Андрей Гуляшки - Новеллы и повести. Том 1

— Ты удивляешь меня, товарищ полковник.

— Почему?

— Послушать тебя, так весь свет потонул в крови, обманах, лжи… Что это за девицы, жены?.. — Майор улыбнулся.

— Чему ты смеешься?

— Просто смешно мне стало.

— Не понимаю твоего спокойствия! — возмущенно воскликнул Мусинский. — Ты прямо-таки ослеп и уже не замечаешь пороков нашей молодежи. Тебя не волнует вопрос, какова она и куда идет. Смотришь со стороны и любуешься… Браво, товарищ начальник!.. Мы можем спать спокойно, не так ли?

Полковник запаса упивался собственным красноречием. Он встал со скамейки и принялся пространно излагать свои мысли, словно находился на квартальном собрании. Майор Младенов терпеливо слушал его, сжимая телеграмму в кармане. И все время думал о том, в какой момент протянуть эту телеграмму воодушевленному оратору. Мусинский продолжал без передышки перечислять пороки молодежи. Будто он копался в каком-то мешке пороков, горстями извлекал их оттуда и с удовольствием рассыпал у ног майора. Чуть приостанавливаясь время от времени, он вопросительно смотрел на своего молчаливого слушателя, словно догадываясь, что тот недостаточно к нему внимателен, и разглагольствовал дальше. Младенов только кивал головой, и словесный град продолжал сыпаться на него. Проговорив так не менее получаса, Мусинский опять сел на скамью. И тут только, вынув телеграмму, майор Младенов подал ее полковнику.

— Прочти, пожалуйста, этот документ!

Мусинский взял смятую бумажку и небрежно развернул ее, как будто она не имела к нему никакого отношения. Майор сильно побледнел и немного отодвинулся в сторонку.

Сначала Мусинский не мог добраться до смысла. Подумал, что дело касается кого-то другого, что речь идет не о регистрации брака, а о заключении какой-то сделки. И это слегка удивило его. Зачем ему эта телеграмма? Что за документ? Но тут же, в этот же самый момент сознание его прояснилось. С молниеносной быстротой он окинул взглядом телеграмму, потом майора и со стоном повалился на скамью.

Полетели телеграммы и письма в село, пока не выяснилось, что виновником всего оказался Игнат, дядюшка! Полковник не находил себе места от волнения. За несколько дней военная выправка изменила ему, начали дрожать руки. Как всегда попадало собачонке, постоянно вертевшейся у его ног. Он поругался с женой из-за Игната, этой белой вороны. Игнат всегда отличался легкомыслием. За всю жизнь ни одного умного поступка! Ему вот уже за полсотню перевалило, работал бухгалтером в ТКЗС, а с ребячествами все еще не расстался. Прислал успокоительное письмо: «Милая сестра и дорогой зятек, не расстраивайтесь из-за случившегося. Внезапные решения всегда самые лучшие… Будьте живы и здоровы… Сейчас они пока только расписались, а осенью, когда завершатся работы в хозяйстве, закатим пышную свадьбу по-сельски!» Такое письмо способен написать только Игнат! Мусинский уже готов был ринуться вместе с женой в село, но получил от Игната телеграмму, что молодые отправились на машине в «свадебное путешествие». Это окончательно спутало стратегические планы полковника. Он слег в постель, положил на голову полотенце, смоченное в воде с уксусом, и совсем разболелся.

А в это время молодожены объехали Причерноморье, загорели на солнце и соленом ветре и уже катили обратно в Софию в своей полуразбитой бричке.

Была поздняя ночь, когда они прибыли в Софию. В городе все спали. Старая пропыленная машина бесшумно въехала в притихший дворик.

— Прямо не верится, что мы уже возвратились, — пугливо заметила Лиляна, выбравшись из машины. Румен подал ей плащ.

— Закутайся.

— Да, холодновато…

Летние ночи бывают иногда прохладными в наших краях, но Лиляна дрожала не только от холода. Румен завернул ее в плащ.

— Все еще холодно тебе?

— Не очень, — успокоила она его, топая на высоких каблучках. В сумраке ночи они оба казались еще более загорелыми.

Румен взял чемодан, и они пошли по вымощенной дорожке к двухэтажному зданию, а дойдя до развилки, остановились и молча посмотрели друг на друга. Румен улыбнулся и легонько подтолкнул жену ко входу во флигель. Лиляна ступила боязливо и задрожала еще сильнее, оглянувшись на двухэтажный дом, погруженный в полный мрак.

Дверь во флигель оказалась запертой, и им долго пришлось стоять на бетонной площадке, пока Румен искал ключ. Кутаясь в плащ, Лиляна все время постукивала каблучками. Наконец ключ нашелся, открыли дверь и попали в темную прихожую, откуда пахнуло спертым воздухом и арбузными корками. Налево была кухня, а напротив комната Румена. Он поторопился зажечь свет и ввел туда свою жену. Кроме кровати, там стоял еще непокрытый пружинный матрац, на котором спал раньше Гошо Фаготист, столик и груда всякого железа. Все находилось на своих местах, как прежде. Румен поставил чемодан и вздохнул. Он был очень рад, что наконец-то они дома. Он подошел к Лиляне и обнял ее. Она немного успокоилась. Наклонившись, Румен хотел ее поцеловать, но она тихо отстранила его — ей показалось, что в передней стучат.

— Пускай стучат! — сказал Румен. — Мы теперь у себя дома! — Он поцеловал жену, невзирая на сопротивление, а ей стало неприятно — от него еще пахло пылью и по́том.

— Здесь мы будем спать? — спросила Лиляна, оглядывая комнату.

— Да, здесь. Тебе не нравится?

— Нет… нравится… Почему бы нет… Но постель мне кажется очень узкой…

— Я буду спать на кушетке, — заявил Румен, — а ты на кровати.

— Ну, почему же… Я буду спать на кушетке.

— Потом договоримся, — сказал он, — а сейчас позовем маму.

Он вышел, а Лиляна, медленно переступая по голым доскам, подошла к окну и открыла его. В комнату хлынул свежий воздух прохладной ночи. Было необыкновенно тихо. Где-то в вышине над балконом виднелись звезды. Качался на ветру белый передник. Окно на верхнем этаже было плотно закрыто и шторы спущены. Она наклонилась, чтоб лучше разглядеть, но услышала шаги за своей спиной и, обернувшись, почувствовала теплую руку Румена на своем плече.

— Что смотришь?

— Ничего… Просто дышу свежим воздухом…

Он посмотрел на нее подозрительно, но не сказал ни слова. Вошла его мать в ночной рубашке — она поднялась с постели. Хоть и заспанная, она сияла от радости и взволнованно улыбалась.

— Здравствуйте! Когда приехали? Только что?

— Мама, — обратился к ней Румен, выдвигая Лиляну вперед.

— Вижу, вижу, — приветливо заговорила баба Марийка, — загорели как… Где же вы были? В Варне? Гошо мне сказал, что вы там были.

— Да, были.

— Сказал, — продолжала старая с улыбкой, — что ты поехал через Южную Болгарию, а он через Северную…

— Да, — отозвался Румен, подмигнув Лиляне, — Гошо не полагалось ехать по Южной Болгарии…