Эмили Дин - Все умерли, и я завела собаку

Постепенно я поняла, что точно так же периодически наказывала себя, отрываясь от друзей, которые меня раздражали. Я не пыталась выяснить отношения, а просто замыкалась в молчании. Я могла часами не отвечать на послания бойфрендов, чтобы наказать их. Я постепенно строила логическую поведенческую цепочку, а дух Филиппа Ларкина нетерпеливо бубнил мне в ухо: «Ну же, какая часть фразы „Человек несет несчастье человеку“ тебе все еще непонятна?»

Неделя шла, и у меня стали формироваться крепкие узы со всеми участниками семинара, хотя я почти ничего не знала об их жизни вне этого дома. А может быть, именно поэтому? Я знала страхи, которые не дают адвокату заснуть по ночам, но не знала, где он живет и кто его друзья. Я не представляла, что изучает тихая юная девушка в университете и где она живет, но я глубоко понимала боль ее детства.

– Так странно знакомиться с людьми изнутри прежде, чем узнаешь их реальную жизнь, – однажды сказала я Эм во время утреннего сеанса. – Когда знаешь, что скрывают люди, начинаешь испытывать к ним гораздо больше сочувствия.

Слово «перенос» я слышала и раньше – в связи с психотерапией. Я знала, что это связано с перенаправлением чувств из нашего прошлого на человека из настоящего. Я даже говорила об этом, когда исключала кого-то из собственной жизни. Но мне никогда не приходило в голову, что я сама в этом виновата. Причем случалось это практически каждый день.

Например, когда начальница закрыла дверь офиса слишком осторожно и во время разговора с коллегой посматривала на меня… Не знаю, что в такой ситуации почувствовали бы вы, но моя внутренняя история складывалась примерно так: «Они говорят обо мне. Они узнали, что я сделала что-то плохое. Они меня ненавидят. Почему они глядят на экран компьютера? Наверное, обсуждают детали приказа об увольнении. Возможно, мне следует уйти еще до того, как они мне об этом сообщат. Как хорошо, что уникальная интуиция позволяет мне всегда точно знать, что думают люди. Это очень полезно и заметно улучшает мою жизнь во всех отношениях».

Не стану даже говорить, куда подобные мысли заводили меня, когда бойфренд стал запираться с телефоном в ванной комнате – мое воображение рисовало мне извиняющуюся улыбку частного детектива, который протягивал мне большой конверт с фотографиями. (Не знаю, почему в наш цифровой век я решила, что это будут напечатанные фотографии. Наверное, из-за этого у него было много проблем.) «Не надо денег, мисс, – так и представляла я его слова. – Увидев эти фотографии, вы сами все поймете».

Вы понимаете, что я хочу сказать. Папа называл подобные чувства «эмоциями, значительно превосходящими реальные факты». Все это не имело никакого отношения ни к начальнице, ни к бойфренду. Все дело было в том, что произошло, когда мне было восемь лет. Эти воспоминания я хранила, доставая их из закромов памяти каждый раз, когда ощущала собственную уязвимость. И это усиливало мою паранойю. А со временем она превратилась в гигантскую башню токсичного стыда, которая обрушивала на меня болезненную ярость, когда кто-то на вечеринке забывал, что мы встречались раньше.

Этот шумный трафик прошлого крутится в человеческом разуме и становится бутылочным горлышком страха. Психологи видят это в тех моментах, когда игроки мирового класса замирают перед лицом неизбежного штрафного. Психотерапевты именно этим объясняют, почему люди рвут отношения при первых же признаках конфликта. Именно поэтому они устраивают скандалы на семейном Рождестве, когда родственники начинают давать им советы, как справиться с расшалившимся ребенком.

Избавиться от этих триггеров невозможно. Но поняв, откуда они взялись, и осознав источник, мы можем понять собственные реакции. Так Гарет Саутгейт заставил английскую команду просмотреть запись всех катастрофических штрафных. Нужно встретиться с проблемой лицом к лицу, чтобы она больше не преследовала тебя.

В процессе Хоффмана была одна часть, которой я по-настоящему боялась. Я прочла об этом в статье еще до приезда в Ирландию. Тебе нужно рассказать другим членам группы о своей негативной реакции на них. Сама я постоянно жила на углу улицы «Любите Меня» и авеню «Приятно Людям». Я бы скорее пустила себе пулю в лоб, чем дала кому-то убедительный повод не любить меня. Но нам объяснили, что главная цель этого упражнения – осознать собственные реакции. Ваше восприятие других людей не всегда связано с тем, каковы они. Остается только надеяться, что никто не назовет меня «злобной, эгоистичной стервой с плохой кожей».

Я составила собственный черный список, сделала глубокий вдох и начала с Кронпринца. За эту неделю он стал одним из самых близких моих друзей. Я была рада, что познакомилась с ним.

– Когда я впервые увидела вас в аэропорту, то сочла вас надменным и высокомерным. Вы меня буквально заморозили. А когда вы надели наушники, я восприняла это как личный отказ.

Кронпринц улыбнулся – это был невероятно чуткий и щедрый жест.

Я объяснила, почему отреагировала именно так, как эта реакция перекликается с моим детством.

– А как ты воспринимаешь его сейчас, Эмили? – спросила Эм.

Я сразу же предупредила Кронпринца улыбкой, чтобы он знал, что мы выбрались из этого негативного тупика.

– Он – пожалуй, один из самых честных людей, каких я встречала в жизни. Он чуткий и добрый. Знаете, бывают такие люди, от одного появления которых чувствуешь себя счастливым? Вот так я теперь к нему отношусь.

Абсолютно мужественному Кронпринцу явно что-то попало в глаз, потому что он принялся стоически вытирать глаза.

То же самое произошло с Блондинкой из Белгравии, которая стала моей близкой подругой, и с адвокатом, который каждый день смешил меня до слез. И с осторожным интровертом, который в действительности оказался суперумным и чутким человеком, совершенно не похожим на того, каким я его увидела.

Я потом я приготовилась к нелестным оценкам в свой адрес. Не волнуйтесь, я свое получила.

– Чрезмерно аналитичная.

– Вечно в плохом настроении.

– Пугающая и враждебная.

– Невероятно серьезная.

– Тоскливый мрак.

– Выскочка.

– Всех осуждает.

По крайней мере, у троллей оказались хорошие манеры, и они не стали прятаться за аватаркой с изображением яйца.

Удивительно, но почему-то я не восприняла эти негативные оценки на личном уровне. Такого не происходит, когда человек откровенно говорит о своих смешанных реакциях. И, честно говоря, многое из сказанного было правдой. Именно такой я представала людям, когда была закована в фальшивые доспехи, – а это случалось всегда, когда я чувствовала собственную уязвимость. Люди реагировали на мою фальшивую личность. И оказалось, что личность эта так себе.