АlshBetta - Заточенная в Золотой Клетке [СИ]

— Просто напиши название книги или автора вот здесь, — его взгляд указал Белле на небольшой металлический предмет, с приделанным к нему словно бы стержнем. Предмет был немного похож на современные гаджеты, которые она видела в школе пару раз, но такого ей видеть ещё не приходилось.

— Что это?

— Подобие графического планшета, — улыбнулся Эдвард и, взяв предмет в руки, стал напротив девушки, показывая ей планшет в действии.

— Как обыкновенной ручкой ты пишешь на его поверхности. Он соединён с компьютером, и через минуту на экране появится автор, название книги и полка, на которой она находится, — рассказал он, и ненадолго задумавшись, поднес стержень к экрану гаджета и вывел на нем ровную надпись «Ромео и Джульетта». Белла восхищенно смотрела как на Каллена с его манипуляциями, так и на светящийся голубой экран компьютера, на котором и вправду меньше чем через минуту появилась обещанная надпись — «Ромео и Джульетта». Вильям Шекспир. Сектор R, полка 456.

— Пойдем, найдем книжку, — ухмыльнулся Каллен, и, убедившись, что Белла следует за ним, направился к указанному местоположению.

— Сектор R значит «красный», всего здесь семь секторов, столько же, сколько цветов радуги. Они идут в порядке следования, что облегчает поиск. — уже подходя к заветной полке продолжал говорить Эдвард. — Номер полки подписан под ней, — он указал девушке на надпись на электронном табло, твердившем «456». И вправду, подойдя поближе, среди трех книг Шекспира она различила «Ромео и Джульетту».

Эдвард заметил восхищение Беллы и улыбнулся. Если такими мелочами можно доставить ей удовольствие и заинтересовать, то его задача по возникновению доверия к ней намного проще…

— А это что? — непонимающий голос Беллы заставил его обернуться, и он увидел груду старых, потрепанных книг из библиотеки деда Карлайла. Они здесь уже полгода лежат, почему их ещё не убрали? Эти книги разорвались на миллионы кусочков, и вряд ли кто-то примется разбирать их.

— Это старье, порванные пережитки средневековья, — отмахнулся Каллен, и снова повернул Беллу к величавым книжным стеллажам, построенным несколько лет назад.

— Ну как тебе? — вдохновленно спросил он, глядя в сияющие глаза девушки.

— Это потрясающе! — воскликнула Белла. — Библиотека, тренажерный зал, музыкальная студия и художественная галерея. Мне кажется, я пересмотрела полдома, только зачем ты мне все это показываешь именно сегодня? — вопрос девушки заставил Каллена быстро выдохнуть, что вызвало удивление у Беллы. А у самого Каллена была лишь одна мысль — нужно рассказать ей о цели этой экскурсии, она должна знать, что завтра он уезжает и снова оставляет её. Но на этот раз он позаботиться о её безопасности — или он просто хочет так думать?…

— Возникли неотложные дела в Тунисе, Белла. У нас с Джаспером проблемы с местным населением и завтра мне придется уехать туда на пару дней… — виновато сообщил он и девушка посмотрела на него странным взглядом: он уезжает? Снова? А как же обещания?… Или все обещания — пустой звук для него?

— Послушай, я вернусь через четыре дня, они быстро пролетят, обещаю! — попытался оправдаться Эдвард и тем самым успокоить Беллу, в глазах которой уже потихоньку разгорался маленький огонек предательства.

— Ты мне все это показываешь для того… — решила спросить она, но он снова перебил её, отвечая даже быстрее чем нужно:

— Я показываю тебе все это, что бы тебе не было скучно во время моего отъезда. Что бы тебе не было скучно в этом доме.

— В этом доме? — взволнованно, решив, что ослышалась, переспросила Белла — Мне даже нельзя выходить на улицу?

— Почему? — отводя взгляд, Каллен обвел зал библиотеки и окна глазами — Здесь столько террас.

— Ты снова заточаешь меня в клетке? Запрешь в этом доме? — истерически вскрикнула Белла.

— Так будет лучше, Белла, — мягким голосом изрек Эдвард, — Тебе не будет скучно, обещаю!

— Очередное обещание… — злобно прошептала Белла, отворачиваясь от Каллена, и скрещивая руки на груди.

В принципе ей было все равно, что она не может никуда выходить. Она уже практически привыкла к этому заточению, только вот Эдвард. Для неё он здесь являлся избавлением, а теперь и его не будет. Только с ним она чувствовала себя под надежной защитой, чувствовала, что никто не посмеет её обидеть. Эдвард иногда срывался, но она приписывала все это горю с его Изабеллой, ведь она срывалась по похожей причине. Ему, как и ей было просто больно, а боль от потери родных ничем не затмишь, но и жить с ней не в силах! Нужно выпустить хотя бы немного этой боли, отдать её маленький кусочек другим, и пусть это неверное в изначальном виде решение, оно немного помогает. А потом, потом мы вспоминанием что делаем и приносим извинение. И что же прикажете делать ей теперь? Одной?

Ей нужно взять себя в руки. Она выросла с матерью и отцом, которые практически не видели её, утопая в делах и способах выживания. Она жаждала их внимания и не получала. Все чего она панически боялась — что бы Эдвард не поступил с ней так же, — но ведь он не поступил! За те полмесяца он тут, он ни разу не вспомнил о работе, никуда не уехал, а был с ней и днем и ночью. Так должна ли она отпустить его? Позволить уйти? Ведь это совсем ненадолго, на пару дней.

Наконец здравый смысл затмил эгоизм и, повернувшись к Эдварду, все так же растеряно стоящему у неё за спиной, Белла медленно сделала пару шагов разделяющих их и остановилась прямо напротив Каллена, обвивая руками его шею.

— Возвращайся быстрее! — только и смогла попросить она. Он удивленно улыбнулся, но тем не менее, обнял Беллу ответно, и, наклонившись, поцеловал в макушку:

— Ты даже не заметишь моего отсутствия! — ухмыльнулся он, поглаживая девушку по локонам.

— Это вряд ли… — с горечью прошептала Белла. Эдвард грустно улыбнулся и, отстранив от себя Беллу, немного присел перед ней, что бы их глаза были на одном уровне.

— Тебе нечего бояться. С тобой все будет хорошо! — обещал он, заправляя мешающие Белле, пряди волос за уши. — Когда мы с тобой заключили дружеский договор, я кое-что сказал тебе, помнишь?

Белла удрученно покачала головой, и слабо хмыкнув, Эдвард привел ей собственные слова из того дня пару недель назад:

— Я любого, кто причинил тебе боль, любого, кто заставил тебя плакать или страдать, сотру в порошок!

— Даже самого себя? — против воли сорвалось с языка Беллы, но она была горда тем, что услышит ответ. Ей бы хотелось это знать, очень хотелось. Она полностью изменилась за эти недели, и очень надеялась, что Каллен тоже изменился.

— Себя в первую очередь! — усмехнулся Эдвард, но его голос, несмотря на веселье, казался вполне серьезным. А потом Эдвард решил задать вопрос уже долгое время волнующий его: