Рене Карлино - Милая [litres]

– Да, ты права.

– Так должно было случиться, иначе этого бы не произошло. – И снова Дженни сумела упростить то, что казалось мне запутанным лабиринтом мыслей, чувств и сложных решений.

– Уилл звонил тебе сюда сразу после твоего ухода. Он застал тебя дома?

– Нет, наверное, мы просто разминулись с ним. Впрочем, он оставил сообщение.

Подойдя ко мне, она встала так, чтобы видеть мое лицо, когда я вытирала тарелки. – Ты перезвонила ему? – Казалось, она задает вопрос ребенку.

– Нет.

– Между вами что-то произошло?

– Что он сказал?

Она с шумом втянула воздух. Ее губы медленно растянулись в самую широкую и самую самодовольную ухмылку, какую я только видела.

– Что вы натворили, ребята? – Ее глаза готовы были вылезти из орбит.

– Ничего! Просто я хотела узнать, что он сказал, когда вы разговаривали.

– Врешь. По этому разговору я что-то поняла. Он спросил только, как у нас с Тайлером дела, потом он спросил, как Джексон, и был очень спокоен, пока не сказал, что ему нужно поговорить с тобой.

По моему телу пробежала дрожь, и я громко сглотнула.

– Ты должна позвонить ему. И должна рассказать мне о том, что случилось. Тогда я смогу помочь тебе перестать прятать голову в песок.

– Черт побери, Дженни, полегче. У нас кое-что произошло… мы даже не целовались… правда.

– Что это значит? Я видела, как вы целовались в полночь.

– Это не в счет. Но потом, когда я подстригала ему волосы. – Она снова раскрыла рот от удивления. – Я села ему на колени, и мы как будто сошли с ума… я остановилась и убежала в свою комнату… А потом отключилась и даже не попрощалась с ним.

– То есть ты снова начала приставать, потом отшила его, а потом даже не смогла оторвать задницы от кровати, чтобы попрощаться с ним?

– Утром я услышала, как он уходит, и побежала к окну. Я увидела, что у лимузина его ждет Соня.

– Соня была возле твоей квартиры? Офигеть!

– Дженни, прошу тебя! Возможно, сейчас, пока мы с тобой разговариваем, она соблазняет Уилла.

– Не дури, Уилл не кукла. – Она надолго замолчала. – Он влюблен в тебя. – Произнеся эти слова с каменным выражением лица, она пристально посмотрела мне в глаза, ожидая ответа.

– Откуда ты знаешь?

– Я уверена, и, потом, он сам сказал мне об этом. Если я не ошибаюсь, то вот что он сказал: космическая, разрушающая душу любовь, без которой невозможно дышать.

Он вполне мог такое сказать, но мне было обидно услышать это от Дженни.

– Почему он сам мне этого не сказал? Почему ты говоришь мне об этом сейчас?

– Он попросил меня не говорить, он сказал, что хочет, чтобы ты во всем разобралась. Он хочет, чтобы ты была счастлива.

– Я знаю, что он этого хочет, но Уилл любит всех. Тебе так не кажется? – Я заглянула ей в глаза, ожидая, что она скажет.

Она дерзко посмотрела мне прямо в лицо и медленно произнесла:

– Нет, Миа, не всех.

У меня на глазах выступили слезы, и я попыталась проглотить огромный комок, застрявший у меня в горле.

Следующая неделя пролетела так, словно передо мной на экране в ускоренном темпе мелькали кадры из фильма. Я так и не перезвонила Уиллу. Я получила по почте открытку, на который был изображен круглый аквариум с одной-единственной крохотной золотой рыбкой в нем. На обратной стороне было написано рукой Уилла:

КАК МНЕ ХОЧЕТСЯ, ЧТОБЫ ТЫ БЫЛА ЗДЕСЬ.

Он не подписался. Потом, в тот же день, в кафе, я дала себе волю. Пойдя в кабинет в глубине кафе, представлявший собой обыкновенный чулан, где стоял компьютер, я занялась поиском в интернете. Напечатав «Уилл Райан», я мгновенно отыскала видеоролик под названием «Соня и ее новый парень Уилл Райан поют дуэтом».

Видео было с концерта, состоявшегося накануне вечером в Сан-Франциско. Оно было выложено фанатом Сони, поэтому я сомневалась, что он выведет меня прямым путем к информации о чьей-то личной жизни, однако заголовок заинтересовал меня.

Ролик начинался с того, что Соня, стоя у микрофона, представляла Уилла.

– Эй, вы все! Если вы были здесь и видели, как этот парень выступал на разогреве, значит, вы знаете, как здорово, черт побери, он играет рок! – Я закатила глаза, услышав эти слова, но продолжала наблюдать за мучительным для меня зрелищем. – Я сказала ему, чтобы он вернулся и спел со мной, поэтому он здесь! Это мой новый любимец, Уилл Райан! – Толпа стала аплодировать. Уилл расхаживал по сцене без гитары, что было для него абсолютно нетипично. Когда он сел за рояль, я открыла рот от удивления. Он начал играть вступление к песне «Wild Horses» из репертуара «Rolling Stones». Мы с Уиллом много раз играли ее. Я знала, что он умеет немного играть на фортепиано, но он намного лучше играл на гитаре, из чего я могла сделать только один вывод: он играл эту песню для меня; во всяком случае, я на это надеялась.

Его голос звучал взволнованно, а глаза лихорадочно бегали по клавишам. Он играл красивую вариацию песни в крайне замедленном темпе. Когда он пел, то растягивал слова до тех пор, пока не умолкала музыка, только звук его голоса пробивался сквозь тишину. Он начал играть громче и в более быстром темпе, а Соня, стоя на авансцене, запела второй куплет, должна признаться, совсем неплохо, хотя казалось, что Уилл пытался заглушить ее голос. Независимо, оттого что происходило, или от того, насколько невинным было его намерение, эти два человека исполняли очень романтическую песню, что могло кое-кого навести на определенные мысли. Когда они закончили, Уилл поднялся с места, и Соня, подойдя к нему, встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. Он не отреагировал, что было нехарактерно для Уилла, который обычно целовал своих друзей в губы. Послав воздушный поцелуй публике, он помахал рукой и скрылся из виду. За все время, пока он был на сцене, он ни разу не улыбнулся. Даже страдая от ревности, мое сердце все еще болело за него.

Видео закончилось, как раз когда назойливый звонок городского телефона сорвал меня с места.

– Кафе «У Келли», – отрывисто пробормотала я.

Уилл глубоко вздохнул.

– Малыш! Как дела?

Я колебалась.

– Все хорошо.

Ложь. Ложь. Ложь. Я должна была бы сказать, что спустя всего полторы недели безумно скучаю по нему.

– Вчера вечером я играл на рояле «Wild Horses», но это несравнимо с тем, как играешь ты. Соня пела вместе со мной.

– Последнюю фразу он произнес без всякого энтузиазма.

– Как поживает Соня?

– Она как заноза в заднице.

– О?

– Да, она маленький избалованный ребенок, и я начинаю думать, что вся эта затея была придумана для того, чтобы ублажить ее, а не фирму звукозаписи.

– Ну, кажется, ты ей нравишься, разве нет? – сказала я с притворным восхищением.

Уилл долго молчал.

– Кого это волнует, Миа?

– Ты раздражен?

– Нет. Просто устал. – Он снова глубоко вздохнул. – Мне здесь не нравится, все в этом туре – полное дерьмо. Фирма хочет, чтобы я стал тем, кем не являюсь, и это меня пугает. Я скучаю по тебе, я скучаю по своему другу, а ты ведешь себя так, будто тебе наплевать.