Сигрид Нуньес - Друг

Хотя со временем эти две женщины договариваются о личной встрече, они будут встречаться нечасто. Между тем в письмах их дружба крепнет, сблизив их настолько, что О’Коннор называет А. своей «приемной родней». Несказанно обрадовавшись, когда А. решает перейти в католицизм, она соглашается стать ее поручительницей при конфирмации.

Но в конечном итоге дьявол победил. А. утрачивает веру и покидает католическую церковь. Хотя она и создает произведения различных жанров, она так ничего и не публикует. В возрасте семидесяти пяти лет, через тридцать четыре года после того, как О’Коннор в тридцать девять лет умерла от волчанки, Хейзел Элизабет Хестер, известная как Бетти Хестер [67] Хестер, Хейзел Элизабет (1922 или 1923–1998) – была американской собеседницей по переписке некоторых известных писателей, включая Фланнери О’Коннор и Айрис Мердок. Сама написала несколько рассказов, стихи, дневники и философские эссе, однако ничего из этого не было опубликовано. застрелилась.

Если бы О’Коннор была моей наставницей, если бы она переписывалась со мной, я, наверное, задала бы ей такой вопрос:

– Что именно имела в виду Симона Вейль, когда сказала: «Когда ты в своей жизни должен принять решение о том, что будешь делать, делай то, что будет стоить больше всего».

Делай то, что трудно, потому что это трудно. Делай то, что будет стоить дороже всего. Да кем были эти люди?

Если бы писать книги не было больно, говорит О’Коннор, этим не стоило бы и заниматься.

Теперь обратимся к Вирджинии Вулф, которая сказала, что когда ты облекаешь мысли в слова, боль уходит . Написать сцену так, как нужно, создать убедительный персонаж – ничто не доставляет большего удовольствия.

Первое совещание преподавательского состава в этом семестре. Следует ли разрешить студентам читать книги для обязательного чтения с помощью мобильных телефонов? Большинство преподавателей твердо: с помощью других электронных гаджетов можно, но от мобильников упаси бог. Но в чем тут логика, не соглашается О. П., ведь мы говорим всего лишь о размере экрана. Разве это не то же самое, что сказать, что им нельзя читать карманные издания бумажных книг? Нет, это совершенно другое дело, утверждает большинство. Правда, за последовавшие за этим пятнадцать минут никто из них так и не дал внятного разъяснения почему.

Консультация: студентка А. неудовлетворена тем, что программа обучения требует прочтения такого количества книг.

– Я не хочу читать то, что пишут другие. Я хочу, чтобы другие читали то, что пишу я.

Студентку Б. беспокоит тот факт, что столь многие из книг, заданных для обязательного чтения, не имели кассового успеха или что их нет в продаже:

– Не следует ли нам изучать произведения более успешных авторов?

Такие вещи случаются довольно часто: я узнаю от своей бывшей студентки, что у нее родился ребенок. Так что книгу, над которой она работала, пришлось на время отложить в сторону. Может быть, когда ребенок немного подрастет, она вернется к этой книге. Затем, когда ребенок немного подрос – обычно, когда ему что-то около двух лет – у нее рождается еще один ребенок.

Они все приходят и приходят, прочитав объявления о возможности поучиться писательскому мастерству, к которой прилагается возможность заняться чем-то еще. Вы можете писать и наслаждаться изысканной пищей, писать и дегустировать вина, писать и ходить в походы по горам, писать и избавляться от зависимости от наркотиков или чего-нибудь другого, писать и учиться вязать, готовить, печь, говорить по-французски или по-итальянски и так далее. Сегодня я вижу проспект, рекламирующий литературный фестиваль: «Кто сказал, что нельзя одновременно писать и расслабляться? Насладитесь идеальным краткосрочным отпуском: курс занятий по писательскому мастерству в уединенном отеле, имеющем спа».

В книжном магазине. Последний роман одного из моих друзей, опубликованный в прошлом году, вышел в бумажной обложке. Я расстраиваюсь из-за того, что вдруг осознаю, что не только не прочитала его, но и начисто о нем забыла.

У врача-офтальмолога. В приемную входит женщина средних лет с волосами, выкрашенными в черный цвет точно такого же оттенка, как и ее кожаная куртка. Что-то в ней кажется мне знакомым, и я чуть было не кричу: «Эврика!» – когда на ее вместительной сумке с двумя ручками вижу логотип «Нью-йоркского литературного обозрения». Она садится и вынимает из сумки номер журнала.

Популярный в преподавательской среде анекдот.

Профессор А.: Ты читал эту книгу?

Профессор Б.: Читал? Я еще даже не изучал ее со своими студентами.

В преподавательском клубе. Мы с еще одной преподавательницей пьем джин и развлекаемся, строя догадки: если в нашем учебном заведении начнется массовый расстрел, кого из студентов и студенток мы заслонили бы собой от пули, а кого нет?

Иногда в баннерной рекламе, иногда в правом окошке, а иногда – сюрприз! – когда я пролистываю экран вниз, появляется Джеймс Паттерсон [68] Паттерсон, Джеймс Брендан (род. в 1947 г.) – популярный американский писатель. , самый кассовый писатель в мире, чьи книги более двадцати раз подряд занимали первую строчку в списке бестселлеров, публикуемом «Нью-Йорк таймс». Поскольку его скромность, по-видимому, так же безгранична, как и его успех, он полагает, что такого же успеха может без особого труда достичь каждый. Или, по крайней мере, каждый, у кого есть девяносто долларов за курс из двадцати двух видеоуроков плюс упражнения, который он предлагает всем желающим: всего тридцать дней с гарантией возврата денег. «Перестань читать это и начни писать». Джеймс Паттерсон, один из самых богатых авторов в мире, с состоянием в 700 миллионов долларов (теперь, вероятно, уже больше). «Сосредоточься на рассказываемой истории, а не на предложении». Его имидж – пожилой, дружелюбный, спокойный. Нормальный парень в очках и темно-синем свитере. «Одержи победу над чистой страницей!» Иногда показывают, как он пишет в блокноте с линованной бумагой размером 8,5 × 14 дюймов (никогда не на компьютере). «Чего ты ждешь? Ты тоже можешь написать бестселлер». Джеймс Паттерсон. Он появляется на экране компьютера то и дело, настоятельно призывая, уговаривая, суля златые горы. Ну, совсем как дьявол.

– Ты что, шутишь? – говорит один мой друг, выращивающий коз на севере штата и производящий козий сыр, получивший множество наград. – Писательский ступор, утрата способности писать – это самое лучшее из всего, что случилось со мной в жизни.

Годовщина твоей смерти. Я хочу отметить ее, но точно не знаю, как это сделать. Уже не в первый раз я захожу в Интернет, и еще раз смотрю видеосюжет, в котором ты даешь публичное чтение. Я никогда не видела, чтобы Аполлон как-то реагировал на изображение на экране, включая телевизионный (похоже, его глаза не фокусируются ни на какой экранной картинке, даже если это еще одна собака). Если я дам ему послушать, думаю, он узнает твой голос. Но выяснить это наверняка мне мешает мысль о том, что это, быть может, было бы жестоко. Пусть теперь он и мой пес ( мой пес !), я не думаю, что он забыл тебя. Как он может отреагировать, если услышит твой голос? Как он сможет это понять? Что если он решит, что ты заперт внутри компьютера?