Татьяна Виноградова - Непростые истории 3. В стране чудес

Ночь хранила огни города, биение его жизни, ту непередаваемую атмосферу, что охватывала любого, стоило выйти на улицу. Бежали по делам клерки, гуляли под ручку студенты, протирали витрины и скульптуры работники – один лишь Серегон чувствовал себя камешком в тёмной реке ночи. Он шёл неторопливым шагом существа, привыкшего к тому, что его огибают. Полированный булыжник мостовой похрустывал под каменными ступнями тролля, напоённый ароматами еды, бензина и ночных фиалок воздух кружил голову мечтами. Вырваться бы в отпуск… Уехать к морю, гулять по песку, спать в прибрежных скалах, смотреть на русалок, резвящихся под луной… Луна в городе не такая – словно подёрнутая пеленой, рассеянная, сонная. Призрачный старик на ней живёт мечтами о волнах и серебряных русалочьих телах.

Узкие витрины квартала Огоньков переливались мерцанием. В них обнажённые девушки десятка различных рас извивались под неслышимую музыку, пили кофе из маленьких чашечек, разглядывали прохожих, зазывно улыбаясь и красуясь торчащими сосками полированных грудей. Тролль задержался взглядом на серебристой нимфе в витрине-аквариуме, вздохнул и прошёл мимо.

Хозяин кафе – горгуль с позеленевшими от старости суставами – окинул взглядом массивного Серегона и снял с никелированного крючка полувёдерную бронзовую кофейную кружку. В брюшной сумке тролля запиликал телефон.

– Серегон, дружище, мне срочно нужна твоя помощь.

– Извини, брат, я на мели. Умудрился распанахать менеджерский монитор, теперь вычтут из зарплаты. Сам понимаешь.

– Эх, беда… – трубка разочарованно вздохнула. – А у тебя сегодня хата свободна?

– Базил, а ты не думал поработать? – хмыкнул тролль. – Было бы куда подружек водить, и бабло случалось бы.

– Ну так я подъеду? – беззаботно квакнула трубка.

– Подъезжай, балрог с тобой, – вздохнул Серегон.

Руки щипало мурашками, суставы болели. Марилея чувствовала себя очень, очень несчастной. Крылышки поникли и даже волосы цвета клубники потускнели.

Фея честно выложилась, заряжая и оживляя увядших питомцев торгового центра «Вересковых Пустошей». Шесть полновесных часов она кропотливо выхаживала каждый цветок, глянцевала листья, укрепляла побеги, добавляла удобрения и изгоняла паразитов. И теперь чувствовала себя, как надломленный нарцисс.

Хочется добраться домой поскорее, чтобы не оказаться снаружи, когда померкнет свет. Если поспешить, то не придётся ёжиться в одиночестве на стремительно пустеющих улицах. Все приличные дневные жители ночью спят и не позволяют тьме окутывать и пачкать себя. Ночью на улицах водится всякое – Марилея слышала страшные истории о жителях ночи, но никогда ни одного своими глазами не видала и не жаждала увидать.

– Ты уже закончила, дорогая? – дриада Оисса в восхищении оглядела ангар. Её тело, словно сплетённое из лозы, органично смотрелось в лаково-зелёных цветущих джунглях. – Молодец, ты просто замечательно чувствуешь растения! И заслужила похвалу.

– Благодарю вас, мадам Оисса, – выдавила из себя улыбку Марилея, воскрешая в памяти цикламеновую тунику. – Я могу идти домой?

– Можешь, – кивнула шефиня. – Ты же всё закончила? И часы? Их заказчик придёт завтра.

– Часы? – подняла бровки фея. – Конечно, нет, вы же сами сказали…

– Очень жаль, – поджала губы начальница. – Ты знала, что с ними нужно закончить сегодня.

Серегону нравилась подработка. Она не приносила таких денег, как работа на стройке, но, погружаясь в неё, тролль чувствовал успокоение. Работа с камнями приводила мысли в порядок, они становились тёмными и бархатистыми, как базальтовые булыжники.

Серегон устраивался удобнее на мягком грунте, чувствуя, как тот проседает под каменным седалищем, зарывался ладонями в землю, нащупывал кончиками пальцев жирную тёплую глину, скрипучие кварцевые крупинки, хрусткие кристаллики шпата. Шипучая магия струилась по ихору, и руки Серегона обретали ловкость. Он виртуозно выглаживал глыбы и лепил гранитное кружево, на время забывая, что это – всего лишь кусочек будущей ограды или чаши садового фонтана.

Тролль нашёл эту работу недавно, ощутив, что денег, которых ему платят в «Новой Мории», после перечислений домой не хватает на развлечения и на то, чтобы чувствовать себя уверенно, в особенности – привлекать девушек. Серегон был молчаливым угловатым «живым камнем» – недаром говорят «как тролль в посудной лавке», когда хотят указать на неуклюжесть. Вот и монитор нынче пал жертвой этой самой неуклюжести… Серегон привык. Похожему на неотёсанную скалу здоровяку непросто найти подходящую пару. Девушкам гораздо больше нравятся такие, как красноречивый обходительный Базилеррен – бездельник Базил, тёмный эльф и по совместительству лучший друг.

Вот беда, подработка напрочь убила личную жизнь. Теперь у Серегона практически не оставалось свободных предрассветных часов, чтобы погулять и попытаться подцепить кого-нибудь симпатичнее горгульи. Троллицы – в два, а то и в три раза больше его самого – на поверхности не попадались, предпочитая обитать в подземных норах. Серегон не спешил посвящать себя воспитанию потомства, безвылазно обитая вместе с женой вдали от шика и красоты подзвёздного города. Именно ради впечатлений надземного мира тролль и покинул родные тоннели, хотя официальной причиной стала работа в строительной компании «Новая Мория».

Он с удовлетворением оглядел своё творение. Это была невесомая ажурная сетка для беседки, украшенная кварцем и селенитом. Камни отражали наливающееся зарёй небо, переливались и мерцали серебряными бликами. Нужно только дорастить опору – и дело сделано.

Серегон покосился на беременное рассветом небо. Полчасика ещё есть. Он успеет. А домой всё равно можно не спешить, там же Базил с подружкой. Троллю много не нужно – передневует здесь. Ляжет где-нибудь в сторонке на упругую сочную землю и застынет, каменная кожа как панцирь – спасёт его от беспощадного солнца. Когда нежная ночь осыпается песком рассвета, лучше не мучиться под жёсткими лучами, а спать и видеть сны. Благо, Серегону не нужны стены, он сам как стена…

Марилея, растерянная и обессиленная, выпятила губку. Если сильно постараться, то за пятнадцать минут можно успеть подрастить барвинок, он оплетёт прорехи, и солнечные часы будут выглядеть почти хорошо. Феечка вздохнула и развернула плечики. Туника цвета апрельского цикламена маячила в мыслях призывным знаменем.

Ещё несколько дней такой работы – и к праздникам появится не только талия, но и тени под глазами!

Надо поспешить. Домой придётся лететь изо всех сил, чтобы не попасть под тяжёлую ладонь тьмы. Марилея с опаской поглядела на плавящее горизонт солнце и решительным шагом направилась к краю поляны, где стебли барвинка оплетали узорчатый изгиб какой-то садовой конструкции.