Андраш Беркеши - Друзья

— А что стало с твоей первой любовью?

Миклош помолчал немного, пытаясь как бы со стороны оценить глубину своего чувства к Марти.

— Даже не знаю, любовь ли это была вообще. Да, впрочем, какая разница, как мы это сейчас назовем? Могу только с уверенностью сказать, что это было чистое чувство. И прекрасное.

— Ну а что с ней? Где она? Чем занимается?

Миклош отпил из бокала.

— Не знаю. Когда я вернулся домой, начал ее искать. Но никто ничего о ней не знал. После тюрьмы она не вернулась в Бодайк. Йожеф Шиллер в свое время взял Марти из сиротского приюта, так что родных у нее не было. Просто не представляю, куда она могла податься.

— А если бы ты нашел Марти, наверно, женился бы на ней? — спросила Тереза, преодолевая чувство неловкости.

Миклош нахмурился.

— Это каверзный вопрос, Тереза. Мы не должны задавать друг другу подобные вопросы.

— И все же я хочу, чтобы ты ответил.

Миклош мрачно взглянул ей в глаза.

— Ну, хорошо. Если ты настаиваешь, я отвечу. Возможно, я женился бы на ней. Даже если бы не любил. Потому что я многим ей обязан и всегда думал о ней с благодарностью. И конечно, жалел ее, ведь она столько вытерпела из-за меня. А ведь благодарности, жалости или чувства долга зачастую вполне достаточно для женитьбы. — Миклош взял Терезу за руку. — Но факт остался фактом, моя жена — ты. И я счастлив.

Наступила пауза. Имре наполнил бокалы:

— Что ж, в таком случае за наше здоровье!

— А интересно, — спросила Ева, пригубив бокал, — что стало с Боришкой?

— В самом деле, — подхватил Миклош. — Знаешь ли ты о ней что-нибудь? До меня доходили какие-то очень противоречивые слухи.

— Какие же? — с любопытством спросил Имре.

— От твоей тетки Ирмы я слышал, будто поручик Харанги увез ее с собой и сделал своей любовницей. А Балинт Чухаи сказал, что, по его сведениям, она попала в Пече в публичный дом, а потом ушла с немецкими солдатами на запад.

— Типун на язык тетке Ирме. И Балинту тоже. Гроша ломаного не стоят их сведения. — Имре облокотился на стол, обхватил голову ладонями. — Я еще тогда знал всю правду, но никому не говорил. Хотел, чтобы забыли об этой несчастной девушке.

— Так что же все-таки с ней случилось? — с нетерпением спросила Ева.

— Покончила с собой, — ответил Имре. — Вернулась домой, в родную деревню, и повесилась в сарае. Там ее обнаружил отец и тайком похоронил, чтобы об этом не узнал священник. А ведь, собственно говоря, она не была доносчицей.

— То есть как? — поразился Миклош. — В истории областного комитета партии черным по белому написано, что она была тайным осведомителем жандармерии.

— Чего не напишешь, когда в голове опилки. — Имре подозвал официанта, заказал кофе. Глядя вслед удаляющемуся официанту, тихо проговорил: — Ирма получила анонимное письмо. Кто-то сообщал, что Бори и я… Словом, вы понимаете, о чем речь. Ирма перепугалась: а вдруг Бори расскажет мне, чем они с Зоннтагом занимаются?

— Ты знаешь, кто написал эту анонимку? — поинтересовался Миклош.

— Знаю. — Имре повертел хрустальный бокал, бросил взгляд на Еву. — Бори была беременна.

— От тебя? — спросила Ева.

— Ну, если не от меня, значит, от святого духа. Но я-то об этом и не догадывался. Только на исповеди она призналась нашему приходскому священнику господину Турану и сказала, что хочет избавиться от ребенка. Поп не стал раздувать кадило, а велел своей поварихе Ребеке Вагнер поговорить с девушкой и помочь ей, поелику это возможно. Ребека подробно порасспрашивала ее, а потом написала анонимку. Ирма, естественно, взбеленилась. Набросилась на Бори, стала ее избивать, таскать за волосы. В это время пришли Зоннтаг и Харанги. Когда Бори сказала, что мы обычно гуляем вчетвером, жандарм сразу нас заподозрил. Он застращал Бори, и ей с перепугу показалось, что жандарм действительно все знает. Она и призналась.

— Хватит воспоминаний! — сказала Ева. — Пора по домам.

Миклош позвал официанта…

Было довольно поздно, когда они легли спать. Тереза положила голову на широкую грудь Миклоша, закрыла глаза и, казалось, уже задремала.

— Сколько получает заместитель министра? — спросила она неожиданно. Миклош удивился. Решив, что Тереза шутит, он и ответил шутливо:

— Ну, если старательно трудится, наверняка получает не меньше, чем квалифицированный мойщик окон.

— Я серьезно спрашиваю. — В голосе Терезы чувствовалось раздражение.

Миклош осторожно отодвинулся от женщины, приподнялся на локтях.

— А я серьезно отвечаю. Вчера в кафе «Ипой» я разговорился с одним мойщиком окон из гостиничного треста. Сколько, ты думаешь, он получает в месяц? Ну?

— Не знаю. Меня это не интересует.

Миклош тихо рассмеялся.

— Мы только сегодня поженились, а ты уже так нервничаешь. Боже праведный, что же будет после нашей золотой свадьбы?

— Прекрати, прошу тебя. Я действительно немного не в себе. Сама не знаю почему. Не сердись. Знаю, что веду себя отвратительно, но ничего не могу с собой поделать.

Миклош погладил ее по волосам.

— Ничего страшного. Спи. Спокойной ночи.

Тереза отвернулась к стене и горько заплакала. «На здоровье, — подумал Миклош, — пусть выплачется. Это полезно. Однако ничего себе начало семейной жизни! Что же будет дальше?»

Уже год шла работа над планами реконструкции, когда генерального директора Пала Варгу неожиданно отправили на пенсию. Правда, сотрудники давно уже шептались в коридорах, что он не устраивает заместителя министра Матяша Биро и тот хочет от него избавиться. Но о ком из начальников не ходят подобные слухи? Однако теперь это стало свершившимся фактом. Миклош очень сожалел о происшедшем, он с большим уважением относился к этому симпатичному, скромному и доброжелательному человеку, которому недавно исполнилось пятьдесят семь лет. Многие считали, что теперь это место займет главный инженер Тибор Шебек, но, ко всеобщему удивлению, директором назначили никому не известного человека, некоего Генриха Каплара. О нем знали только то, что ои четыре года работал в Аргентине, в торговом представительстве. Это был сорокалетний мужчина приятной наружности с обходительными манерами. Говорил он медленно и негромко, взвешивая каждое слово.

— Головастый мужик, сразу видно, — сказал Миклош за обедом, обращаясь к Имре.

Ева скривила губы.

— Ты слишком восторженная натура, — заявила она. — Могу поспорить, что ты с ним и словом еще не обмолвился, а уже утверждаешь, будто он головастый мужик.

— О, да вы, барышня, сегодня не в духе.

Имре тут же вступился за невесту:

— А в самом деле, с чего ты взял?

Миклош покончил с томатным супом, придвинул к себе тарелку со вторым:

— Мне Маклари говорил о нем сегодня утром, — сказал он, пытаясь разрезать жилистое, плохо прожаренное мясо. — Знаете, друзья мои, не каждый день встречаешь человека, который владеет в совершенстве тремя языками, имеет степень доктора экономических наук и диплом инженера-текстильщика.