Екатерина Вильмонт - Птицы его жизни [litres]

– Вот, гляньте!

– Это что? – заинтересовался Дима.

– Палантин! Глашке к новому платью!

– Спятила, да? – воскликнула я.

– Почему? Это так красиво! Что за мех? – спросил Дима.

– Соболь! Баргузинский!

– Как красиво! Глашенька, примерь! – взмолился Дима.

– Еще чего! Ты хоть представляешь, сколько это стоит?

– Это не продается! Но можно взять напрокат. Всего за пятьсот долларов.

– Нет вопросов! – воскликнул Дима. – Глаша, быстро надень платье и примерь!

– Да не хочу я! Я не умею это носить… – уже слабо сопротивлялась я.

– Тут и уметь нечего, накинешь на плечи – и все дела.

Они оба так ко мне пристали, что я пошла и надела платье.

И Дима накинул мех мне на плечи. Со словами:

– Я черным соболем одел ее блистающие плечи! Кажется, это Пушкин…

Это было волшебно красиво!

– Ой, Глашка, как тебе идет! – восторженно закричала Марьяша.

Тут Диме кто-то позвонил, и он вышел из комнаты.

– Глашка, обалдемон! Представляешь, что будет с твоим гончаром? Он же рехнется, падет ниц и будет ползти за тобой, как отец Федор за инженером Брунсом!

Я невольно расхохоталась, очень уж уморительное сравнение придумала моя подружка!

Вернулся Дима и вручил Марьяшке пятьсот долларов. Она достала какой-то бланк, Дима прочел его и расписался, предварительно внеся туда свои паспортные данные. И о чем-то еще пошептался с Марьяшкой, видимо, спросил, сколько стоит это купить. Потом засмеялся, замахал на нее руками.

– Пока потерпим.

Слава богу! Мне вовсе не хотелось иметь такую вещь. Что с ней делать в обычной жизни? Ну ее. Но уж коль Дима хочет, завтра покручу хвостом, от души, на все пятьсот долларов.

– Димка, погляди, какая завтра погода, а то я в этих соболях под дождем буду выглядеть дура дурой!

– Завтра дождя не обещают! И вообще, Глашка… Если бы я тебя впервые увидел такой, я бы, возможно, и не сунулся к тебе. Ты в этом платье с соболями как будто из какой-то другой, не здешней жизни…

– Да ладно, Дим, я вполне здешняя, и мне с тобой хорошо. По-настоящему.

На другой день я с утра отправилась в салон красоты, где мне сделали, кроме всех прочих процедур, совершенно гладкую прическу. За последние месяцы волосы здорово отросли. Это Дима просил меня отрастить волосы. А почему бы и нет? И мне такая прическа понравилась.

Супруги Борисовы заранее приехали в ресторан – встречать гостей. Константин сказал, что они с Анеттой приедут позже. Мало-помалу начали собираться гости. Вручали цветы, клали подарки на специальный столик, все как обычно.

– Боже, Людочка, неужто это Котя? Какой красавец! Нашелся, вот счастье-то! – восклицала старая приятельница Людмилы Арсеньевны.

– Да, Ниночка, нашелся! – сияла Людмила Арсеньевна.

– А что за дама с ним? Жена?

– Жена. Котя, иди сюда, помнишь тетю Нину?

– Как не помнить, тетя Нина. Это же вы когда-то сказали, что я бездарный певец.

– А ты стал певцом?

– Нет, он стал гениальным керамистом, – с гордостью проговорила Людмила Арсеньевна.

– Тогда надо сказать мне спасибо, что не пустила тебя на ложный путь, – засмеялась пожилая дама.

И все тоже рассмеялись.

Константину – здесь он для всех был Константином – было приятно тут, многие искренне радовались его возвращению в родные пенаты, жали руку, хлопали по плечу, с кем-то его знакомили… И все кругом говорили по-русски… Какое же это счастье, когда все кругом говорят на твоем родном языке, как хорошо и уютно чувствуешь себя. И вдруг у него перехватило дыхание. В зал вошла пара – высокий широкоплечий мужчина в элегантном темно-сером костюме держал под руку женщину… Не может быть! Это не Глаша… Эта женщина была поистине ослепительна! Вместо короткой вольготной стрижки гладко затянутые волосы, украшения, мех… Боже, до чего хороша, даже страшно…

– Господи, – воскликнул Андрей Олегович, – Димочка, ты волшебник? Что ты сделал с Глашей? Глашенька, вы невероятно, просто невероятно похорошели! Что он с вами сделал?

– Я просто ее люблю, – пожал плечами Дима.

Отец расцеловался с Димой. Обнял Глашу.

Она радостно улыбалась. Но тут мать взяла ее под руку и отвела в сторону.

– Глашенька, откуда эти серьги? – шепотом спросила она.

– Дима заказал специально к вашему кулону.

– Надо же… А вы Котю уже видели?

– Нет еще.

Но тут кто-то отвлек Людмилу Арсеньевну к вящему облегчению Глаши. Она видела, что Константин старается затеряться в толпе гостей. И еще успела заметить его ошеломленное лицо. Не зря я старалась, мстительно подумала она, и тут заметила фру Бергстрем, которая стояла с каким-то мужчиной. До чего же неприятная особа!

Вскоре стали усаживаться за один длиннющий стол. И Глаша с Димой оказались в одном ряду с Константином, так что не могли видеть друг друга. И слава богу!

– Красивый мужик этот Борисов-младший, – заметил Дима.

– Да, красивый.

– Только глаза несчастные.

– Да? Не обратила внимания.

Тут появился еще один гость – Игорь Прокудин. И сел на свободное место рядом с Глашей.

– Привет, сестренка! Давно не видались. Димка, повезло тебе, старичок!

– Я это очень отчетливо понимаю, – засмеялся Дима.

– Цени!

– Я ценю!

Все пили, ели, произносили тосты. Константин изрядно захмелел. Анетта была недовольна.

– Мирек, держи себя в руках. Твоим родителям будет неприятно, если ты напьешься до скотского состояния.

– До скотского не напьюсь, – хмыкнул он.

– Какое все-таки варварство эти пьяные сборища!

– А что, по-твоему, шведы не пьют? Да надираются до полного беспамятства! – огрызнулся он.

Сидевшая с другой стороны Людмила Арсеньевна погладила сына по руке и шепнула:

– Котенька, я сегодня так счастлива, не нужно столько пить, пожалуйста!

– Хорошо, мама, не буду.

Но тут появился небольшой музыкальный ансамбль. Гости обрадовались, и многие пошли танцевать. Глашу сразу пригласил Игорь.

– Дим, не возражаешь?

– Нисколько! Я не любитель танцев, а Глашка любит.

– Ты сегодня потрясающе выглядишь! Тебе хорошо с Димкой, да?

– Да. Хорошо.

– Рад за тебя.

– А о Валечке что-то слышно?

– Да вроде все в порядке, если не считать, что она забыла родного отца… – горько улыбнулся Игорь.

– Не понимаю! Почему ты не женишься, не заведешь ребенка?

– Боюсь. А вдруг окажется такая же, как твоя сестрица.

– Это вряд ли. Моя сестрица все-таки редкий экземпляр.

Танец кончился. Едва Игорь подвел Глашу к столу, как около нее возник Константин.

– Вы позволите?

И не дожидаясь согласия, властно взял ее за руку и вывел на танцпол. Обнял за талию.

– Ну здравствуй!

– Привет!

– Значит, не дождалась…

– Чего я не дождалась?

– Меня. А говорила, что любишь.

– Ты тоже много чего наговорил… И наобещал. А воз и ныне там.