АlshBetta - Заточенная в Золотой Клетке [СИ]

— Три, Белла! — крикнул Джаспер, но дверь не открылась. Она была так же закрыта и молчалива.

— Все, мы уезжаем! — предпринял последнюю попытку Джаспер и это подействовало:

— Убирайтесь и можете не возвращаться! — выкрикнула Белла, не успевая вытирать катившиеся по щекам слезы. Этот человек, Эдвард, снова бросает её! Он столько раз хотел причинить ей боль и причинял. Потом клялся, что больше не посмеет и вот вновь то же самое…

— Белла… — прошептал Эдвард, смаргивая слезы, навернувшиеся ему на глаза. Он должен был это предвидеть. Её слова, объятья, её утешения — что это? Если это привязанность, то где она сейчас? Ему нужно было всего лишь одно слово — «останься», а она не сказала даже этого, вместо этого он услышал другие её слова, разрезавшие его душу ржавыми кинжалами.

Эдвард почувствовал, как его сердце разрывается на мелкие кусочки, пока Джаспер уводит его от двери девушки.

Это чувство делало его абсолютно слабым и беззащитным, она отвергла его, он не нужен ей. Его мечты рухнули. Его сердце снова в руинах, и уже никогда не сможет заново воздвигнуться.

Белла же распласталась на мраморном полу перед кроватью и, громко рыдая, проклинала свою судьбу, которая так жестока с ней…

Теперь она уже никогда не сможет быть с Эдвардом, её тайные желания и помыслы пропали в забытье. Теперь она уже точно одна. Теперь она навеки пленница, навеки заточенная в золотой клетке без того, кем дорожила, о ком заботилась и кого… любила!

Белла сидела на полу своей комнаты в своей клетке, уставившись в потолок. Её слезы высохли, а глаза устали. Она блаженно прикрыла их, потому что больше ничего не чувствовала. Все, что у неё было, теперь не с ней. Она собственными руками, словами, прогнала Эдварда. Она велела ему не возвращаться! Чтоб её! Как она могла? А он, разве он не понимает, что нужен ей во что бы то ни стало? Несмотря на её дурной характер и подобные выходки? Он не понимает, что боль, причиненная ей Чарли, этот отголосок прошлого, нуждается в помощи. Она нуждается в помощи, только не психологической, не психиатрической, а его. Его помощи!

Её единственное желание быть рядом с Эдвардом, просыпаться рядом с ним и засыпать на его груди, не ощущая ночных кошмаров, видений прошлого…

А что теперь?

Каковы были и есть его желания?

Возможно, она слишком резко отреагировала на его предложение, ведь он действительно хотел помочь ей, но рассказать все это хоть кому-нибудь, кому-либо — невозможно! Она умрет от боли, когда попытается объясниться. Стыд, страх, боль — все это неотъемлемая часть её. Долгое время — с самого рождения — никому кроме Рене она не была нужна. У неё не было подруг, не было друзей, не было сестер или братьев, у неё даже не было отца — так редко она его видела, а потом тот случай…

Её судьба будто подвержена злому року. Она обречена терять самое дорогое, что есть в жизни, и потом пытаться вернуть это. Эдвард нужен ей, он годится ей в отцы, но он нужен ей! Белле плевать на его возраст, на его красоту и состояние, она даже готова терпеть его гневные выходки, но хотя бы иногда видеть человека, которого полюбила. Это нежного, заботливого Эдварда Каллена, проводящего с ней каждую ночь, гуляющего с ней по саду, спасающего её из темного леса и защищающего от всего на свете. Он обещал ей, что убьет любого, кто заставит её страдать, а она спросила, что бы он сделал с собой и он серьезно ответил, что тоже самое. Это правда или ложь? Можно ли верить словам человека, который вчера ласкает тебя, втирается в ее доверие, а на утро предлагает затащить в дурдом?

Или она просто не поняла Каллена?

Как бы там ни было, теперь ей не больно и не страшно. Она словно бы опустела, её душа унеслась куда-то к райским садам, пока она обдумывает свою жизнь и поганую судьбу здесь, лежа на мраморном полу. Слезы её иссякли, силы её пропали и жизнь ее, кажется окончена…

«Ну что ты теперь скажешь, судьба? — хотелось закричать ей. — Ты добилась своего?! Я одна здесь, и я умираю! Будь ты проклята, судьба!» — но она не закричала, она продолжала помышлять о жизни и о смерти, надеясь, что избавление от страданий и горестей принесет ей именно смерть!

Тем временем в жарком Тунисе, Каллен пытался прийти в себя и начать вести переговоры с туземцами, но это, кажется, было ему не по силам. Он будто бы был распилен на части. Его сердце, его душа, все это исчезло. Он верил Белле, он любил её, а она сказала ему «не возвращайся!». Господи, да за что же ему такое наказание?

Мечтал лишь раз поцеловать её, быть с ней, любить её и оберегать, а теперь потерял все это как в страшном сне. Он до сих пор краем сознания — что не характерно для взрослого мужчины — верил в то, что это просто страшный сон. Впервые за эти годы ему снится кошмар и когда он проснётся, все будет как прежде — Белла рядом с ним, доверчиво обнимавшая его и искавшая в нем забвения — но этого не будет и эту суровую реальность Каллену предстояло принять.

Он пытался забыться, пытался списать это на юношеский максимализм Беллы, на то, что она не отдавала себе отчета в том, что делает. И это у него получалось — но ненадолго. Он прекрасно осознавал, что чтобы не случилось, он будет любить её, он будет всеми силами пытаться быть с ней и вернуться к ней, но кто сказал, что она захочет?

Какая же ужасная у него жизнь! Полная трагедий и боли не только для него — он бы с этим с радостью справлялся сам — но и для тех, кого он любит, для тех, кому он нужен, кому был нужен.

А кому он нужен теперь?

— Monsieur Kallen, les représentants de l'autorité locale sontarrivés, ilssontprêts à se rencontrer et examiner avec vous de la condition de l'accord! (Мистер Каллен, прибыли представители местной власти, они готовы с вами встретиться и обсудить условия договора!) — сообщил ему вошедший секретарь, и Эдвард был вынужден оставить свои помыслы о высшем, и заняться делами. Он знал, что в Тунисе все говорят на арабском, но государственным языком является французский, потому что Тунис ранее был французской колонией, а так как арабским он не владел, придется через переводчиков доносить до сведенья этих людей свои правила, которым они должны подчиняться. Благо, он знает французский и общаться с политическими деятелями официального правительства сможет без проблем, а ведь именно от них он и ждет помощи в этом нелегком деле…

Покачав головой, будто пытаясь снять наваждение, он на миг остановился перед зеркалом, прежде чем выйти к представителям местной оппозиции.

С другой стороны стекла на него смотрел человек с серыми, пустыми глазами, в которых не было ничего, кроме пустоты. Боль он искусно научился скрывать, да и для злости сейчас в его душе места не было. Ему казалось, что из него вырвали душу и оставили страдать тело, а сейчас это тело должно работать, заключать договора и разбираться с туземцами. Что за судьба у него?