АlshBetta - Созидая на краю рая [СИ]

— Добро пожаловать в реальный мир, Белла, — саркастически усмехается он, глядя на меня, как на неразумное дитя. — Здесь на твои вопросы я отвечать не собираюсь!

— И всё же…?

— Уже забыла правила?

Будто ударенная электрошоком останавливаюсь, припоминая все его слова. Одно из правил — не переспрашивать, второе — не задавать лишних вопросов. Я нарушила оба.

— Прости.

— Унылым «прости» ты не отделаешься! — сообщает он, ухмыляется и выходит из машины, резко захлопывая за собой дверь. Вздрагиваю от неожиданно резкого шума, но набираюсь сил, сворачиваю журнал в трубочку и выхожу вслед за ним.

Прекрасно понимаю, что значат его слова, и от этого мне становится неприятно и почти больно. Ненавижу спать с ним! Ненавижу!

Сколько раз за последний день я повторила про себя эти слова?

Сколько раз я ещё повторю их?

Замечаю, что Эдвард уже у двери, пока я всё ещё у машины. Быстрым шагом нагоняю его, успевая как раз вовремя: дверь распахивается, впуская нас внутрь.

Особняк не изменился. Он всё такой же белый и холодный, словно снег.

— Красная спальня, Белла, третья дверь, — мужчина указывает на нужный дверной проход, и я киваю, следуя по назначенному пути.

Вхожу внутрь той самой комнаты, где потеряла сознание неделю назад и кидаю журнал на тумбочку, не думая о нём.

Сейчас чувствую на спине нацеленный изумрудный взгляд, раздевающий меня и сканирующий.

— Хорошо выглядишь, — даёт свою оценку он, когда я снимаю кашемировое платье и тянусь к застёжкам нижнего белья.

— Моя главная задача — нравиться тебе, не так ли? — выдавливаю улыбку, продолжая попытки слегка подрагивающими пальцами снять с себя последние элементы одежды.

— Я сам, — заявляет он, и я слышу его негромкие шаги по направлению ко мне. Не могу сдержать судорожного вздоха, когда холодные пальцы касаются моей кожи и расстёгивают ненавистную застёжку.

Вселяя в глаза напускную уверенность, а на лицо улыбку, медленно поворачиваюсь к нему, принимаясь за пуговицы серой рубашки, в которую он сегодня одет.

— Раз и навсегда, Белла, — его руки скользят по моей талии, переходя на бёдра, а затем на икры. — Ты моя! И ничья больше!

Киваю в знак согласия, стягивая его рубашку с мускулистых рук. Они тут же прижимаю меня к себе, не давая отстраниться.

— Усвоила урок?

— Да, — перемещаю пальцы к ремню его брюк, пытаясь сдержать волнение.

— Переметнёшься на сторону Аро, Марка или Кая, а может, сразу всех троих, — продолжает рассуждать он, блуждая руками по моему телу. — Все равно не сбежишь и не будешь в безопасности. Я найду тебя и своими руками накажу. Прикончу. Ты не посмеешь уйти от меня!

— Мне некуда идти. Я не пойду, — на этот раз в голосе неподдельная уверенность в своих словах. Уверенность, потому что это правда. Всё правда.

Я действительно никуда не денусь от Каллена, даже после того, как Тони будет здоров.

Мне ещё долго и мучительно предстоит расплачиваться за данные им деньги…

— Тем лучше, — ухмыляется он, и его губы принимаются за мою шею, а руки опрокидывают на кровать. — Хорошая девочка!

С этими словами ощущаю ещё больше поцелуев требовательных, грубых губ, и стараюсь забыться прежде, чем начнётся то, чего я просто не могу терпеть.

Точнее сказать — ненавижу.

Даже после всего того, что было.

Лежу на роскошной красной кровати, оцениваю, как багровое сияние комнаты заставляет чувствовать тепло в разгорячённом теле.

Эдварда рядом со мной нет.

Он на кожаном чёрном диване, полностью обнажён, но его это не смущает.

В руках тот самый журнал, что я купила. Он читает статью и посмеивается.

Скольжу глазами по его телу, подмечая всё совершенство этого человека. Он действительно превосходно выглядит: мягкие, манящие изгибы рук и ног, ни единой складочки или морщинки. Невозможно не любоваться этим созданием.

Во время чтения его лицо несколько раз меняется, смех пропадает и на смену ему приходит кое-что другое — волнение; страх?

Впрочем справляется он со своими чувствами довольно быстро. Делает вид что ничего не было и замечая мой внимательный взгляд, он откладывает таблоид и начинает комментировать прочитанное:

— Телохранитель, значит? Это что-то новое.

— В каком смысле?

— Каждый раз в новом амплуа, — ухмыляется Эдвард и снова берёт в руки журнал, разглядывая меня на обложке. — А ты фотогенична, Белла!

Заливаюсь краской и опускаю взгляд. Вижу, что сама полностью голая, если не считать полупрозрачной красной простыни, которую я в спешке обернула вокруг тела.

— Это не первая подобная статья?

— Раньше были только заметки в колонке светских новостей. Сейчас Аро расщедрился на целую статью и обложку. Видимо, ты понравилась ему.

Сглатываю, не представляя, что буду делать с этой непрекращающейся симпатией к моей персоне.

— Какое отношение к Аро имеешь ты?

— Скажем, он меня прикрывает, — Каллен усмехается, проводя пальцами по глянцевой поверхности обложки. — Вчера я играл телохранителя. Твоего. Жаль что про танкер они все-таки узнали…

Мысль про танкер приходит довольно быстро. Эдвард вчера сказал, что он затонул. То есть это было приобретение Аро, или его собственное? В чем вообще дело?

— Чей корабль затонул?

— Аро. — недовольно хмурясь, отвечает он.

— А ты причем?

— Какое тебе дело? — рявкает мужчина и я замолкаю. Такое ощущение, что до раскрытия этой тайны мне ещё очень далеко.

Решаю вернуться в первоначальному разговору. О чем мы там рассуждали?

Ах да, обо мне…

Изумлённо изгибаю бровь, не понимая, зачем подобные импровизации. Почему я вообще должна быть ввязана в это представление? Телохранитель, прием, Аро?..

— Что будет, если он захочет, чтобы я была с ним? — не упоминаю имени, чтобы лишний раз не тревожить собственную душу. Эдвард и так прекрасно понимает, о ком мы говорим.

— Не захочет, — отмахивается тот, лениво откидывая руку на кожаную спинку дивана. — Аро нечасто спит с женщинами.

— Он что…? — у меня нет слов. Дыхание сбилось, а голова идёт кругом. Теперь ещё и это прибавилось на моё и без того несчастное восприятие действительности.

— Да, — Эдвард переводит на меня лукавый взгляд и поднимается с дивана. — У него нетрадиционная ориентация.

Рассеяно киваю и начинаю разглядывать деревянный балдахин с напускной внимательностью, как вдруг слышу сдавленный стон. Он принадлежит Каллену.

— Что такое? — напрягаюсь, привставая на локте. Вижу его снова опустившимся на диван, его лицо нахмурено, а глаза прикрыты.

— Спина затекла, — недовольно сообщает он, передёргивая плечами в разные стороны.

Сначала злорадствую, но потом понимаю, что вот он — мой способ реабилитироваться за сегодняшнее непослушание.