Ян Засурский - Старый шут закон

Теперь же, когда его участие в процессе должно было стать более активным, Хейлу одолели сомнения и беспокойство. Во-первых, как мог Левицки работать под началом такого расиста, как Дьюи Соумс? Неужто этот неглупый человек, подобно многим другим евреям в истории, надеется одолеть зло, вступив в союз с силами зла, взяв их как бы под контроль? Неужели в миллионный раз повторится старая-престарая история — история еврея, приспосабливающегося к худшим нравам «христианского» правящего класса?

Левицки не стал терять времени на пустые формальности. Хейла едва успела заточить карандаши. Заговорил он просто, не повышая голоса и не считаясь с теми, кто, подобно Фрэнку, плохо слышал.

С первых же слов его речь отличалась сдержанной ироничностью.

— Теперь, ваша честь, после того как защитник обвинил нас и вынес нам приговор, настала, вероятно, пора обсудить и юридические аспекты рассматриваемого дела.

По залу прокатился веселый гул, но Левицки не стал его пережидать.

— К счастью, законы об ответственности за групповые правонарушения хорошо разработаны, существуют с давних пор, часто пересматриваются и утверждаются верховными судами. В нашей стране сорок восемь штатов и сорок восемь сводов законов, разработанных на основе различных источников: английского общего права, наполеоновской переработки римских сводов, церковного права, пришедшего к нам на Юго-Запад из Испании, и так далее. Тем не менее все наши законы с редким единодушием предусматривают следующее: если группа людей собирается с целью нарушения общественного порядка и хотя бы один человек из этой группы совершает преступление, ответственность за него несут все члены группы.

Хейла воспрянула духом. Слова Левицки «собираются с целью нарушения общественного порядка» сразу же выявили ахиллесову пяту обвинительного заключения. Неужели он не понимает, что это решающее обстоятельство не доказано? А если понимает?.. Значит, специально стучит по дереву, чтобы показать, какое оно трухлявое?

Сославшись на кеннингтонские мятежи в Англии середины XIX века, Левицки продолжал:

— Нельзя не согласиться, ваша честь, что обвинение не может — или пока не может — доказать, что Гилберт Маккелвей был убит одним из подсудимых. Но такой вопрос перед нами и не стоит. Главная проблема заключается совсем в другом — можно ли считать, что толпа собралась с целью нарушения общественного порядка? Если ответ утвердительный, то обвинению нет нужды доказывать, что убийство совершено тем или иным подсудимым. Все они ответственны в равной мере.

Хейла опять пришла в замешательство. Все это или какая-то хитрость, или бред. Однако сейчас некогда анализировать — надо, не останавливаясь, писать.

Левицки тем временем уже ссылался на другой прецедент — «Британское содружество против Твейтов», но судья перебил его:

— Извините, мистер Левицки. Вы вот сказали «ответственны». Но обвинение нужно будет доказать.

— Разумеется, — небрежно согласился Левицки и перешел к следующему пункту своего выступления. — Защитник был совершенно прав, предполагая, что мы не обойдем стороной хеймаркетский процесс. Конечно же, он нас интересует, и по вполне определенной причине — ведь принятое по нему решение стало чем-то вроде закона не только в штате Иллинойс, но и во всей стране. С 1887 года, когда верховный суд Иллинойса утвердил приговор, на это решение ссылались уже более двухсот раз, и я ни разу не слышал, чтобы в каком-либо суде его не признали. Процессы эти очень схожи, ваша честь. Здесь, как и в Чикаго, коммунистическая партия агитировала за насильственное ниспровержение законных властей и…

— С позволения суда, — Фрэнк уже стоял, напряженный, мрачный, — я дам заместителю прокурора небольшую справку: коммунистическая партия основана только в 1919 году.

Хейла нервно грызла карандаш. Ей не понравился сарказм Фрэнка. Даже заместитель главного прокурора может оговориться.

Но Левицки отвесил Фрэнку насмешливый поклон.

— Я весьма признателен коллеге за заботу о моем образовании. Но все-таки должен сообщить, что коммунистическая партия, так же как социалистическая или анархистская, упоминается в протоколах хеймаркетского дела как партия, входящая в созданный Карлом Марксом I Интернационал.

Левицки взял со стола обвинения книгу и протянул ее Фрэнку.

— Не хочет ли уважаемый коллега убедиться в этом лично?

Чтобы скрыть удивление, Фрэнк шепотом посоветовался с Лео, и, когда тот подтвердил слова Левицки, Фрэнк кивнул.

Хейла теперь поняла роль Левицки. Скорее всего, он был потомок эмигрантов из России, уехавших в США во время революции 1905 года, и вот теперь его используют как эксперта по «красным». Хейла злилась и на Фрэнка; она вспомнила, как рассвирепел однажды ее Милт, когда они смотрели короткометражку о боксерском матче между негром и евреем. «Два второсортных гражданина, — заметил он тогда, — убивают друг друга на потеху хозяевам».

Поскольку Фрэнк даже не взглянул на книгу, Левицки положил ее обратно на стол, а Соумс, Кортес и Мэллон засмеялись.

— Я повторяю, ваша честь, что здесь, как и в Чикаго, коммунисты призывали к насилию в борьбе с властями. Здесь…

Фрэнк встал снова.

— Ваша честь, мы протестуем против клеветы на коммунистическую партию. Известно, что Коммунистическая партия Соединенных Штатов открыто выступает против актов индивидуального насилия, в какой бы форме и с какими бы целями они ни совершались, кроме случаев обороны. А право на самооборону является неотъемлемым правом каждого американца. К тому же здесь судят вовсе не коммунистическую партию, и обсуждать лозунги, которые она выдвигала или не выдвигала в 1886 году, — значит причинять нашим подзащитным явный вред. Поэтому все, что обвинением сказано о политике коммунистической партии, мы требуем вычеркнуть из протокола.

Судья Бек нахмурил брови, но не сердито, а так, будто давно предвидел, что раньше или позже он попадет в такое положение, из которого без ущерба ему не выбраться.

— Господа! Еще в самом начале слушания мы договорились, что суд будет рассматривать только поступки, а не взгляды или убеждения подсудимых. И хотя я понимаю, что помощник прокурора заговорил о политических лозунгах, чтобы доказать сходство двух процессов, а не вину подсудимых, я тем не менее считаю возражение защиты обоснованным. Упоминания о призывах к насилию будут из протокола вычеркнуты. Продолжайте, мистер Левицки.

— Здесь, как и в Хеймаркете, был организован митинг протеста, а полиция хотела рассеять толпу. Действительно, пока еще нет доказательств, что кто-то из подсудимых…

— Мы возражаем!

Хейлу передернуло. Чего Фрэнк добивается? Чтобы у Левицки лопнуло терпение? Ведь Шермерхорна никто не перебивал, даже когда он открыто нападал на обвинение. И тут Хейла подумала, что, не будь Левицки евреем, Фрэнк, возможно, действовал бы иначе. Может, он рассчитывает, что Левицки выйдет из себя? Вспылит, начнет брызгать слюной, размахивать руками… «как и все эти евреи»… Хм, уж не рассуждает ли она сама, как антисемитка?