Би Фэйюй - Китайский массаж

— Сильнее! Ещё сильнее!

Доктор Ван схватил запястье Сяо Кун, потрогал пальцы девушки, и сердце сжалось, а потом он вдруг размахнулся её рукой и с треском влепил себе пощёчину. Сяо Кун здорово перепугалась, но сначала даже не поняла, в чём дело, а когда поняла, уже было поздно. Доктор Ван, казалось, вошёл во вкус и хотел повторить, но Сяо Кун вцепилась мёртвой хваткой, прижимая его голову к груди и со слезами приговаривая:

— Ты чего это? Тебе-то что за дело?

Вложить деньги в фондовый рынок было своего рода авантюрой, и, по правде говоря, доктор Ван долго не мог решиться. Но стоило вспомнить руки Сяо Кун, как хотелось срочно разбогатеть, и доктор Ван жалел, что нельзя утром вдруг проснуться миллионером. Какие бы бешеные деньги ни крутились бы в начале года, застревая между пальцами, пальцев-то всего десять, так что между ними может застрять лишь восемь купюр. Но когда год уже перевалил за середину, на доктора Вана снизошло озарение, и он вспомнил о существовании рынка акций. Деньги, конечно, сумасшедшие, но всё равно это мелочь, бумажки, а безумные деньги уже и не деньги, а бумаги, ценные бумаги. А уж если ценные бумаги с ума посходят, то тут одними стойками на руках и кувырками через голову не обойдётся, уж взлетят так взлетят — вот где настоящее безумие! Доктор Ван во время сеансов частенько слышал, как клиенты обсуждают рынок ценных бумаг, и у него сложилось очень странное впечатление. Вроде как понятно, но при этом туманно — с одной стороны безумие, но всё реально, хоть и верится с трудом. Короче, можно рынок ценных бумаг охарактеризовать такой рифмой: «Когда деньги сами в руки плывут, только дурни откажутся и не возьмут». Почему бы не попробовать? Почему бы и нет?! Если завтра рынок акций взовьётся до небес, то ведь уже послезавтра с утра доктор Ван полетит в Нанкин вместе с Сяо Кун? Доктор Ван крутил шеей, хмурил брови, задирал башку к небу, а потом взял свою кубышку и с грохотом разбил.

Однако доктор Ван неправильно выбрал время. Рынок пресытился. Стоило доктору Вану оказаться на фондовом рынке, как тот повернулся спиной. Разумеется, доктор Ван мог бы пойти на попятный, в таком случае убытки были бы невелики, но разве такое приемлемо? Он не мог потерять ни копейки, ведь деньги — это не просто деньги. Это уплотнения на суставах пальцев размером с горошину. Это деформация костей. Череда бессонных ночей. Хор голосов, требующих «посильнее». Это когда большие пальцы устают так, что начинаешь работать указательными. Потом устают и указательные — начинаешь работать средними. Потом переходишь на локти, а когда устают локти, то опять работаешь указательными. Это пот и кровь. Доктор Ван просто не мог потерпеть убыток и стал ждать. Разбогатеть он уже не мечтал, но во что бы то ни стало хотел вернуть своё. Жажда вернуть своё засосала доктора Вана в бескрайний омут. Бесплотный, лишённый голоса безумец, какого в жизни не встретишь, крепко схватил его и намертво прижал точку, называемую в традиционной медицине «вратами жизни», важнейший энергетический центр.

Никакого кувырка рынок не сделал, а так и остался лежать на земле. Извивался, бился в конвульсиях, закатывал глаза, пускал изо рта белую пену, вот только подняться не мог. Твою ж мать! Как он мог дойти до такого состояния? Кто его свёл с ума? Доктор Ван, наклонив голову, то и дело слушал радио. Из радиопередач он узнал одно словосочетание — «невидимая рука рынка». Судя по всему, этой «невидимой рукой» кто-то управлял, живенько так указывал, кого конкретно свести с ума. За ней определённо была ещё одна рука, такая же невидимая, только больше, сильнее и безумнее. Доктор Ван не видел своих рук, тоже можно сказать «невидимые руки», только вот если сравнить его руки с теми двумя «невидимыми руками», то его две слишком маленькие и бессильные. Он — муравей. А те две руки — небо и земля, один шлепок, и полетит доктор Ван из Шэньчжэня до Уругвая. Он в ладоши хлопать не мог, мог только щёлкать суставами, просто так, ради забавы. Большой палец — два щелчка, остальные по три, всего двадцать восемь. Щёлк-щёлк-щёлк! Не хуже маленькой петарды.

Деньги сошли с ума. Раз — у доктора Вана появились деньги! Два — и снова их нет.

«Я устал и возвращаюсь, за душою ни гроша», поётся в старой песне, знакомой доктору Вану с детства. Когда в конце две тысячи первого года он вернулся в родной Нанкин, в ушах звучала именно эта песня. Доктор Ван пал духом, но в то же время его переполняла радость, ведь с ним приехала и Сяо Кун. Она не вернулась к себе в Бэнбу, а втайне от всех отправилась с доктором Ваном в Нанкин — понятно, что значил такой поступок. Мать доктора Вана чуть не прыгала от радости! Вот сыночек молодец, вот молодец! Она освободила их с отцом кровать, специально увела сына на кухню и прошептала на ухо: «Переспи с ней! Переспи! Проснётся и никуда уже не денется!» Доктор Ван отворачивался в сердцах. Негодовал. Он терпеть не мог мещанских взглядов матери. За всю жизнь она так и не смогла вытравить из себя мещанку. Доктор Ван хмурился, лицо его вытягивалось. Некоторые вещи можно делать, а вот обсуждать их в такой манере никак нельзя!

Они прожили в доме родителей до Праздника фонарей. [4] Пятнадцатое число первого лунного месяца. Сяо Кун расцветала с каждым днём. Мать доктора Вана без остановки нахваливала девушку, приговаривала, что Сяо Кун отлично выглядит, кожа у неё хорошая, климат в Нанкине «куда лучше, чем в Шэньчжэне», «пошёл ей на пользу», «наша Сяо Кун красавица каких не сыскать»! Чтобы доказать это, мать доктора Вана хватала девушку за руку и заставляла тыльной стороной ладони оглаживать своё же лицо.

— А? Скажи-ка?

Сяо Кун и сама чувствовала, что лицо более увлажнённое и кожа стала намного мягче, но она как-никак женщина и внезапно поняла, с чем связаны подобные перемены, ужасно смутилась и даже запаниковала. Кто-то паникует и дёргается, а она паниковала и не двигалась. Вообще не двигалась. Тело словно бы оцепенело, верхняя его половина натянулась, словно струна, а одна рука сжалась в кулак так, что большой палец оказался внутри, сжалась накрепко, намертво. У слепых с этим проблема. Поскольку они не видят, то боятся, как бы другие не раскрыли их секрет, какой бы он ни был, и в итоге сами себя выдают. Вот и Сяо Кун решила, что потрясающие минуты, которые она переживала, не ускользнули от чужих глаз.

Доктор Ван не упустил свой шанс, воспользовавшись случаем, когда родителей не оказалось дома, он перешёл прямо к делу:

— Слушай, а может, не поедем?

Сяо Кун не ответила ни «да», ни «нет», сказала только:

— Там же вещи кое-какие остались.

Доктор Ван поразмыслил чуток и согласился:

— Ну… можно съездить разок… — и тут же добавил: — Опять надо тратиться на два билета на поезд.