АlshBetta - Успокой моё сердце [СИ]

Если уговоришь Эдварда, вернешься к Джерому. Сможешь снова видеть и обнимать его. Сможешь рассказывать ему сказки и смотреть в маленькие, но такие смышленые глаза. Сможешь осуществить свою мечту и научить его улыбаться!

На чаше весов слишком многое, чтобы так просто от него отказаться.

— Чего ты хочешь? — мужчина отворачивается, задавая этот вопрос.

— Обратно.

— Обратно? — Каллен вмиг преодолевает разделяющие нас несколько шагов, — обратно к мужу?

— К Джерому, — говорю это негромко, но вполне уверенно. Надеюсь, он оценит.

— Он в тебе не нуждается.

— Нуждается! — качаю головой, делая ещё один шаг вперед и становясь с мужчиной совсем рядом. В десяти сантиметрах отдаления.

— Заткнись, — Каллен зажмуривается, будто бы от моих слов у него начала мигрень. — Заткнись и сядь в машину. Ты получишь то, что тебе причитается.

— В чем моя вина? — более не сдерживаюсь. Это вопрос жизни и смерти. Если не выйдет, если я провалюсь, то хотя бы буду знать, что сделала все возможное, дабы вернуться к малышу.

— И ты ещё спрашиваешь?! — гнев моего похитителя выплескивается наружу подобно концентрированной кислоте.

Молчаливо жду ответа, стараясь не растерять свою храбрость, собранную со всего сознания по крошкам.

— Кровать! — рявкает Эдвард, сотрясая ударом крышу «Бентли» — Что я говорил про кровать?!

— Мальчик попросил меня, — поражаюсь спокойствию, которое звучит в этих словах.

— В следующий раз он попросит тебя о чем-нибудь похуже. Ты тоже согласишься?

— Он ребенок, — мне ли объяснять Каллену истину. — Эдвард, он испугался. Ему было очень страшно.

Мужчину начинает трясти. Скрежеща зубами, он отступает от меня на один шаг.

— Он — мой ребенок, — не могу не заметить четкий акцент на слове «мой».

— Я не имею ничего против, — примирительно поднимаю руки вверх, стремясь убедить его в своей искренности. — Если бы ты был вчера рядом, я бы ушла, клянусь.

Бровь мужчины сходятся на переносице. Его гнев потихоньку остывает, но при первом же слове грозится полыхнуть с новой силой.

— Лжешь.

— Клянусь, — прикладываю ладонь к груди, доказывая, что действительно готова принести эту клятву.

— Нет! — ярость пересиливает здравый смысл Каллена. Он пугает меня, когда начинает без устали ударять по несчастной машине — Нет! Нет! Нет!

Отхожу назад, на случай, если он вздумает выместить свою злобу на мне.

— Ты знаешь, чего мне все это стоит? Знаешь, что делаешь? — ревет он, обращая на меня обезумевший взгляд.

Обычно в такие моменты хочется бежать без оглядки, но мой инстинкт самосохранения заснул и видит счастливые сны. Я не хочу бежать. Я хочу остаться и узнать, в чем дело.

Может быть, я даже смогу помочь. Попытаюсь…

— Джером — мой, слышишь? Мой! — мужчина следит за каждым моим шагом, каждым вздохом. Он ждет, что я кинусь в бегство? Как бы не так…

— Он твой, — мягко повторяю, не совсем уверенная, что поступаю верно, — он твой, Эдвард, твой сын. Я знаю.

Каллен закрывает глаза, опускает голову, упираясь руками о металлическую поверхность автомобиля. Несколько секунд лес погружается в зловещую тишину. Лишь шум деревьев немного разгоняет напряжение.

— Он полностью мой, — наконец произносит Эдвард. Совсем тихо.

Прикусываю язык, когда вознамериваюсь возразить.

«Заткнись!»

Правильно.

— Твой, — проговариваю каждое слово, медленно приближаясь к мужчине, как к опасному зверю, загнанному в ловушку. — Конечно же твой… Твой.

Это абсурдно. Что значит «полностью мой»? А как же доля самого малыша? Как же доля его матери?

— Скажи, — усталые, затравленные малахиты оборачиваются ко мне. — Она тебя послала? Она велела, да?..

Качаю головой, делая ещё один осторожный, маленький шаг вперед.

— Меня никто не посылал.

Каллен опускает голову обратно, плотно сжимая губы.

В какой-то момент мне кажется, что он заплачет. Не знаю, почему, но ощущаю именно это. И жгучее желание не допустить ничего подобного, заявляет о себе из самых недр сознания.

— Я знаю, ты переживаешь за него, — тщательно подбираю слова, стараясь говорить, как можно более искренне, — я бы тоже переживала за своего ребенка, если бы он у меня был. Но Эдвард, поверь, я никогда не сделаю Джерому ничего дурного. Ни за что на свете.

Мужчина качает головой.

— Я не нарушаю обещаний, — робко улыбаюсь, приближаясь чуть быстрее.

— Конечно…

— Правда, не нарушаю, — моя улыбка становится шире, когда оказываясь максимально близко к нему. Руки горят, требуя прикоснуться к обладателю бронзовой шевелюры.

Немного подрагивающими пальцами дотрагиваюсь до плаща моего похитителя. Он холодный, но мне чудится, будто от материи исходит тепло.

Эдвард не мешает мне. Не меняя положения тела, он продолжает заниматься тем же, чем и раньше. А именно — молчать.

Осторожно веду пальцы вниз, по его руке, готовая при необходимости отдернуть ладонь подальше. Дохожу до запястья, когда мужчина оставляет избранную позу. Послушно убираю руку.

— Скажи мне это, — негромко просит он. От былой ярости не осталось и следа.

— Что сказать? — на лицо просится улыбка. С чего бы?..

— Что хочешь остаться. Скажи мне полным предложением.

Делаю один ненужный вдох, прежде чем произнести желаемое, пусть оно немного меня и смущает.

— Я хочу остаться.

— Точнее. — Каллен смотрит на меня без враждебности и ненависти. Скорее, с ожиданием.

— Я хочу остаться с Джеромом, — повторяю, не совсем уверенная, что он хочет слышать именно это.

— Что ты готова для этого сделать? — это каверзный вопрос?

Медлю полсекунды, но ответ все же даю. Ничуть не сомневаюсь в его правильности.

— Все, что угодно.

Смелею, когда произношу это. Камень, терзающий изнутри, испаряется.

— Все? — похоже, Каллен удивлен, хотя явно не намерен это демонстрировать, — совсем все?

— Совсем все, — с готовностью киваю.

— И даже не нарушать правил?

— Да. Не нарушать правил, если Джером не попросит меня сам.

Губы Эдварда сжимаются в тонкую полоску, но лицо грустнеет.

— Более он не попросит.

— Хорошо, — не попросит? Не верю. Попросит…

— Повтори полностью.

С чего бы я сдаю экзамен по своим навыкам устной речи?

— Я обязуюсь не нарушать правил, если Джером сам не попросит меня об этом.

Мой похититель вздыхает. Несколько расслаблено.

— Твое наказание снимается.

От этих слов по телу прокатывает невероятное облегчение. Улыбаюсь искренно и радостно.

— Спасибо.

— Садись в машину, — теперь эти слова не пугают. Наоборот, с готовностью подчиняюсь им, забираясь на предложенное сиденье.

Занимая водительское место, мужчина протягивает мне цветастую пачку с изображением миллиона ромашек на цветущем лугу.