Андрей Гуляшки - Новеллы и повести. Том 1

Лиляна теперь стеснялась ходить и на уроки музыки. Накануне старалась переночевать у родителей. Румен всегда отпускал ее. Он не подозревал о заговоре старух, хотя и замечал некоторую перемену в своей жене. Лишь однажды спросил он ее, почему она грустна. Она сказала, что очень устала от уроков.

В отличие от нее он становился все веселее и радостнее, как будто у него отрастали крылья. Важнее всего было то, что по рекомендации майора Младенова и старого сталевара бай Стефана его снова взяли на завод.

Было начало августа. Это был незабываемый день. Румен встал, когда заря еще только занималась. Шумно вымылся под умывальником, надел синий рабочий комбинезон и, стараясь не разбудить жену, вышел во двор, чтобы осмотреть машину. Ему хотелось приехать на работу в машине. К сожалению, таратайка еще не пришла в себя после долгого пути. Румен поковырялся в моторе, повозился с зажиганием и наконец понял, что ничего у него не получится. Поэтому он вытащил из-под навеса свой заржавленный велосипед, наспех осмотрел его и вскочил на седло. Как только он сел на велосипед, в него словно дьявол вселился. Сделав два-три круга во дворе, чтобы размяться, так и не предупредив Лиляну, он стремительно помчался самым коротким путем к заводу. О Лиляне он вспомнил, только выехав за пределы квартала, и ему стало как-то неловко. В последнее время он часто забывал, что женат. И это удивляло его. Со всеми ли молодоженами так случается? Он махнул рукой и начал насвистывать. Важно, что он счастлив. И этим утром он забыл, что женат, но это не помешало ему быть счастливым.

За кварталом на склоне широко раскинулся старый механический завод, к которому пристроили еще несколько новых громадных корпусов; некоторые из них не были закончены. Румен на миг задержался на холме, окинул взглядом залитую солнцем долину, белые корпуса, высокие трубы, из которых струился прозрачный синеватый дым, улыбнулся и быстро спустился вниз по бетонной аллее, сделанной специально для велосипедистов.

По обеим сторонам аллеи высились тополя. По спине велосипедиста пробегали солнечные пятна и тени. Он отпустил руль, скрестил руки на груди. Так ездил он на велосипеде по улицам города еще с мальчишеских времен. Иногда он клал и ноги на руль, а прохожие смотрели и дивились: не сносить головы этому парнишке! Румен пронзительно свистел. Ветер отбрасывал назад его волосы, надувал его белую рубаху как шар, готовый взлететь к облакам.

За несколько минут велосипедист спустился по бетонной аллее и оказался перед главным заводским входом. Обычно здесь в полосатой будке стоял милиционер, не пропускавший на завод посторонних. Но Румен издали показал какой-то пропуск, шутливо крикнул, что он корреспондент местной газеты, и милиционер козырнул ему. Дальше на его пути оказался дед Иван, сторож. С ним Румен был знаком давно. Он два-три раза объехал вокруг сторожа, чтобы у того закружилась голова, и понесся по аллее в глубину заводского двора. Для него не было препятствий. Здесь он чувствовал себя как дома.

Заводской двор оказался гораздо больше, чем выглядел издалека. Румен долго ехал на велосипеде по асфальтированной аллее, пока наконец не очутился между новыми корпусами. Громоздившиеся одно за другим здания вблизи казались еще выше, и нельзя было понять, откуда начинаются и где кончаются новые цеха, где находятся старые. Все было как бы слито воедино, словно и не осталось следа от старой слесарной мастерской. Внезапно велосипедист проникся уважением к увиденному. Он соскочил с велосипеда, оперся на него и долго с удовольствием смотрел на постройки. И верно, снаружи ничего не видно! А войдешь во двор, все преображается! Интересно, как в цехах? За два-три месяца произошли такие перемены. Сердце его забилось. Ему хотелось как можно скорее попасть к бай Стефану.

Он пошел по аллее пешком, ведя велосипед и разглядывая новые здания. Где-то с треском падали доски и опалубка. Разбирали строительные леса. Клубилась пыль. Пахло известью и цементом.

Наконец Румен достиг садика с белыми березами. Скамейки были пусты. Он на минутку свернул туда, чтобы прийти в себя. Как здесь все изменилось! Он прислонил велосипед к березке, стоявшей за скамейкой, и опустился на скамью. Было прохладно, хотя солнце уже сияло над заводом. Тень березки скользила по скамейке и по голове Румена. Он задумался. Лето проходит. На березке уже есть желтые листья. И все-таки ему не грустно. Пройдет лето, придет осень, зима… Он уловил глухой гул со стороны корпусов. Может быть, там новый сталелитейный цех? Сердце его опять встрепенулось. Он встал, взял велосипед и пошел дальше по аллее. Вокруг цвели розы. Кто их окапывает, кто поливает? Слышал он, что розы и зимой цветут. Верно ли это?

Группа рабочих в синих комбинезонах шумно двигалась по аллее. В середине жестикулировал бай Стефан. Румен сразу узнал его по размашистой походке и по движению правой руки. Старик так махал правой рукой, будто укачивал ребенка, лежащего на левой. Ну, разумеется, он опять толкует им о металлургии. Большой чудак этот бай Стефан! Где кого увидит, тут же начнет доказывать, что надо открыть в Софии металлургическую академию. А в кармане его лежит копия докладной в ЦК партии. Бай Стефан гордится, что его слово слышно далеко. Стоит ему крикнуть на заводе — тотчас его в Центральном Комитете услышат! Вот и сейчас он что-то объясняет, доказывает…

Румен стал с велосипедом посередине аллеи. Старик хотел обойти его, но Румен свистнул. Бай Стефан обернулся и отстал от группы.

— Э, что ты делаешь здесь? — крикнул он и нахмурился.

— Явился на работу по вашему приказанию, товарищ начальник! — козырнул Румен и щелкнул каблуками.

Бай Стефан хлопнул его по плечу. Румен покачнулся.

— Здесь тебе не казарма!.. Ишь вытянулся, — сказал он. — А это что за железный лом?

— Мой собственный велосипед.

— Так у тебя же автомобиль есть?

— Так точно, — продолжал шутить Румен.

— А где же он?

— На отдыхе.

— Чтоб я тебя с ним здесь не видел… Нечего тут на заводе фасонить… Здесь каждый тебя может в карман сунуть и в переплавку отдать. Смекнул?

Румен несколько смутился. Старик назидательно продолжал:

— Рабочий класс своей колымагой не удивишь! Ясно тебе? Фасонить будешь перед дамочками из своего квартала! Впрочем, ты… Что? Как будто… Да, да. Я слышал! Что ж, поздравляю! Только не теряй голову. Похудел немножко! Береги себя. Как тесть? Все еще разводит кур, кроликов, собак? Ты на него не обращай внимания. Держись с ним так, чтоб он вел себя прилично! Понимаешь? Заставь уважать себя и властвуй, как говорили древние греки или римляне — хорошо не помню… Мы в свое время изучали металлургию во Франции, так могли кое-как и по-латыни болтать… Что ты понимаешь! Ну, давай, давай! Пошли за мной!.. На этот раз, если сбежишь, мигом уволю!