Рене Карлино - Милая [litres]

Покачав головой, он встал.

– Я не могу тебе этого позволить. Просто безумие.

– Это всего лишь волосы. Сядь, Уилл, или я привяжу тебя к стулу. – Вскинув брови, он одарил меня сексуальной полуулыбкой.

Я была очень осторожной, подстригая его сзади и по бокам. Зачесав волосы ему на глаза, я подравнивала их, насколько это было возможно, стоя то с одной, то с другой стороны от него. Когда пришло время подровнять спереди, я его оседлала. Он вздохнул полной грудью, но не открыл глаз.

– Скажи, отцу ты тоже так подстригала волосы?

– Тихо, не отвлекай меня. Почти готово… – Его руки переместились на мои бедра. Я достригла то, что оставалось, а потом, держа в одной руке расческу и ножницы, другой рукой смахнула волоски у него с лица. Открыв глаза, он в тот же момент схватил меня за ноги. Вглядываясь в него, я по тому, как неуловимо изменилось выражение его лица, поняла, что он отчасти сбит с толку. Он нежно посмотрел на меня, а потом его руки поднялись выше под моим платьем, и мне показалось, что с его губ сорвался тихий стон. Уронив ножницы и расческу, я положила руки ему на плечи, продолжая перебирать пальцами его волосы.

Шампанское и травка, не говоря уже о Дэмиане Райсе, создавали на кухне пьянящую атмосферу. Чуть-чуть наклонившись вперед, я почувствовала, что он возбужден, и мое тело взяло надо мной верх. Я прижалась к нему, затаив дыхание. Обхватив мои бедра, он притянул меня к себе. Мое тело пришло в движение, и, когда я стала двигать бедрами, опускаясь все ниже, то не удержалась и хрипло ахнула. Подняв мое платье до талии, он наклонился вперед и, обняв меня одной рукой за шею, не отпускал, покрывая поцелуями мою ключицу. Я наклонила голову набок, когда он начал целовать меня в шею. У меня внутри все трепетало, я ощущала, как тепло, возникшее у меня между ног, разливается по всему телу. Он еще крепче прижал меня к себе, а потом, тяжело вздохнув, прошептал:

– Что ты со мной делаешь?

Бретелька сарафана сползла у меня с плеча. Он, воспользовавшись моментом, спустил с меня платье. Я откинулась назад, предлагая ему себя, пока он целовал мою грудь, играя языком с моим соском. Я извивалась в его объятиях, а он прижимал меня к себе еще крепче. Он двигался очень плавно, и мне казалось, что меня охватывает такой экстаз, какого я никогда не испытывала. Я была не способна заглушить свои стоны, когда он целовал мое тело. Я продолжала двигать бедрами, опускаясь все ниже, а мои руки лихорадочно перебирали его спутанные волосы. Прижавшись к нему, я наслаждалась всепоглощающим чувством, овладевшим мной, когда наши тела переплелись. Я ощущала пульсацию и влагу у себя между ног, когда он еще теснее прижимался ко мне. Его умелые пальцы плавно передвигались от моего живота ниже, ко мне под трусики, и когда он коснулся меня там, я непроизвольно наклонилась вперед, а потом спрыгнула с него.

Он быстро потянулся ко мне.

– Позволь мне только поцеловать тебя в губы, – прошептал он, глядя на меня умоляющим взглядом. Одернув платье, я недоверчиво скосила на него глаза. Мне показалось, что никогда в жизни я не переживала таких эротических моментов, как за последние три минуты, хотя он почему-то не целовал меня в губы… Я проклинала травку.

Я стояла неподвижно, пока он сидел на стуле, пытаясь что-то понять по моему лицу. Тяжело дыша, я повернулась и побежала в свою комнату. Проскользнув за дверь, я заплакала. Услышав, что он идет по коридору, я попыталась унять рыдания. У моей двери он остановился, я слышала, как он дышит с другой стороны, а потом он произнес с надрывом:

– Прости меня, малыш.

– И ты меня.

Это была не его вина, он не должен был извиняться, но я достаточно хорошо знала его для того, чтобы понять – он не хочет, чтобы мы вот так расстались. Никогда никого я не желала с такой страстью, мое тело жаждало его, когда я, сидя на полу, думала о том, как могла решиться на такое. Я не могла отдаться Уиллу всего за несколько часов до его отъезда, но с моей стороны было ошибкой обманывать его. Я не знала, как исправить положение, поэтому, свернувшись клубочком в кровати, я заснула, чувствуя себя совершенно несчастной.

Я проснулась оттого что первые лучи солнца заглянули ко мне в окно. Оказалось, что я лежу в своей кровати, под одеялом, в мятом сарафане, закрученном на талии. Дверь в мою спальню была открыта, и до меня дошло, что после моего ухода Уилл, должно быть, вошел в мою комнату и положил меня на кровать, когда я, как жалкая дура, отключилась. Уставившись в потолок, я размышляла о том, как независимая и рассудительная Миа, которой я была год назад, могла довести себя до прискорбных глубин кризиса четверти жизни. Именно так. Кажется. Так. Тупица. Я всеми силами стремилась к прежней обычной жизни, когда услышала ангельское пение душераздирающей любви. Почему я не позволила себе отдаться ему?

Я услышала, как закрывается входная дверь, услышала знакомый звук шагов Уилла, перепрыгивающего через ступеньки. Я понимала – нужно срочно что-то предпринять. Со сверхзвуковой скоростью я полетела по коридору к кухонному окну, чтобы крикнуть: «Стой!» – пока Уилл не ушел. Добежав до окна, я громко сглотнула, увидев на улице Соню, которая стояла, прислонившись к лимузину, и ждала Уилла. Ее платиновые волосы и губы цвета красного рубина, вероятно, были заметны из космоса. Моргая, я смахнула слезы и тогда ясно увидела, как Уилл шагает к машине. Наклонившись, он быстро поцеловал Соню в щеку, она улыбнулась и открыла ему дверь. « В какой параллельной Вселенной знаменитость открывает дверь моему Уиллу?» – подумала я.

Я почувствовала, что меня охватывает гнев, и неправильный выбор, который я сделала прошлой ночью, не спасал ситуацию. Появился Фрэнк, и я увидела, как он, придержав дверь садившейся в машину Соне, запрыгнул на переднее сиденье. Уилл и Соня сидели на заднем сиденье лимузина, увозившего их к частному самолету. Прекрасно. Я подумала, положил ли он руку на тощую ногу воздушного создания, когда они тронулись с места.

Прошло несколько дней без единой весточки от Уилла, пока наконец придя домой, я не увидела на компьютере мигающий сигнал сообщения.

«Миа, я здесь. Погода стоит теплая, но мне зябко… Я скучаю по вас, ребята. Позвони мне».

От лаконичности, необычной для Уилла, у меня защемило сердце. Я больше не могла усидеть дома, разрываясь в сомнениях, звонить ему или нет, поэтому вернулась в кафе, чтобы помочь Дженни закрыться. В кафе было безлюдно, и, когда я вошла, Дженни мыла шваброй полы.

– Почему ты вернулась? – Она посмотрела на меня, вскинув брови.

– Мне скучно. Я хотела тебя спросить, вы с Тайлером будете еще пытаться завести детей?

– Конечно. Кое-что нам неподвластно, верно? Но это не повод не пробовать. – Она произнесла это так, словно мой вопрос оскорбил ее.