Кейси Уэст - Возможно, на этот раз [litres]

– О. – Эндрю, кажется, несколько раз прочел каждое слово на визитке.

– Это, наверное, слишком близко к подопечному этого года, так?

– Может быть. Но один раз мы два года провели почти в одном и том же месте.

– Тогда тебе стоит замолвить словечко о сестре винной дамы. – Может быть, через четыре месяца Эндрю Харт будет куда ближе, чем я думала.

Он улыбнулся и, наконец, засунул визитку в карман.

Я схватилась за перила, потом отклонилась назад и опять вгляделась в ночное небо. Я снова почувствовала холодок: прохладное дуновение ветра, напоминающее о том, что скоро наступит осень.

– О! – воскликнула я, выпрямляясь. – Знаешь, что еще в провинции куда круче, чем в городе? Наш осенний фестиваль. Он просто супер.

– Дай-ка угадаю, – сказал Эндрю. – Ты работаешь во время осеннего фестиваля. Там вообще остаются цветы?

– Конечно. А еще там есть огромный кукурузный лабиринт. И группа, – добавила я. – Обычно даже приличная. – Что переводилось как не группа Кайла . – И куча еды.

– Видимо, это будет наше следующее свидание. – Эндрю произнес это, глядя на меня, но потом быстро отвел взгляд и начал смотреть вдаль на город.

– Пойду, – я махнула через плечо, – найду Мику.

– Удачи.

Я нашла Мику на кухне: она стояла рядом с папой и Джеттом и над чем-то весело смеялась. Я какое-то время постояла в стороне, дожидаясь шанса поговорить с ней, но вместо этого Джетт загрузил нас работой, и мы отправились убираться, каждая по своим делам. Когда мы закончили, Мика уже снова вернулась в норму, о чем-то беспечно болтая. Я предложила ей устроить у меня ночевку на следующих выходных. Она согласилась.

Я надеялась, что тогда нам удастся все исправить.

Осенний фестиваль

ПОЛЕВЫЕ ЦВЕТЫ

То есть цветы, растущие в дикой природе или просто без человеческого вмешательства, как в естественной среде. В каких-то местах полевые цветы даже запрещено срывать. Но даже их можно выращивать в неволе. Их тоже можно приручить.

В осеннем фестивале было что-то такое, что заставляло меня любить этот праздник сильнее, чем все остальные мероприятия в году. Может, дело было в погоде: красочные листья, отсутствие удушающей летней жары. Может, дело было в том, что фестиваль проходил на ферме мистера Хэнкока – на двадцати акрах живности, яблонь, кукурузных полей. Может, дело было в запахе миллиона угощений, которые все жарили одновременно, или в том, что я, наконец, могла надеть свитер. Что бы там ни было, это был идеальный праздник.

В одной руке я несла жестяную банку с полевыми цветами, в другой – небольшую копну сена. Я направлялась к фудкорту мероприятия, где несколько палаток с едой были выставлены полукругом вокруг примерно тридцати столиков для пикника.

– У тебя все-таки есть джинсы, – раздался голос Эндрю. Он отошел от одной из палаток, поднял телефон и сделал фотографию. – Это мой вещдок.

– А у тебя есть ковбойские сапоги. – Я в шоке воззрилась на его обувь. – Как тебя угораздило?

– На прошлой неделе Мика потащила меня в магазин и заставила их купить.

– Ей непросто сказать «нет».

Мы с Микой помирились. После благотворительного вечера в Бирмингеме, мы, как и планировали, устроили ночевку. Я извинилась за то, что вела себя отстраненно и ничего не рассказала ей о произошедшем с Эндрю и Кайлом, а она помогла мне, приведя исчерпывающий список причин, по которым наши с Эндрю отношения были обречены на провал и нам с ним следовало остаться друзьями. И все встало на свои места.

– И правда непросто. – Он засунул руки в карманы; его взгляд остановился на банке, которую я поставила на стол. – Симпатичные цветы.

– Видишь ли, в чем загвоздка – теперь я ни за что не поверю этому комплименту. Ты слишком часто кричал про волков, мальчик.

Он улыбнулся.

– Справедливо. Но, к твоему сведению, на этот раз я абсолютно серьезен. – Он огляделся по сторонам. – Ну так что, это твой любимый праздник, да?

– Откуда ты знаешь?

– Ты что-то такое сказала в августе на том благотворительном вечере.

– Ах, точно. Да, он мой любимый.

Джетт Харт стоял в палатке, изучая кнопки на фритюрнице рядом с мистером Уильямсом.

– Твой отец что, собирается что-то жарить сегодня? – не веря своим глазам, спросила я.

– Кажется, мистер Уильямс готовил свои знаменитые сырные шарики. И хочет научить моего отца.

Я приподняла брови.

– Серьезно?

– Случались вещи и постраннее.

– Что ж, ты просто обязан их попробовать, – заявила я. – Они просто невероятно вкусные.

Мика подошла к нам; на ней были ковбойские сапоги точь-в-точь как у Эндрю. Она положила руку ему на плечо и спросила:

– Ну что, друзья, о чем судачим?

– О сырных шариках, – ответила я.

– У моего папы они самые лучшие, – сказала Мика.

– Мне уже об этом сообщили, – ответил Эндрю.

Я огляделась, окидывая взором просторы, расстилающиеся вокруг.

– Потом надо обязательно сходить вместе в лабиринт.

Мика посмотрела в сторону входа в лабиринт, видневшегося вдалеке.

– Надеюсь, я найду время. Сегодня у меня больше работы, чем у тебя.

– Это факт, – сказала я.

Она потрепала Эндрю по щеке.

– А Эндрю предстоит сделать много фотографий. – Она оглянулась через плечо. – Пойду-ка я. Папе нужна помощь.

– Увидимся позже, – сказала я.

Она вернулась в палатку к папе и Джетту и начала распаковывать огромные мешки сухарей.

– У вас как, все нормально? – спросил Эндрю, застав меня врасплох.

– Да… разве нет? – Я повернулась к нему. – Она что, сказала тебе что-то?

– Нет, не сказала. Просто на том вечере у вас…

– Ах да. – Я все время забывала, что он стал свидетелем нашей размолвки. – Мы уже помирились.

– Здорово.

– Юху-у-у! – раздался вдруг возглас за моей спиной. – Софи!

Я сделала глубокий вдох и обернулась. Мама шла нам навстречу и махала мне издалека. Ганнар ускорил шаг и побежал к нам, остановившись, только когда сделал пару кругов почета вокруг нас с Эндрю.

– Привет всем, – сказал он. – Мамуля сказала, что сегодня мне можно сделать только четыре вещи, поэтому я собираюсь половить яблоки, поучаствовать в конкурсе на съедение пирога, в перетягивании каната и, конечно, сходить в лабиринт. Мамуля сказала, что раз мне уже одиннадцать, в этом году я могу пойти туда один.

Лабиринт был просто огромным – акров пять земли, не меньше.

– Ты так сказала? – спросила я, когда мама подошла ближе.

– Что я сказала? – спросила она, по очереди приподнимая ноги, чтобы стряхнуть грязь с каблуков. Я не понимала, зачем она решила надеть каблуки на осенний фестиваль. Раньше она так никогда не делала.

– Ты сказала, что Ганнар может пройти лабиринт один.

– Ему одиннадцать, – ответила мама. – Конечно, он уже справится один.