АlshBetta - Клоун, или Подарок на день рождения [СИ]

Ожидая своего напитка и наслаждаясь ароматом, который слышится во время его приготовления и навевает самые разные воспоминания, на неожиданно вертящемся, как оказалось, стуле, девушка поворачивается к двери. С маленькими деревянными ромбиками и стеклом, разрисованным кофейными трафаретами, она очень напоминает маленькую кофейню в Германии, возле дома её отца. На миг даже кажется, что удалось туда вернуться…

И вдруг дверь оживает. Так же, как воспоминания, так же, как фантазии. Вздрагивает и открывается с тоненьким, едва слышным скрипом. Впускает внутрь ещё одного посетителя. Мужчину, судя по одежде. На пороге он останавливается, поправив черный, насквозь вымокший плащ, и поднимает голову, заметив пристальный взгляд Беллы. Сглатывает, хмурясь. По темным, неизвестно какого прежде цвета, волосам ручейками течет вода. Зонт явно забыл дома…

Мгновенно догадавшись, чему обязано его стояние в дверях, Белла поспешно отворачивается обратно к стойке. Бармен, закончивший с приготовлениями, опускает перед ней блюдечко с розовой чашкой и тоже с немым удивлением глядит на пришедшего.

— Добро пожаловать… — как-то глухо говорит он, смахнув с передника невидимые пылинки. Едва ли не морщится.

Девушка обернуться, чтобы узнать причину подобного поведения, не решается. Сидит, как и прежде. Пробует потрясающий кофе. Только вкуса, почему-то, не чувствует.

Сзади слышатся шаги. Незнакомец подходит к стойке. Садится. Не рядом — через два стула от Беллы. Делает глубокий вдох.

— Три латте макиато, — его голос тихий, едва слышный, но что-то стальное, что-то глубокое и темное в нем прекрасно заметно. Как у осужденного, ещё не смерившегося с тем, что придется остаток жизни провести за решеткой и пытающегося оспорить приговор.

Белобрысый, наскоро кивнув, возвращается к работе. Звякают чашки, шумит кран с водой, холодное молоко плещется по стенкам маленького кувшина.

Белла слушает всю эту какофонию, допивая свою порцию. Украдкой, спрятавшись за завесой из собственных волос — как хорошо, что не решилась постричься по настоянию Элис — поглядывает на мужчину. Его приход и поведение — незаметное, полупризрачное присутствие, тихие вдохи — вызывают в ней какое-то непонятное, неизведанное ощущение. А ещё — любопытство.

Его черты лица довольно-таки правильные, почти красивые, кожа бледная, но без особых морщинок — ему вряд ли больше тридцати. Ровный нос, пухлые губы, высокий лоб и мягко очерченные скулы. Волосы, даже мокрые, даже примятые, все равно густые. И глаза. Глаза, встретившись с которыми, она поспешно отводит взгляд. Но цвет заметить успевает — яблочно-зеленые. Совсем как у Барни на вывеске.

Получив свой кофе, незнакомец устало, с натянутой благодарностью, кивает бармену и залпом выпивает первую чашку. Щурится от горячего напитка, морщится от его горечи. С темного плаща капает на пол вода. Маленькие лужицы уже образовались возле стула. Основные потоки, что питают их, текут вниз по черным, как смоль, брюкам. Видимо, когда-то это были джинсы. Но главным потрясением является то, что обуви на мужчине нет. Он пришел босиком. И это наглядно подтверждают влажные следы на полу, заметные при свете ярких ламп. Вот почему бармен так ошарашенно смотрел на него…

— Повторить, мисс? — глядя на то, как Белла нервно сжимает пальцами кружку, интересуется белобрысый. Только теперь она замечает бейджик с его именем. Джаспер.

— Да, пожалуйста.

Кивает. Ей кивает добродушно, с улыбкой. С некоторым, если можно так назвать это, даже опасением. Рвется защитить от незнакомца? А что он ей здесь может сделать?

Очередной поворот к машинке и очередная свобода действий. Делая вид, что поправляет волосы, Белла ещё раз окидывает мужчину взглядом. На этот раз делает ещё одно открытие: на нем футболка. Серая, вылинявшая, с изображением летящих вверх мячиков. Как у клоунов в цирке.

— Здравствуйте, — негромко, не собираясь перекрикивать кофе-машину, говорит Белла. Просто так, неожиданно. Само с языка сорвалось. И легонько, краешком рта, улыбается. Для приветливости. Для дружелюбия.

Вначале любитель латте даже не понимает, что обращаются к нему. Слышит, хмурится, поднимает глаза от стола к бармену. Но тот по-прежнему занят и вряд ли что-то говорил. К девушке же он поворачивает голову в полном недоумении. Оно огоньками мелькает в яблочных глазах.

Немой вопрос так и рвется наружу. Он просто огромен. А уж при виде намека на улыбку…

Белла повторяет приветствие. Уже мягче, с легкой улыбкой. В анфас мужчина куда привлекательнее, чем в профиль. А крохотные капельки ещё не высохшей воды только придают ему загадочности и шарма. Девушка сама себя не узнает, признавая это. Кому-кому, а ей привлекательные особи противоположного пола малоинтересны. Привычнее одной. Привычнее без жарких поцелуев и смятых кроватных простыней. Она попыталась с Колином — впервые за пять лет — и обожглась.

— Здравствуйте, — неуверенно говорит в ответ он. Делает ещё глоток кофе.

— Вы промокли.

— Вы тоже.

Господи, у него вид, как у мертвого. В глазах пустота, в голосе полное отсутствие эмоций, а тоска прямо-таки рвется наружу. Опаляет.

Внутри у Беллы неприятно стягивает внутренности. Холодок пробегается по спине, несмотря на то, что давно согрелась. Людей пробивает на подобное чувство, когда они видят убийц, приговоренных к казни, или же пострадавших от терактов и взрывов. В обоих случаях — испуг. Даже неосознанный. Даже подсознательный.

— Л-любите пить кофе по ночам? — с легкой заминкой спрашивает она, почему-то инстинктивно отодвигаясь на краешек стула. Что-то тяжелое, неподъемное и горькое многим больше, чем молотые кофейные зерна без сахара, окутывает все рядом с этим человеком.

— Нет. Мы знакомы? — он чувствует это. Чувствует и помогает отвязаться от себя. Спрашивает, изогнув бровь и презрительно хмыкнув. Понимает, видимо, чего она боится. И не брезгует страх подпитать — для её блага.

— Извините, — лепечет Белла, отворачиваясь обратно. Поспешно загораживается волосами, тщетно стараясь сосредоточиться на капучино. Оно горячее и ароматное. Оно поможет.

Бармен, время от времени протирая чашки, смотрит на них обоих удивленным взглядом, но как только кто-нибудь из ночных посетителей поднимает глаза, тут же делает вид, что полностью погружен в работу. Его интерес понятен. В нем нет ничего необыкновенного. Белле тоже интересно.

Прерывается цепь напряженного молчания, где слышно лишь звяканье опустившейся на блюдце чашки, через пять минут. Звонком. Мобильный рингтон поет «я не могу так жить» и Джаспер удаляется, оставив в покое и гостей, и полотенце для чашек.

— Капучино — не лучший выбор, — внезапно долетает короткая фраза до Беллы.