Юрий Подопригора - Я знаю, как тебе помочь!

После семинара иду к себе в кабинет. Пятница, дело к вечеру, просто приберу бумаги, выпишу дела на следующую неделю и домой. Прохожу мимо снабженцев.

— А я знаю, для чего эта палочка, — замечает Вася, офисный оболтус, в своей обычной манере, словно разговаривая с самим собой. Негромко, на пределе слышимости.

— Это же тренинг такой, да? — уже обращаясь ко мне, — я три года назад такой же проходил, уверенность в себе прокачивает.

Я, как учил Игорь, полностью игнорирую эту реплику. Но осадок остается — я-то думал, наши практики уникальны. Если они знакомы даже таким олухам, как Вася, за что я тогда платил такие деньги?

Дома я поблагодарил палочку — вслух, церемонно. И положил в шкаф. Это упражнение буду считать успешно выполненным.

***

Суббота, половина десятого, звонок Игоря:

— Утро доброе! Не разбудил?

Что-то бурчу в ответ, стараюсь максимально дружелюбно.

— В какой руке у тебя палочка?

— А для чего это тебе?

(Вопросом на вопрос, домашняя заготовка, еще вечером придумал)

— Молодец, усваиваешь уроки. Так что там с палочкой?

— Слушай, ну ты же говорил, что видишь меня и чувствуешь — сам же знаешь, наверное.

— Конечно, знаю, но хочу от тебя услышать.

(Да-да, охотно верю)

Вкратце пересказываю всю историю. Игорь разрешает быть свободным от испытания.

И я действительно чувствую себя значительно свободнее. Не то чтобы от дурацкой палочки — от страхов, предрассудков, условностей.

Тем не менее, лезу гуглить. Черт, а ведь разного рода «тренинги личностной трансформации» (и тому подобное) практикуют буквально на каждом углу. Секта на секте, одна безбашенее другой. Вот люди по городу ходят, воздушные шарики встречным продают, с утюгом наперевес по улицам гуляют. Пристают к незнакомым с предложением переспать по-быстрому.

Я вспомнил байку Игоря, как одна из его подопечных, банкир, однажды милостыню просила на коленях возле своего банка. Или его историю о женщине, которой он рекомендовал (живо представляю его мягкую, но безапелляционную манеру) отключить связь, бросить дела и, никому ничего не объясняя, покинуть город на несколько дней.

Да, конечно, все это про преодоление привязанностей — к чужому мнению, к своему эго. Но где граница здравого смысла? Игорь намекал, что опыт с палочкой — не последний наш эксперимент в своем роде. Что еще он заставит меня сделать? На какое безумие я готов решиться?

«Заставит» — не то слово, конечно. Все это может выглядеть как мой собственный выбор, но будет ли это действительно моим выбором?

Короче, теперь я каждый раз приходил к Игорю с опаской.

По итогу, беспокоился я зря. Последующие практики были вполне безобидны, хотя порой откровенно нелепы.

Так, в одну из недель я должен был составить четыре списка: все мои страхи; то, что вызывает чувство вины или обиды; то, что порождает агрессию, а также то, что я желаю и к чему стремлюсь. Затем с каждым списком надлежало проделать такую манипуляцию: сесть на него, давить ягодицами и представлять, что сквозь стул или кресло черной вязкой жидкостью сочится все, что написано на бумаге. Затем эту жидкость нужно было мысленно соскребать, складывать в воображаемое ведро, а по его заполнению — представить, что это ведро не предмет, а картинка, фотография. Далее эту фотографию ты мысленно сжигаешь, пепел бросаешь в унитаз, который потом чистишь до блеска.

Во время всех этих ментальных манипуляций надо было продолжать давить ягодицами пресловутую бумажку, а затем ее реально сжечь над унитазом и смыть пепел.

Даже читать про это смешно, не говоря уж о том, чтобы на полном серьезе проделывать. Но я старался, честно.

В течение другой недели я каждый вечер подходил к зеркалу и хвалил себя за все хорошее по итогам дня. Даже если хвалить было формально не за что, повод надо было найти. Например, за то, что избежал каких-нибудь соблазнов.

Завершалась процедура словами «Я тебя люблю». Сказать их надо было глубоко и искренне, глядя в глаза своему отражению, словно это другой человек. А затем осознать, что этот человек — ты сам и есть.

И вот стою я в трусах и майке, разговариваю с каким-то мужиком в зеркале. А затем должен сказать ему «Люблю». Ему. Какому-то мужику. Что-то в этом извращенное, не правда ли?

***

Зато практика «перепросмотра» мне понравилась сразу. Выполнять ее следовало непосредственно перед сном. Расслабляешься, закрываешь глаза и прокручиваешь события дня в обратном порядке, с вечера до утра. В виде фильма, или как отдельные неподвижные картинки. Неважно.

А важно дойти до конца и попытаться нырнуть в ту радость, которую человек испытывает перед самым пробуждением.

— Какую такую радость?

— Если бы мы ее не испытывали, мы бы не просыпались вообще. Это предвкушение нового дня, новой жизни. Ведь сон — что-то вроде модели смерти.

Сам Игорь, как оказалось, спит, сохраняя осознанность.

— Я ложусь рано, засыпаю. Но продолжаю осознавать комнату, в которой нахожусь, ход времени. Вот входит жена, тихонько, чтобы меня не разбудить. Я ее приветствую — не переставая спать. Подвигаюсь, обнимаю ее — и при этом сплю. Бывает, мы даже поговорить в таком режиме можем.

Что еще они в таком режиме могут вытворить, я уточнять не стал. Потому что Игорь произнес важную фразу:

— Жизнь — это такой же сон. Ты можешь проживать его бесконтрольно, и тогда ты не властен над своими сновидениями. А можешь быть осознанным, сохранять бодрствование. И тогда ты хозяин своей жизни.

***

— Гера, хочу тебе напомнить про остаток денег.

— Хорошо, конечно. У меня через неделю пятнадцать будет, принесу.

— Было бы лучше всю сумму, конечно. Скоро наши встречи закончатся, ты же помнишь?

— Помню. А что дальше?

— Дальше… Я тебя, конечно, не оставлю. Можешь мне писать, вопросы задавать. Но главное — надо будет все наши практики, одна за другой, повторить самому.

— Зачем?

— Понимаешь, сейчас тобой движет вера. А нужно, чтобы вера стала убеждением. Ты сможешь убедиться, только когда сам все проделаешь. Иначе результата не будет.

Пока, честно говоря, вообще не верится, что результат будет. Реальность не демонстрирует никаких признаков перемен. Скорее, поменялось мое отношение. Никогда раньше я не был таким пофигистом.

Шеф продолжает свои контрольные звонки. Но теперь уже я его дрессирую. Хочу — беру, хочу — игнорирую. Звонок по внутреннему, не отвечаю. Затем на мобильный, потом — сообщение в вотсап:

— Гера, ты где?

В ответ шлю селфи в офисном интерьере.

— А что трубку не берешь?

Селфи с трубкой в руках. Подпись: «Беру».

— Чем занят?

— Работу работаю.

Полагаю, скоро мне хватит наглости послать его прямым текстом.