АlshBetta - Заточенная в Золотой Клетке [СИ]

Эдвард оставил «поле битвы» Дилану, а сам, подойдя к Белле, крепко взял её за руку, неодобрительно глядя на девушку:

— Я же просил тебя! — устало и серьезно напомнил он.

— Прости, — пожала плечами Белла, виновато смотря на Эдварда. — Но я не могу быть там, где нет тебя! — добавила она, вспоминая про свои стремления там, в Лунопарке.

— Иногда придется, — покачал головой Эдвард, и, хмыкнув, обвил плечи девушки руками, разворачивая её к машине, Каллен едва сделал шаг по этому направлению, как услышал сзади знакомый голос:

— Эдвард!

Белла тоже обернулась, и увидела, как из красной машины вышла женщина, направляя прямо к ним.

— Боже мой, Белла, какая же ты большая! — смахивая слезы с глаз, крикнула женщина, приближаясь к ним. Эдвард непонимающе посмотрел на Беллу, а она испуганно смотрела на него. Кто это?

Пока они раздумывали над внезапным появлением этой женщины, незнакомка — а ею была никто иная, как Таня Денали — подлетела к Белле, и буквально вырывая её из объятий Эдварда, прижала к себе:

— Доченька моя, какая же ты большая! — прорыдала она, и крепко обняла ничего не понимающую Беллу, с надеждой смотрящую на Эдварда. Сам Каллен пребывал в том же недоумении что и раньше, как внезапно его пронзила мысль, объясняющая все что здесь происходило. Нет, это невозможно! Прошло слишком много времени! И все же он решился…

— Таня? — позвал он, надеясь, что ошибается, или просто сходит с ума.

— Я уж думала, ты забыл меня, Каллен! — хмыкнула женщина, продолжая обнимать Беллу. — Ну ничего, теперь я вас нашла, и больше никогда не отпущу от себя! — она с лаской посмотрела на Беллу, снова прижимая её к себе:

— Изабелла, дочка моя!

Только теперь до Беллы и Эдварда смысл происходящего дошел практически одновременно. И от ужаса у них у обоих перехватило дыхание…

— Нет! — прошептала Белла, отстраняясь от женщины, и смотря прямо ей в глаза. — Вы ошибаетесь! Я не ваша дочь!

— Эммет! — крикнул Эдвард, и охранник быстро возник перед боссом. — Увези отсюда Беллу! — приказал Эдвард, ободряюще смотря на девушку, и разворачивая женщину лицом к себе. Таня не веря смотрела на разворачивающуюся перед ней сцену, искренне не понимая, почему её дочь так странно себя ведет. Хотя в душе она находила этому ответ. Белла отдалилась от неё, отдалилась и уже никогда не приблизится настолько, насколько бы она хотела. Но ведь она, Таня, будет стараться, правда?

— Нет, Эдвард, пожалуйста! — взмолилась Таня, кидаясь к Каллену, и хватая его за руку, видя как Белла, Дилан и Эммет садятся в машину. — Не увози мою дочь! Не разлучай меня с ней!

— Таня! — Эдвард перехватил руки женщины, оттолкнув её, и проследив взглядом за Беллой, — Таня, твоей дочери здесь нет и не было!

— Как это? Ты что, отрекся от Изабеллы? — непонимающе воскликнула женщина, и её глаза заволокло слезами. Сердце Эдварда сжалось и рассыпалось на мелкие кусочки. Она приняла Беллу за их дочь, и она в какой-то степени права, потому что эта девушка — череда мелких и крупных совпадений, связанных с их девочкой, с их Белль.

— Таня, я не от кого не отрекался! — попытался вразумить женщину Эдвард. — Изабелла умерла, и очень давно! — он почувствовал, как дыхание сдавило, и сердце его рухнуло в груди неподъемным грузом.

