Андраш Беркеши - Друзья

— Ты это серьезно, Миклош? Может, нам еще взять с собой цирк-шапито?

— Тибор, — сказал Миклош, — эти машины не зря стоят бешеных денег. Ты будешь их обслуживать? Ты будешь закладывать в них программу? Тут специалисты нужны.

— Слушай, я не для того здесь сижу, чтобы выслушивать твои колкости. Ты прекрасно знаешь, что делегацию составлял не я.

— Знаю. Каплар. Но ты мог бы спросить у него, зачем с вами едет начальник административно-хозяйственного отдела треста? И какое отношение имеет к закупке оборудования секретарь райкома Бела Фукас, возглавляющий отдел агитации и пропаганды?

— Пошел ты к черту со своими глупостями! Скажи, Миклош, ты действительно хочешь вылететь с работы? Что ты прицепился к Фукасу? Чего тебе от него надо?

— Лично мне — ничего, — печально промолвил Миклош. — Знаешь, Тибор, может, с моей стороны и было бы благоразумнее относиться к работе так же, как все вы, и помалкивать в тряпочку. Но таким уж я дурнем уродился, что мне всюду надо сунуть свой нос. Меня и жена за это ругает. Но я могу твердо сказать и тебе и другим: покуда я член партии, я не смирюсь с ролью стороннего наблюдателя. Такое попустительство до добра не доведет.

Сигети устало вздохнул, придвинул к себе какие-то бумаги и углубился в них, давая понять, что разговор окончен.

Делегация съездила в Швейцарию и закупила станки. Их установку и наладку взялась выполнить швейцарская фирма. Миклош диву давался, глядя, как организованно, слаженно и целеустремленно трудятся швейцарцы. Они не позволяли себе ни малейшего послабления, не болтали, не перекуривали — они работали. «Странное дело, — размышлял Миклош. — Невооруженным глазом видно, что у них квалификация ничуть не выше, чем у наших. Даже напротив. Венгерские электромеханики лучше обучены, глубже знают профессию. И тем не менее чаша весов склоняется на сторону швейцарцев, потому что они по-другому относятся к работе». Он не раз наблюдал, как свои рабочие обедают, сколько времени тратят на это. Обеденный перерыв у них тянется до тех пор, пока они не обсудят, кто лучше играл в последнем матче — Альберт или Гёрёч. Как-то раз он обратился к начальнику одного из цехов:

— Послушай, Ласло, ты когда-нибудь засекал, сколько времени обедают твои рабочие?

Тот рассмеялся.

— Удивительно, как быстро некоторые забывают о тех временах, когда сами были рабочими.

— Что ты этим хочешь сказать? — нахмурился Миклош.

— Только то, что ты плохо знаешь рабочих. Если они и позволят себе иногда расслабиться, так потом поднажмут как следует — и все будет о’кей.

— Я не стану с тобой препираться, Ласло, но поверь мне, так мы далеко не уедем. Ты погляди, как работают швейцарцы.

Ласло Кочиш относился к Миклошу с уважением, зная его строгость и непримиримость ко всякого рода разгильдяйству, и потому старался не ссориться с ним по пустякам, схватываясь только по принципиальным вопросам. Но ссылка на швейцарцев задела его за живое.

— Знаешь, на что я охотнее всего поглядел бы? На их спины. За такие деньги и наши работали бы не хуже. Без всяких перекуров. А может, даже и без обеда.

Миклош не стал больше спорить, отправился к себе. Пири как раз сварила ему кофе. Он еще не успел размешать сахар, когда в его кабинет вошли секретарь парткома фабрики Вали и Бела Фукас, возглавлявший в райкоме сектор агитации и пропаганды. Миклош поздоровался с ними за руку, подумав, что вот и настало время идти на Голгофу. Ну что ж, за все надо расплачиваться.

Они сели напротив. Вали и сейчас была очень хороша собой: густые каштановые волосы, рассыпавшиеся по плечам, безоблачный взгляд небесно-голубых глаз. Фукас добродушно и непринужденно улыбался, щурясь, будто от яркого солнца.

— Кофе выпьете? — спросил Миклош.

— Выпьем, — откликнулся Фукас, — если тебе не жалко его расходовать на нас. Вернее, на меня.

— Это ты к чему гнешь? — спросил Миклош. Выглянул в приемную, попросил Пири принести две чашки кофе, затем сел на место, с интересом ожидая ответа Фукаса.

— Да я слышал, что ты тут распинался насчет моей поездки в Швейцарию. Неужто позавидовал?

Миклош помешал кофе.

— Значит, вы поэтому и пришли?

— Именно, — подтвердила Вали.

— Ну, хорошо. Но прежде чем отвечать, я хотел бы кое-что выяснить. Это что, официальная беседа? Я должен давать отчет о своих поступках?

Вали взглянула на Фукаса. Действительно, в каком качестве он явился сюда? Если с официальным визитом, то об этом надо поставить в известность первого секретаря райкома.

— Нет, нет, никаких отчетов!.. — запротестовал Фукас и умолк, увидев вошедшую Пири. Она поставила на стол две чашки и бесшумно удалилась. Фукас подвинул к себе чашку, бросил туда кусок сахара, размешал. — Я здесь неофициально. Как частное лицо. Сигети в самолете рассказал о вашем споре. Каплар тогда пригрозил, что он поставит тебя на место, но я попросил его не делать этого. Я сказал, что, насколько я знаю Миклоша Залу, он не успокоится, пока этот вопрос не обсудят на общем собрании. — Фукас отпил из чашки. — Честно признаюсь, это меня угнетало и не давало покоя в течение всей поездки. Я постоянно спрашивал себя: чего от меня хочет Миклош Зала? Так и не нашел ответа. И решил, как вернусь, зайти к тебе узнать, что ты против меня имеешь.

— А тебе не приходило в голову, что я абсолютно ничего против тебя не имею? — отозвался Миклош. — И вообще я не понимаю этой манеры извращать чужие слова. Стоит только высказаться по какому-нибудь поводу, как тебя тут же обвиняют в оскорблении личности и начинаются обиды! Да не имею я ничего против тебя, чем угодно могу поклясться. Хочешь, устрой мне выступление перед микрофоном — я и по радио на всю страну скажу: нет у меня никаких претензий к Беле Фукасу. Ты такой же, как многие, не лучше и не хуже, и дело тут не в тебе. Вообще партийная работа — не фунт изюму. Вот Вали получает меньше меня, а ответственности у нее больше. А если районный партийный работник захочет поехать за границу? Да ради бога. По-моему, это просто необходимо для расширения кругозора. Но почему вы не устраиваете себе такие поездки на законном основании? Зачем, например, надо было тайком включать тебя в эту делегацию? Я, конечно, в правовых вопросах не силен, но сдается мне, что заводы и внешнеторговые организации могут посылать в командировки только своих работников. Пойми, подобные манипуляции не укрепляют авторитета. Уже сейчас рабочие шушукаются, что ты использовал свое положение, чтобы съездить в командировку за счет фабрики. И как это выглядит сейчас, когда мы на каждом углу кричим об экономии, о самоокупаемости?.. — Миклош перевел дух. — А на собрании я не собирался выступать. Я высказал свое мнение Сигети, пусть теперь у него голова болит.