учителю в глаза, она остановила взгляд на паучке, ползущем по стене.

– Естественно, я не могла рассказать Рону о случившемся, но все изменилось. Как я могу забрать к себе Тима после смерти его отца? Я уверена: если бы Рон знал о случившемся, то никогда не попросил бы меня. Теперь я не могу взять Тима, меня это сводит с ума! Пока я справляюсь. Мы видимся два дня в неделю, к тому же с нами Рон. Но разве нам с Тимом удастся сохранять дистанцию, если мы будем жить постоянно под одной крышей? Джон, я просто не знаю, как поступить! Будь хотя бы шанс, что Тим сумеет забыть, тогда другое дело – я нашла бы в себе силы. Но я знаю, что он не забудет, и, когда ловлю на себе его взгляд… Понимаете, Тим не дурачок, он помнит события, которые произвели на него впечатление. Каждый раз при виде меня он вспоминает о поцелуе, а скрывать это у него не хватает ума. Он сердится, страдает, возмущается. И пусть он понимает, что делать этого нельзя, суть причины осмыслить не может.

– Мэри, вы нашли какой-нибудь выход?

– Не совсем. Может быть, есть какой-то интернат для таких людей, как Тим, куда их помещают, когда они остаются одни, без родных? Если б он жил в таком месте, на выходные я по-прежнему бы его забирала. На это у меня хватило бы сил.

– Может, еще какие-то идеи?

– Прервать с Тимом всякое общение, но разве я могу на это пойти? Если отдать его под опеку Дони, ему это все равно не поможет… Наверное, я веду себя как эгоистка, но действительно ли я так много значу для Тима, как мне кажется, или это самообман? Возможно, он забудет меня после того, как переселится в дом Дони и ее мужа, но как представлю их жизнь, когда они поймут, на что себя обрекли! У Дони много других более важных обязанностей, и она, в отличие от меня, не сможет всю себя посвятить Тиму!

– А знаете, есть ведь и другой вариант.

– Какой? – С надеждой во взоре Мэри подалась вперед. – Вы не представляете, как я ждала от вас этих слов!

– Почему бы вам не выйти за Тима замуж?

У мисс Хортон вытянулось лицо. Она до того была огорошена, что некоторое время молчала.

– Вы шутите! – произнесла она наконец.

Кресло внезапно стало жестким и тесным. Мэри встала, прошлась по комнате и снова повернулась к Мартинсону.

– Вы шутите? – жалобно повторила она с вопросительной интонацией.

Мистер Мартинсон принялся набивать курительную трубку, медленно и тщательно утрамбовывая табак, словно это занятие помогало ему сосредоточиться и сохранять спокойствие.

– Нет, Мэри, я не шучу. Это единственно разумное решение.

– Разумное решение? Господи помилуй, Джон! Это вовсе не решение. Вы предлагаете мне заключить брачный союз с умственно отсталым юношей, которому я в матери гожусь? Это же преступление!

– Чушь собачья! – Он сердито пыхнул трубкой, зубами вгрызаясь в мундштук. – Проявите благоразумие, женщина! Что еще вам остается, как не вступить с ним в брак? Я могу понять, почему вы сами об этом не подумали, но теперь было бы непростительно отмести эту идею! Это преступление, выражаясь вашими же словами! Выходите за него замуж, Мэри Хортон, выходите за него!

– Ни в коем случае! – воскликнула она гневно.

– В чем дело? Боитесь, что люди осудят?

– Вы знаете, что нет! Но выйти замуж за Тима я не могу! Идея просто идиотская!

– Вздор! Можете.

– Нет, не могу! Я ему в матери гожусь. Я – унылая некрасивая старая дева, совершенно не пара Тиму!

Джон Мартинсон подошел к ней, взял за плечи и встряхнул так, что у Мэри закружилась голова.

– А теперь послушайте меня, мисс Мэри Хортон! Если вы ему не пара, то и он вам тоже! Что вами движет? Благородное самопожертвование? Не выношу благородства, из-за него все только несчастны. Я вполне серьезно сказал, что вы должны выйти за него! Хотите знать почему?

– Разумеется!

– Потому что вы жить не можете друг без друга! Господи помилуй, да ведь за милю видно, что вы без ума от него, а он – от вас! Вас связывает не платоническая дружба, и таковой она никогда не была! Что будет, если вы прекратите общение с Тимом? Вы прекрасно понимаете, что Тим отца и на полгода не переживет, а вы превратитесь в тень, обречете себя на годы тоскливого беспросветного существования и до конца жизни по тысяче раз в день будете молить о смерти. Что касается интерната, очередь в такие учреждения на многие годы вперед. Тим просто не доживет до того времени. Вы этого хотите – убить его?

– Нет, нет! – Мэри схватила носовой платок.

– Послушайте меня! Перестаньте думать о себе как об унылой некрасивой старой деве, даже если вы такая и есть. Никто не может объяснить, что один человек находит в другом. Что же касается вас, вы даже сомневаться не смейте. Что бы вы о себе ни думали, в глазах Тима вы совершенно другая – красивая и желанная. Вы сказали, что он видит в вас нечто такое, что вы сами в себе не замечаете. Будьте благодарны за это! Зачем отказываться от своего счастья в порыве самопожертвования или гордости? Это совершенно бессмысленная жертва! Думаете, Тим изменится, устанет от вас? Вы же взрослая женщина! Это вам не утонченный светский красавчик, умудренный жизненным опытом. Перед вами несчастное глупое существо, бесхитростное и преданное, как собака! О, вам не нравится, что я называю вещи своими именами? Так сейчас не время для красивых слов и иллюзий, Мэри Хортон. Сейчас важна только правда – голая, без прикрас, какой она бывает. Мне неинтересно, почему Тим воспылал к вам любовью. Для меня важен сам факт. Он любит вас, и этим все сказано. Он вас любит! Пусть это кажется парадоксальным, невероятным, необъяснимым, но он любит вас. Почему? Мне это так же непонятно, как и вам, но это неопровержимый факт. И, скажите на милость, что с вами такое? Как вам вообще пришла мысль отвергнуть его любовь?