— Как это умерла? — Таня оглянулась вслед уезжающей на огромной скорости машине Каллена, увозящей Беллу с её глаз. — А это кто?

— Это моя невеста, — сдавленно произнес Эдвард.

— Белла? — произнесла женщина, вспоминая, как Каллен называл её этим именем пару минут назад. — Ты женишься на девушке с именем Изабелла, как у нашей дочери?

— Таня! — умоляюще позвал Эдвард, заранее зная, что ошалевшая от горя женщина не станет его слушать. Как она вообще нашла его, нашла Беллу? Столько лет от неё не было вестей, а теперь, после смерти единственной и родной дочери, она объявилась. Где она была?

— Изабелла мертва? — воскликнула Таня, надеясь, что ослышалась. — Как это мертва? Когда?

— Семь лет назад… — чувствуя себя хуже некуда, и снова ощущая боль, сковывающую его, прошептал Эдвард.

— Ты не уберег её… — шепнула Таня, и слезы потекли по её щекам. Эдвард ощущал её материнскую боль, пусть и притупленную разлукой. Но ведь она опомнилась, опомнилась и вернулась, а тут…

— Я знаю Таня, и это ужасно! — впутывая руки в волосы, и с силой дергая за них, будто бы этот жест мог избавить его от страданий, произнес Эдвард.

— Я отправила нашу дочь к тебе, потому что знала, что ты сможешь уберечь её, но ты не смог! — истерически взвизгнула Денали, отходя от Эдварда все дальше.

— Таня! — Эдвард поднял на женщину полные боли глаза. — Таня, мне так же больно, как и тебе! Я очень любил её, любил нашу Изабеллу!

— Ты пытаешься забыться с этой дрянью! — заорала Таня, вспоминая про девушку, которая только что покинула это место, и которую она приняла за свою дочь. Да как Эдвард мог? Как может? Что за кощунство и неуважение к дочери? Он говорит, что любил её, а на деле?

— Сбавь обороты, Таня, даже принимая во внимание твое горе, я не позволю тебе так говорить о Белле! — пресным от горя и уверенности голосом сообщил Эдвард.

— Ты ещё смеешь высказывать мне такое? Эдвард, ты ужасен! Ты ужасен и ты душегуб! Зря я приехала, зря я отдала нашу дочь тебе! Если бы я сама воспитала её, было бы больше толку! — заорала в ответ Таня, и, подойдя к Эдварду вплотную, посмотрела в его изумрудные глаза. Она была примерно его роста. Была довольно симпатичной брюнеткой с голубыми в глазами, в которую он влюбился, скоро уж как двадцать лет назад. И пусть время шло, и она менялась, она по-прежнему Таня Денали, его секретарша, залетевшая и испугавшаяся ответственности за маленькое чудо, которое он не смог сберечь, и за которое будет казнить себя до конца дней.

— Я ненавижу тебя, Эдвард! Ты убил нашу дочь! — выкрикнула она ему это в лицо, и нахмурившись от подступавших рыданий, со всей силы отвесила Эдварду пощечину, выливая в неё далеко не всю боль, трепавшую её душу. Она думала, что нашла свое сокровище, свою Изабеллу, от которой по халатной молодости так быстро отказалась… Это она чудовище, а не Эдвард! Это её нужно убить прямо здесь, убить за то, что не уберегла свою дочь, и как ей теперь жить с такой болью? С этим вечным грузом на плечах?

Эдвард воспринял пощечину Тани как данность, понимая, что она просто выплескивает свои страдания, и пусть на нем, ему все равно. Сейчас ему на все плевать. У него перед глазами снова возникла Изабелла, стоящая перед ним в тот последний день, в то утро, и прося не уходить. По её крохотным щечкам катились слезы, когда она крикнула, что ненавидит его работу. Она была такой замечательной, такой необходимой ему, такой доброй и красивой, есть ли Бог на свете, раз он забрал это чудо себе? Забрал себе его девочку? Его дочь?