Кристина Ляхде - Мужчины и прочие неприятности

— Нет! — немного резко перебила Роза и добавила уже сдержаннее: — Вряд ли, я ничего не сажаю.

В первый раз Роза взяла с собой отросток, отломив его от жизнерадостного плюща. Затем она стала обращать внимание на все растения в общественных зданиях и на улице, а позже принялась таскать с собой небольшую садовую лопатку и пластиковые пакеты. Некоторые верят, что украденные черенки, семена и корешки превосходно принимаются, хотя в том случае, когда растения продолжают свою жизнь как на старом месте, так и в новой обстановке, говорить о краже было бы преувеличением. Сама Роза полагала, что помогает им жить и размножаться. Ей, правда, скорее удавалось собирать черенки, чем дарить им новую жизнь. У каждого из ее растений была своя история: откуда оно родом, при каких обстоятельствах оказались у Розы. Утро Юханнуса, когда можно было спокойно исследовать общественные места города, было одним из наиболее благоприятных, и однажды именно в такое утро Роза действительно откопала своей миниатюрной лопаткой в парке Кирккопуйсто пять ростков пахизандры. Теперь же пахизандры, припорошенные снегом, проживали на заднем дворе ее дома. Они были вечнозеленые и напоминали об ином времени года. Росткам из Кирккопуйсто было по крайней мере три года, потому что по виду пахизандры всегда можно сосчитать течение времени: в первый год жизни пахизандра дремлет, во второй — выползает из-под земли, а в возрасте трех лет — выстреливает вверх.

— Прекрасно, что вы этим занимаетесь, всем на радость, — искренне сказала Роза.

— Это и мне самой доставляет большое удовольствие, — ответила Лаура.

Несколько соседей за спиной Лауры оживленно обсуждали несчастный случай, произошедший осенью с велосипедистом, и проблемы с превышением скорости.

— Никто не знает, что произойдет в его жизни. В любую секунду с тобой может случиться все что угодно, — сосед из дальней квартиры второго дома повернул голову и поискал взглядом Лауру.

— Да, точно, люди умирают, исчезают, — сказала Лаура, кивая одновременно и соседу, и Розе.

— Вот именно, — продолжала Роза рассеянно. — Исчезают и появляются, просто так. Иногда чувствуешь, что никого не знаешь по-настоящему: ни семью, ни друзей, ни даже самого себя. Все приходят и уходят, как будто в жизни не существует никакой линейности.

Роза задумалась о том, как сильно ощущается присутствие мертвых в жизни оставшихся в живых и насколько незначительна, выходит, была физическая сторона их бытия. Брат все еще оставался для Розы частью жизни, и тоска рисовала облик брата достаточно четко. Наверное, отнять все вообще невозможно.

— Да и познакомиться тоже проблема, — подхватила Лаура и улыбнулась одновременно с незнакомым соседом этому общефилософскому рассуждению, — хотя бывает и запросто, если есть что-то общее.

— Жизнь постоянно меняется, — серьезно сказала Роза. — Из-за этого никак не успеваешь понять, в чем истинная суть. Если бы в жизни выдавалось несколько спокойных лет без суеты, тогда можно было бы заняться наблюдением и чему-то да научиться.

— Это все равно что гнаться за ветром, — согласилась Лаура и добавила: — Одни наблюдают и комментируют, а есть такие, которые слоняются всю свою жизнь без понятия, что происходит у них в голове. Как роботы.

— Мужчины? — встрепенулась Роза.

— Мужчины, вообще люди, — рассеянно ответила Лаура.

— Было приятно познакомиться, — сказала Роза. — Странно, что мы раньше не общались.

— Мне тоже приятно, — ответила Лаура. — Теперь-то, наверное, снова увидимся.

Гриль был потушен, субботник закончился, сумерки сгустились. Огоньки на общественной елке жилищной компании светились в наступающей темноте, когда Онни ступил на заново расчищенную дорожку к дому. Трудоемкую вечернюю работу просто невозможно было сделать на едином порыве, однако Онни не только выполнил свою часть обязанностей, но даже превысил план.

Отсо умудрился как-то вертеться рядом, при том что у него под брюхом болталась батарея снежных комков. Теперь же он стоял в коридоре, раздвинув лапы и отказываясь сдвинуться с места с этим холодным, тяжелым и неуклюжим снаряжением. С более длинноногой собакой было бы, наверное, проще. Роза отнесла это жалкое существо в душевую кабину и помыла теплой водой его лапы и живот. После мытья она насухо вытерла Отсо банным полотенцем и вволю повеселилась, наблюдая, как тот буянит, пытаясь согреться.

— Рядом! — Роза протянула кусок сосиски, держа его на высоте колен. — Рядом! Хороший мальчик!

Как легко! Как жизнь легка для собаки! Ради маленького кусочка лакомства она одобрила бы и приняла все что угодно. Роза вспомнила, как она сначала тревожилась, когда щенок тенью мелькал у ее ног. Есть ли у него какое-то представление о себе самом? А чувство собственного достоинства? В эту секунду она вдруг почувствовала по движениям пса, что это живое существо приняло ее безоговорочно и согласно находиться рядом по одному ее слову, где и когда угодно. Роза обняла собаку и позволила своим слезам скатиться на ее шерсть.

«Должна ли я просто все принять и быть благодарной за то, что хоть кто-то есть со мной рядом? Знакомый пес и незнакомый мужчина».

Роза успела заснуть до прихода Онни. Перед сном ей в голову закралась мысль об удивительной манере мужчины присутствовать при личном отсутствии. То же что и с Лаурой. Лаура казалась приятной. Она выглядела старше своих лет и, по-видимому, была чувствительным человеком, который слишком долго шел по жизни со страшно тяжким бременем — и, однако, остался сильным и светлым. Они поболтали совсем недолго, но Роза задним числом припомнила один вопрос: «Что делать, если нужно поговорить?» Розе нужно было поговорить с человеком, с реальным человеком человеческими словами. Обмениваться словами, плеваться словами, касаться словами…

И еще ей было необходимо право на тишину, добрую и глубокую тишину, в которой они были бы вместе. Заботы и горести слишком долго удерживали ее вдали от друзей и знакомых.

РОЗА ОТМЕТИЛА ПРО СЕБЯ, что мужчина напоминает ей вялого и неприметного метеоролога, и в то же время медбрата в регистратуре поликлиники, и еще пару жителей по соседству. На этот раз Роза устроилась в кресле, свернувшись калачиком, и увидела то, что увидела: хотя метеоролог и был модно одет для выступления на телевидении и хотя его волосы и зубы сверкали в прожекторах студии, ошибиться было невозможно. Ямочка появлялась только на одной щеке, руки сгибались и разгибались точно так же, как когда он протягивал их к вешалке для одежды. Голос был тот же самый, хотя, по правде говоря, слышала она его довольно редко. Метеоролог! На несколько мгновений сердце Розы забилось сильнее, но затем она почувствовала облегчение. Вероятно, теперь проблема разрешится. А если нет, что ж — у нее по крайней мере будут естественная тема для разговора и повод, чтобы устроить мужчине проверку.