Виктория Хислоп - Возвращение

Мерседес заметила одно: стоило им переступить порог этого дома, как все тепло чудного дня, которым они наслаждались по дороге сюда, осталось снаружи.

Мальчиков поселили в комнате на первом этаже, с высокими потолками, огромными подъемными окнами и большим выцветшим персидским ковром. Девочкам отвели две отдельные, пропахшие затхлостью комнаты на чердаке, в которых когда-то жили слуги. В каждой стояло несколько кроватей, на которых им всем предполагалось уместиться. Кармен с Мерседес предстояло спать с девочками валетом.

Наступило время ужина. Поначалу экономка миссис Уильямс держалась столь же неприветливо, как и ее хозяйка. На кухне она их засыпала всевозможными «нельзя».

– Нельзя оставлять на столе свои тарелки. Нельзя стучать приборами. Нельзя переводить продукты. Нельзя подкармливать собак объедками. Нельзя смывать очистки в раковину. Нельзя садиться за стол, не помыв руки.

Каждое «нельзя» сопровождалось пантомимой, демонстрирующей запрещенное действие. А потом она улыбнулась – широкой улыбкой, в которой участвовало все ее лицо, включая глаза, рот и ямочки на щеках. Дети тут же поняли, что у этой женщины доброе сердце.

В роскошной столовой, где с потолка свисали покрытые слоем грязи хрустальные люстры, был накрыт длинный стол, на котором зеленый фарфор от Вулворта нелепым образом соседствовал с жестяными кружками. Вряд ли леди Гринэм пришло бы в голову кормить этих маленьких иностранцев со своего лучшего костяного фарфора.

Вначале им подали какое-то блюдо из рубленого мяса, за которым последовал пудинг из тапиоки. Жирное первое большинство детей еще смогли в себя затолкать, а вот с тапиокой вышла заминка. Некоторые едва сдерживали рвотные позывы, а Палому так и вовсе вывернуло на пол. Кармен с Мерседес тут же бросились убирать за ней. Никак нельзя было допустить, чтобы об этом прознала леди Гринэм, поскольку подобная неприятность могла послужить доказательством того, каким сумасбродством было со стороны ее мужа пригласить сюда этих детей.

Экономке, несмотря на всю свою преданность хозяевам дома, не хотелось, чтобы у недавно приехавших гостей возникли неприятности, поэтому женщина помогла убраться и пообещала никому не говорить о произошедшем. Впредь она будет использовать что-то именуемое манкой вместо тапиоки.

На следующий день после завтрака, состоящего из хлеба с маргарином, детям разрешили обследовать окрестности. Они растерялись, не понимая, где проходят границы поместья. Дом окружал регулярный сад с заросшими газонами и обложенными кирпичом цветниками, на которых сорняки вели впечатляющую борьбу с розами и, как видно было по их численному перевесу, похоже, побеждали. Манил своей загадочностью и огромной провал; судя по брошенной посередине его гребной лодке с отсутствующим теперь дном и торчащими из грязи наподобие флагштоков веслами, здесь когда-то располагалось искусственное озеро. Некоторые из детей попытались его обойти, но обнаружили, что дорожка заросла, став совершенно непроходимой. С одной стороны за озером простирался лес, а с другой – тянулись поля, где местами паслись коровы.

В саду обнаружился небольшой павильон – архитектурный каприз, явно служивший местом уединения для какого-то любителя живописи. Он был круглым, так что свет поступал внутрь со всех сторон. К стене был прислонен мольберт, а старый стол оказался замаран масляными красками, тюбики с которыми так на нем до сих пор и лежали. В чашке ручками вверх стояли кисточки. Сюда уже много лет никто не заглядывал. Две старшие девочки, Пилар и Эсперанса, отыскали в этом очаровавшем их секретном уголке немного бумаги и угольков. Бумага отсырела, но ее все еще можно было использовать, и они принялись рисовать. Минуты сменялись часами, а девочки все сидели там, полностью погрузившись в свое занятие.

Внимание Мерседес привлек деревянный летний домик у озера. Она толкнула дверь и вошла. Там было полным-полно старых шезлонгов.

– Давай разложим парочку, – предложила Палома, которая осматривала имение вместе с Мерседес.

Вытащив один из них на солнце, она обнаружила, что парусина прогнила.

– Ничего страшного, – жизнерадостно сказала девочка. – Может, получится кое-какие из них починить.

Через пару дней именно этим они и занялись.

Несколько ребят наткнулись на огороженный участок, на котором до сих пор росло кое-что из овощей. В прошлом их выращивали чуть ли не в промышленных масштабах, сейчас же там осталось всего ничего: немного лука и картофеля. Одна из девочек зашла в теплицу, где обнаружила несколько кустиков клубники, растущих в корыте. Она не удержалась и съела одну ягодку, а потом весь оставшийся день переживала, как бы леди Гринэм не пересчитала ягоды и не заметила, что одной не хватает.

Другие нашли заброшенный теннисный корт, а в павильоне по соседству – старую свернутую сетку. Кармен с несколькими старшими мальчиками пыталась теперь ее натянуть. Разметка уже плохо, но все еще читалась, и как только отыскались старые ракетки, на которых лопнула где одна, где две струны, несколько ребят стали перекидывать мячик туда-сюда через сетку. Уже много-много месяцев они так не веселились.

Ближе к обеду на их поиски отправился сэр Джон. Сначала он услышал их смех, а потом увидел группку детей, пытающихся удержать мячик в игре.

– Что это такое? – спросила Кармен, показывая мужчине огромный деревянный молоток. – Там в коробке несколько таких лежит.

– А, – улыбнулся он. – Это молоток для крокета.

– Молоток для крокета… – бессмысленно повторила Кармен.

– После обеда могу показать, как в него играют.

– Так, значит, это игра?

– Да, – ответил он, – и мы раньше часто играли в нее на той лужайке. – Он указал на огромную поляну с порослями мха. – Она сейчас немного неровная, но это не помешает нам попробовать свои силы.

После обеда, состоявшего из картофельного супа, хлеба и куска сыра, показавшегося детям резиновым, но на вкус довольно неплохим, они вернулись в сад. Там их ждал урок по игре в крокет. Сэр Джон установил воротца и сейчас обучал группу ребят чудны`м и замысловатым правилам этой игры. Даже мальчишки пропустили мимо ушей наставления о том, как следует выбивать другого игрока с поля, и выбрали для себя более мирную тактику. За свою короткую жизнь они уже повидали достаточно злобы и напористости.

Прелестный и романтичный во всем своем разнообразии, этот сад пленил всех и каждого. В этот образцовый английский летний денек они ненадолго позабыли о прошлом и наслаждались настоящим. У них имелась как свобода бегать вокруг, так и возможность просто посидеть тихонько. Несколько детишек помладше нашли скамейку на солнышке и начали рисовать.