АlshBetta - Заточенная в Золотой Клетке [СИ]

— Эдвард? — отводя руку назад и вслепую проводя ей по простыням, позвала девушка. Ответом ей была гулкая тишина, нарушающаяся лишь её частным и хриплым дыханием.

— Эдвард! — отчаянно вскрикнула Белла, и почувствовала, как слезы подкатывают к её щекам. Где он? Но ответа не было. Лишь тишина. И эта ночная, мрачная, темная тишь давила нескончаемым грузом на сердце девушки. Она разрыдалась так же быстро, как и уснула. Ну почему она одна? Почему страдает здесь без единственного родного человека? Что она сделала, кого убила в прошлой жизни?

Будто не веря самой себе, она продолжала инстинктивно перебирать всю кровать пальцами, врезаясь ими в простыни и сжимая их с такой силой, что они кажется, едва не порвались.

— ЭДВАРД! — громко, пусть и сквозь рыдания, закричала она, ударяя кулаком по пустому месту вокруг неё — ЭДВАРД!

Сегодня она как никогда ощутила всю ту боль, причиненную ей Чарли. Всю ту боль, о которой молчала столько лет. Он единственный кто знает и может помочь! Господи, да где же он?

Эдвард же в это время находился у себя в кабинете, разглядывая бумажки, данные ему Джозефом час назад, и представляющие собой извещение о явлении его на суд по делу Беллы и Чарли Свонов. Вот черт! Клайд в которой раз повторил, что единственный вариант обезопасить девушку от её отца — жениться на ней. Но разве он, Эдвард, мог это сделать?

Он без сомнения любил Беллу и был готов провести с ней всю жизнь, но для неё брак был напрямую связан с интимной жизнью, от которой она спасалась словно бы от дьявола. Он не винил её — он прекрасно понимал её боль по этому поводу — но что же ему делать?

Клайд дал ему сроку в четыре дня. Сегодня среда, а воскресенье он заберет бумаги, подтверждающие что девушка является женой Каллена. Похоже, других путей действительно нет, только вот как сказать об этом Белле? Как подвести её к этому? В чем поклясться, что бы она поверила?

Столько нерешенных вопросов, на которые он не знает ответа. Даже больше чем просто «не знает» — понятия не имеет! Наверное, он бы так и просидел всю ночь, решая как лучше завести со своей маленькой девочкой диалог на тему женитьбы, как внезапно в его сознание и слух проник звук, разрушающий ночную июльскую тишину за окном. Кричала Белла — её голос он узнает из сотни других — что с ней?

— Черт! — выругался мужчина, казня себя за то, что оставил её одну на убиение кошмарам. Почему он не вспомнил о её сновидениях ранее? Да что с ним сегодня такое?

Быстро встав из-за стола, он хлопнул дверью кабинета, практически бегом направляясь к своей спальне, где всего час назад оставил девушку. Он распахнул дверь быстро и внезапно, и при любом другом случае она бы испугалась — но не сейчас. Белла даже не вздрогнула, когда вспышка света из коридора озарила её, сидящую во мраке ночи и дрожащую от страха. Боль так глубоко поглотила её, что силилась не выпустить обратно на поверхность. У неё началась настоящая истерика, похожая лишь на приступы безумия у ненормальных людей. С каждым новым ударом, слезой, она не выплескивала боль, а кажется только наоборот, усиливала её!

— Белла! — Эдвард опрометью кинулся к кровати, замечая бившуюся в конвульсиях рыданий любимую — Господи, что случилось?

Но она не слышала его. Не видела его испуганного и растерянного взгляда, бороздящего её тело. Не видела как замерли его руки, собирающиеся обнять её как во все предыдущие разы, не чувствовала его любви и мыслей. Она вообще не о чем не думала, ни о ком не знала. В её сознании вспыхивали лишь картины из прошлого, где Чарли жестоко насиловал её, сжимая худенькое тельце дочери в своих грязных и невероятны сильных руках.

Такой истерики с ней ещё не бывало. Она никогда не позволяла себе этого до сегодняшнего дня. С чем связано её умопомешательство — с тем, что она раскрыла душу перед Эдвардом? Вспомнила в мельчайших подробностях все моменты ЭТОГО?

— Белла! Иди ко мне, иди сюда! — немного собравшись с мыслями, и собирая по крупицам волю и терпение, произнес Эдвард, садясь на кровать рядом с девушкой, и пытаясь обнять её.

— НЕТ, ПУСТИ! — этот крик его девочки так испугал мужчину, что он будто от огня отдернул руки, непонимающе глядя на неё.

Белла зарыдала громче, снова ударяя руками о матрас с простынями, и сжимая их своими слабыми пальцами. Она пыталась прогнать кошмар, претворившийся в явь. Весь тот ужас, что никто не видел столько лет, теперь каскадами лился из неё.

Застигнутый врасплох внезапным осложнением в поведении девушки, Эдвард лихорадочно размышлял, что мог бы сделать для неё. От боли у него сжималось сердце. Она рыдала так, будто бы конец мира совсем близко. Её трясло, будто бы лихорадило. Она билась в настоящих конвульсиях и кричала, глотая слезы. Но едва он протягивал к ней руки, как ей становилось хуже. Она начинала громче кричать и истошнее биться о покрывала кровати.

— Девочка моя, хорошая моя! — уговаривал мужчина, пристально глядя на Беллу, и силясь вместо испуга вложить в свой голос ласку, шептал он — Жизнь моя, я не обижу тебя! Позволь мне успокоить тебя, родная!

Но Белла не соглашалась. Она качала головой, задыхаясь от новых рыданий, и все ещё не оправившись от старых. Такого мир воистину ещё не видел. Видимо Творец приготовил для девушки наивысшее из препятствий, дабы проверить любовь Каллена к ней. Неужели судьба так жестока?

От страданий Беллы у Эдварда начинало нестерпимо болеть в груди, там, где сердце. Оно билось в такт с её, и теперь будто овеянное пламенем горя, не могло справиться с мраком, накатывающим на него.

— ОН НЕ ДОЛЖЕН БЫЛ ДЕЛАТЬ ЭТОГО! — истошно заорала Белла, падая на кровать после очередного приступа — НЕ ДОЛЖЕН БЫЛ!

— Конечно, не должен, — мягко проговорил Эдвард, предпринимая пятую по счету попытку хотя бы немного успокоить девушку — но все кончилось, все прошло!

Но Белла не успокаивалась. Наоборот, ей становилось только хуже — чем больше она думала об отце, тем сильнее вспоминания давили на её тело и разум. Она содрогалась от них и физически и морально. Любому бы показалось, что она страдает эпилепсией — такой силы были судороги от рыданий, сводившие её конечности.

— Уходи…! — прохрипела она, хватая подушку, и прижимая её к лицу, что бы заглушить рыдания.

Эдвард уверенно покачал головой, снова протягивая руки к Белле, но она опередила его намерения, быстро поднимая голову, и смотря на него с мольбой:

— Нет, останься, прошу тебя! — её едва хватило на эти две строчки, прежде чем новая волна слез захлестнула её тело. Бессильно упав на подушку, она продолжала рыдать и вздрагивать.

— Не уйду, не уйду! — подбираясь ближе к девушке, и ласково водя пальцами по её содрогающейся спине, прошептал Эдвард — Куда же я от тебя денусь?