Люсинда Райли - Сестра ветра

Я пошла, как говорится, ва-банк, зная, как отчаянно болеет и переживает оркестр, как весь коллектив жаждет того, чтобы стать первым интерпретатором наиболее яркого и волнующего произведения со времен Эдварда Грига, написанного к тому же его соотечественником. Явить миру нового Грига – это чего-то да стоит. И за это стоит побороться. Слава богу, на сей раз интуиция меня не подвела. Дэвид в конце концов сдался и согласился с моими условиями. Но при этом добавил:

– Однако Вильем все равно будет репетировать концерт вместе с оркестром. По крайней мере, если ваш отец снова загуляет и подставит нас, то у нас будет хотя бы запасной вариант, и мы не превратим все мероприятие в сплошной скандал. И вот еще что. Я не стану заранее объявлять прессе, что концерт будет играть Феликс. Договорились?

– Договорились, – ответила я, и мы обменялись рукопожатием в знак того, что сделка состоялась. Я вышла из кабинета Дэвида с высоко поднятой головой, радуясь одержанной победе. Воистину, мой удар оказался решающим.

Хотя Феликс сдержал свое слово и всю прошлую неделю исправно являлся на все репетиции, все мы прекрасно понимали, что гарантий нет никаких. И неизвестно еще, что он может выкинуть в самый последний момент. А вдруг не явится на сам концерт? Тем более что ему не привыкать. За ним и в прошлом водились подобные грешки.

Официально имя Феликса нигде не фигурировало в качестве исполнителя концерта. Более того, по словам Тома, руководство филармонии озаботилось даже тем, чтобы выпустить два варианта программок концерта. В одной программке в качестве пианиста было указано имя Феликса. В другой значилось имя Вильема.

Я, разумеется, чувствовала себя виноватой перед Вильемом, зная, какой болезненный удар нанесла по его самолюбию – играть, выражаясь музыкальным языком, вторую скрипку, да еще соревноваться при этом со старым пьянчугой, которому нет веры ни в чем. То есть как бы уступить ему пальму первенства на том лишь основании, что он носит имя Халворсен. Единственное, что могло послужить Вильему утешением, – так это то, что в первом отделении он будет исполнять знаменитый Концерт для фортепьяно с оркестром Эдварда Грига.

В один из вечеров на прошлой неделе я присутствовала на филармоническом концерте, слушала, как играет Том в составе оркестра и как Вильем исполняет Концерт № 1 для фортепьяно с оркестром Ференца Листа. Я как завороженная следила за тем, как его тонкие, умелые пальцы вдохновенно порхают над клавишами, как раздуваются его ноздри, как падают ему на лоб пряди темных блестящих волос, и вдруг почувствовала уже ставший привычным толчок в животе. Но на сей раз толчок не имел никакого отношения к моему ребенку. И тогда я успокоила себя, что столь неожиданная реакция моего тела на Вильема вселяет надежду на то, что со временем я, быть может, все же сумею оправиться от потери Тео. Да, пусть это случится не сейчас, а потом, в будущем. И при этом я не буду чувствовать себя виноватой перед ним. В конце концов, мне ведь всего тридцать лет, мне еще жить и жить… К тому же, уверена, Тео тоже не пришел бы в восторг, узнай он, что я собираюсь прожить всю оставшуюся жизнь монашкой.

По иронии судьбы, Том и Вильем за последнее время очень сблизились. Вначале это были чисто рабочие контакты, так сказать, взаимодействие на профессиональном уровне, но со временем контакты переросли в самую настоящую крепкую мужскую дружбу. На следующей неделе Том пригласил Вильема к нам в гости, но я пока еще не решила, стоит мне оставаться дома или все же лучше уйти.

Поняв, что вряд ли я снова засну, я включила свой ноутбук и стала проверять электронную почту. Среди множества сообщений я заметила письмо от Майи и тут же открыла его.

Дорогая Алли, хочу сказать тебе, что мыслями своими я всегда с тобой. И особенно сегодня, в такой знаменательный для тебя день. Жаль, что я не смогу присутствовать на концерте лично, но ведь от Бразилии до Норвегии такой долгий путь. Мы недавно перебрались в горы, потому что даже для меня царящая в Рио жара стала слишком изнурительной. Живем на фазенде. Не могу описать тебе, как здесь красиво. Конечно, дом нуждается в серьезном ремонте. Но мы планируем превратить нашу фазенду в центр отдыха для детишек из фавел. Они станут приезжать сюда, здесь у них будет возможность вволю порезвиться на природе, да еще на такой великолепной природе. Однако хватит обо мне. Надеюсь, твоя беременность протекает нормально и ты и ребенок чувствуете себя хорошо. Не могу дождаться того момента, когда своими глазами увижу новорожденного племянника или племянницу. Горжусь тобой, моя маленькая сестренка.

Майя

Я перечитала письмо дважды, и все время улыбка не сходила с моего лица. Судя по письму, моя сестра счастлива, и это главное. Я пошла в ванную, приняла душ и стала натягивать на себя спортивные штаны. То немногое из моей одежды, что я еще могла пока натянуть на свой изрядно раздавшийся живот. Тратить деньги на одежки для беременных я решительно отказалась и целыми днями шлялась по дому в спортивных брюках и в просторных свитерах брата. Правда, для сегодняшнего вечернего выступления я специально приобрела черное платье из эластичной ткани. Том тут же подольстился, сказав, что в этом платье я выгляжу очень мило. Подозреваю, что он попросту солгал мне по доброте душевной.

Потом я спустилась в нашу временную кухню, которую мы оборудовали прямо в гостиной, так как строительные работы в доме были в полном разгаре. Импровизированный кухонный уголок включал в себя буфет, чайник и микроволновку, которую мы водрузили на буфет. В самой же кухне было все ободрано до самого основания. Стояли лишь голые стены. По крайней мере, утешала я себя, самая грязная и тяжелая работа позади. Мы уже поставили новый отопительный котел, сделали разводку по всему дому для теплого пола. Но на все эти переделки ушло вдвое больше времени, чем я рассчитывала. Я даже начала паниковать. А вдруг мы не успеем отремонтировать весь дом до моих родов? Материнский инстинкт гнал меня вперед, и я все время торопила строителей, сводя их с ума.

– Доброе утро, – поздоровался со мной Том, неожиданно возникнув у меня за спиной. Волосы его еще топорщились, как всегда, после сна. – Ну и денек у нас впереди! – промолвил он со вздохом. – Как настроение?

– Нервничаю, переживаю, гадаю…

– Появится ли в назначенное время Феликс, – закончили мы хором.

– Кофе будешь? – кивнула я на кипящий чайник.

– Спасибо, не откажусь. А когда твои прибывают? – поинтересовался он и с отрешенным видом уставился в окно. Недавно мы поменяли все окна в доме, а в гостиной установили огромные окна до самого пола, из которых открывался просто потрясающий вид на сосновый лес вдали и на фьорд внизу.