Эмили Дин - Все умерли, и я завела собаку

Рэйч прислушивалась к продолжающемуся на кухне спору о Шекспире. Такой фон приятен, но порой хочется от него отключиться. Впрочем, так было всегда.

– Ты так хорошо меня понимаешь, – сказала она про мою замаскированную спасательную миссию.

– Мы обе понимаем друг друга, – ответила я.

Мими стала приставать к Рэйч, чтобы та открыла свои давно уже просроченные рождественские подарки. Рэйч откладывала это дело отчасти из-за того, что у нее просто не было сил. Но была и другая причина. Она очень серьезно относилась ко всему. Она должна была все прочувствовать, а не просмотреть мельком.

Рэйч начала с моих подарков: золотое ожерелье, кашемировая кофточка и подарочный сертификат к парикмахеру на стрижку и мелирование.

Накануне меня охватила паника из-за этих сертификатов. Мне казалось, что развитие событий прошлой недели сделало этот подарок совершенно бессмысленным. «Ты будешь проходить химиотерапию, у тебя выпадут волосы, а я бестактно напоминаю о жизни, которая осталась для тебя в прошлом!» Я уже хотела вытащить конверт с шелковым бантом из-под елки, но потом решила, что это будет противоречить отношению Рэйч – она хотела сохранять позитивный настрой, думать и говорить о будущем.

Когда она открыла конверт, я неловко произнесла:

– Подумала, что это тебе пригодится после… всего…

– О, Эм, – ответила Рэйч. Из глаз ее потекли слезы.

Мне стало плохо. Я поступила совершенно неправильно.

– Рэйч, я не хотела тебя расстраивать… Это после химиотерапии, когда…

– Нет! – воскликнула сестра, вытирая слезы. – Не глупи! Я плачу, потому что это такой щедрый подарок. – Она обняла меня. – Это так прекрасно, что я заплакала, вот и все…

Я не понимала, в чем она была честна. Но в тот момент я задумалась, не предназначен ли оптимизм Рэйч для нас, а не для нее самой. Я не представляла, что происходит в ее разуме, когда кто-то говорит о «будущем».

Через несколько дней мы готовились к первому дню рождения Берти. Рэйч решила устроить дома небольшой праздник и через Фейсбук разослала приглашения друзьям. Она написала, что если кто-то простужен или болен, то лучше не приходить, поскольку ей нужно беречь свой иммунитет.

«У всех на выходные есть свои планы, так что, если не сможете прийти, не страшно! – писала она. – Придете, когда сможете». Это было приглашение работающей матери, которая отлично понимает, насколько хаотична жизнь у других работающих матерей. Рэйч никогда не придавала особого значения подобным вещам и всегда удивлялась, когда люди злились на изменение планов или опоздания. В ее доме царила свободная атмосфера, а самой популярной фразой была та, которую мы привезли из Австралии: «Не драматизируй!» Так мы всегда и жили.

За два дня до дня рождения Берти Рэйч отдыхала. Она пыталась набраться сил для операции – на следующей неделе ей должны были установить порт для химиотерапии, небольшой диск, через который по трубочке будут поступать препараты.

Я волновалась, как она справится с праздником, и даже предложила маме поговорить с Адамом, чтобы сделать праздник как можно более скромным.

– Это первый день рождения ее дочери, Эм, – просто ответила мама. – Ей нужно это сделать.

Рэйч надела яркую шелковую блузку, подкрасила губы и глаза для вечеринки. Она сильно похудела и выглядела очень хрупкой и слабой. Вид ее шокировал друзей – и это было заметно, когда они ее обнимали. Но сегодня разговоров о раке быть не должно. Рэйч похвалила чью-то юбку: «Это из „Зары“? Прости, я вечно тебя копирую!» Она рассказала что-то забавное про Мими и посмеялась вместе с подругой, которая сказала, что все новорожденные похожи на Росса Кемпа – такие же лысые [25] Росс Кемп (род. 1964) – английский актер, автор и журналист-расследователь. .

Адам принес торт с огромной сахарной цифрой «один» – торт заказал кто-то из друзей Рэйч. («Дорогая, мне кажется, или цифра действительно похожа на знак фунта стерлингов? Нужно быть ОЧЕНЬ осторожным с этими модными кондитерами», – шепнула мне мама.) Рэйч позировала для фотографий с Берти на коленях, а Мими задула за младшую сестренку свечу.

По дороге домой мама говорила, как счастлива она была видеть Рэйч в окружении ее друзей, готовых любить и заботиться о ней.

– Для нее друзья всегда были почти что родственниками. И она хотела разделить это чувство со своими девочками…

Мама осеклась, почувствовав, что мы вступаем на опасную почву, говоря о том, что Рэйч хотела бы привить своим дочерям.

– Знаешь, я действительно думаю, что она со всем справится, – сказала мама, переводя разговор на другую тему. – Рэйч – настоящий боец!

Я кивнула, но ничего не сказала.

Через несколько дней я заглянула в редакцию своего журнала. Отчасти меня привело туда чувство вины за свое долгое отсутствие, конца которому было не видно. Кроме того, я хотела поблагодарить свою начальницу Эйлид за ее понимание.

– Эмили, пожалуйста, даже не думай о работе, – сказала Эйлид. – Сейчас ты должна быть со своей сестрой. Столько… сколько понадобится.

Я странно чувствовала себя, вернувшись в мир своих безупречно стильных коллег с идеальными прическами, в идеальных костюмах и туфлях на шпильках. Я казалась себе иностранкой в этом душистом, элегантном мире. Девушки обнимали меня, но никто ни о чем не спрашивал. «Уходи из этих модных журналов, – как-то раз сказал мне приятель. – Там работают одни стервы!» Теперь я понимала, что он глубоко заблуждался. В женской дружбе есть какая-то сила, которая чувствуется именно в такие моменты.

Элис, редактор отдела косметики, предложила помочь подобрать парики для Рэйч. Она даже приготовила мне список хороших мест, где мы не встретили бы экзотических заказчиков, которым нужно «двенадцать париков Остина Пауэрса для вечеринки».

Рэйч говорила мне, что хочет подобрать естественный парик, чтобы не напугать Мими. «Я должна и дальше выглядеть как ее мама. Я не хочу, чтобы она беспокоилась. Найди мне хороший парик, Эм. Не такой, в каком Мэтт Лукас играл женщину в „Маленькой Британии“».

Я встретилась с мамой в магазине париков в Ноттинг-Хилл. В магазине было несколько клиентов – пожилая дама с алопецией и женщина возраста Рэйч. Голова у женщины была замотана шелковым шарфом. Отсутствующие брови и ресницы говорили о многом. Я дружески ей улыбнулась – а ведь раньше просто отвела бы взгляд, чтобы не казаться навязчивой.

– Как тебе этот? – спросила мама, выбрав светлый парик с челкой и пепельными прядями.

– Нет, – покачала я головой. – Слишком уж похоже на дикторшу, переживающую семейные проблемы.