Светлана Замлелова - Исход

– В следующий раз, когда примёрзнете к стене, зовите на помощь.

Или со словами “сколько у нас сегодня примёрзших” принимается подсчитывать опаздывающих.

Кое-как отмыв “Княгиню Ольгу” и соскоблив со своих физиономий медвежий жир, мы встретили Рождество и Новый год. Все вместе собирались в нашем “кормовом помещении”, заводили граммофон и угощались пирогом с ягодами. Меню почти не изменилось, припасов ещё довольно. Плохо только, что сахар на исходе. На пирог-то уж не поскупились – он получился по-настоящему сладким.

После праздников всё опять пошло своим чередом: ходили на охоту, учили английский, чинили одежду, для чего даже распороли кожаный дождевик капитана. Разумеется, с его же ведома. Но вдруг, спустя десять дней после Нового года, капитан перед обедом объявил:

– После трапезы прошу команду не расходиться…

Все переглянулись, а после обеда замерли в тревожном ожидании. Капитан поднялся и сказал:

– Два дня назад отставленный мною от исполнения своих обязанностей штурман Бреев обратился ко мне с просьбой дать ему возможность и материал построить каяк, чтобы весной уйти со шхуны. Обдумав всё тщательно, я решил дать своё согласие.

Капитан замолчал. Штурман сидел, опустив почему-то глаза. Команда в первую секунду застыла от изумления, но потом как будто все разом выдохнули и заговорили. Если же сложить всё высказанное воедино, то получится примерно следующее: команда опасается, что зимовать придётся и в третий раз, а на третью зиму не хватит ни провизии, ни тем более топлива. Третья зимовка означает всенепременную смерть. А потому команда тоже желает уйти со шхуны.

– Все хотят строить каяки! – воскликнул машинист Раев.

Капитан всё пытался что-то вставить, но команда говорила хором и без умолку. Тогда капитан прокричал:

– Ти-хо!

И все замолчали.

– Я предвидел такой поворот событий, – сказал капитан своим обычным голосом. – Поэтому я и собрал всех, чтобы все слышали о решении… о решении штурмана Бреева покинуть “Княгиню Ольгу”. Но я хочу вам сказать, что почти уверен: летом судно будет у берегов Шпицбергена. Однако в том случае, если по каким-нибудь причинам я ошибаюсь, и этого не произойдёт, обещаю, что не позднее июля мы покинем “Княгиню Ольгу” на ботах. Вы помните, я рассказывал вам о “Жанетте”. Шхуна “Жанетта” была раздавлена льдами в Восточно-Сибирском море, и тогда капитан Делонг осуществил свой знаменитый переход на вельботах к дельте реки Лены…

– Напомните им заодно, капитан, как кончил и сам Делонг, – с какой-то усталой усмешкой проговорил вдруг штурман, довольно долго до того хранивший молчание. – Я вовсе никого не агитирую, но люди должны знать, что может их ожидать.

– Да, капитан Делонг и люди из его шлюпки погибли. Но все, кто был в шлюпке инженера Мельвилля, спаслись. Делонгу просто не повезло.

– Или Мельвиллю просто повезло, – опять подал голос штурман и поднял наконец глаза на капитана.

– На вещи можно смотреть с разных сторон, Виталий Валерьянович, – спокойно произнёс капитан, глядя в упор на штурмана.

– Кто спорит, – тихо ответил штурман.

– Итак, я обещаю, – снова обратился капитан к команде, – если к лету мы не освободимся от этой льдины и не выведем “Княгиню Ольгу” на чистую воду, самое позднее – в июле все желающие смогут покинуть шхуну на шлюпках и взять курс на Шпицберген. Между прочим, то расстояние, что предстоит пройти, гораздо меньше, чем преодолела команда “Жанетты”.

Слова его были встречены молчанием. Все задумались и заёрзали. Казалось, что всем вдруг сделалось очень чего-то неловко. Один штурман оставался по-прежнему спокоен и ни на кого опять не смотрел.

– А когда штурман уходит? – вдруг спросил Раев.

Штурман слегка вздрогнул, точно очнувшись, и повернулся к Раеву.

– Мне надо основательно подготовиться. Я не знаю, что меня ждёт… Но выйти я должен в начале весны, чтобы как можно скорее дойти по льду до мыса Флора, где, насколько мне известно, есть деревянные постройки и даже запас продовольствия.

– Откуда? – удивился Раев.

– Наследство от капитана Джексона, – улыбнулся штурман. – Но не только – каждая экспедиция или даже случайное судно обязательно оставляет что-нибудь для последователей. Если за лето ни одно судно не подойдёт к Земле Франца-Иосифа, к осени – так же, по льду – я отправлюсь к Новой Земле. Зимовать там проще. А можно зимой перейти Карские Ворота и Югорский Шар… В любом случае, летом на Новую Землю заходят суда…

– Штурман, я могу присоединиться к вам? – спросил Раев.

Штурман с интересом, как будто только что заметил, посмотрел на него.

– Ко мне может присоединиться любой член команды, – объявил он. – Конечно, с позволения капитана.

Кто-то ещё пожелал отправиться вместе со штурманом, кто-то предложил записать всех желающих. Но капитан вдруг сказал:

– Я вижу, что не убедил вас примером “Жанетты”. Что ж, вы вправе думать по-своему. Обстоятельства нашего плавания таковы, что я никого не хочу, да, пожалуй, и не могу задерживать. Все, кто пожелает, могут отправиться со штурманом. Я не стану возражать даже в том случае, если вся команда пожелает покинуть шхуну уже нынешней весной. Но я предлагаю поступить таким образом: возьмите два дня на раздумья и всё тщательно взвесьте. Через два дня мы снова соберёмся и выслушаем всех. Те, кто решит уйти вместе со штурманом, получат все необходимые материалы для каяков и полной экипировки. Те, кто пожелает остаться, останутся. Итак, два дня на раздумья.

Тут наше совещание закончилось, и все разошлись. Но слова капитана весь день звучали у меня в ушах: “обратился ко мне с просьбой…”, “получат все необходимые материалы…” Господи, что за человек этот штурман! Взгляните только на карту: мы находимся на 82°11´N 67°27´O. Мыс Флора, куда собирается штурман, расположен примерно на 79 меридиане 50 параллели. И даже если к весне нас отнесёт ещё на запад, то от острова Рудольфа до мыса Флора напрямик что-то около трёхсот вёрст. А если нас отнесёт на север, то и того больше. Это расстояние по льду штурман решил преодолеть один. Один!

Не знаю, восхищаться им или бояться его.

Два дня, данные капитаном на раздумья, наша команда напоминала каких-то суетящихся мышей, которые перебегают из угла в угол и всё чего-то ищут. Кто-то шушукался, почти у всех вид был такой, словно через два дня велено было убираться с “Княгини Ольги”.

Для себя я решила, что остаюсь. Конечно, штурман – это особый случай. Он получил отставку, и вообще они с капитаном не могут ужиться. Его исход – это действительно исход. А вот исход остальных – это бегство. Я не хочу бежать, даже если начну примерзать по ночам к своей кровати.

И вот через два дня мы снова собрались обсудить наше будущее.