Саша Саин - Испытания сионского мудреца

Мина Барсук, правильно сказала, что главный врач пригласил не одну только Клизман, поэтому и мы с женой пошли его проводить. Виновник торжества встречал всех у входа в зал ресторана. «Спасибо, — сказал Зауэр мне и моей жене, — проходите, пожалуйста, очень рад!». «Спасибо», — сказали и мы, не сказав, конечно, что и мы очень рады, и ещё больше радовались, если б и другие ушли. Пришли не первыми, лучшие места уже были заняты! Нам осталось место рядом со старым доктором Розенкранцем. Он уже что-то ел. Чуть подальше сидела психолог фрау Мисс, напротив — «телесно-ориентированный» Хагелюкен. Были среди провожавших и пара «уже убиенных» медсестёр. Ближе всего к торжественному телу находились его гробовщики: Клизман сидела рядом по правую руку от него, по левую руку — секретарша Пирвоз и, наконец, очень энергичная тридцатипятилетняя работница регистратуры фрау Шлотке. Когда она размашисто топала по клинике, то стены тряслись. Шлотке была ответственной в клинике за доносы — за донесение всей информации Кокиш. Она доносила все, что передвигалось, как в зоне регистратуры, так же в примыкающем к клинике пространстве, и даже на улице! И когда одна из моих больных — восьмидесятилетняя немецкая бабушка-инвалидка своей машиной, отъезжая от клиники, слегка царапнула старый заборчик во дворе и, не обратив на это внимание, поехала дальше, то за 100 км от клиники, у неё дома, её уже с нетерпением ожидала бравая, вооружённая до зубов немецкая полиция. Бабушка была задержана, как пытавшаяся сбежать с места преступления. Бдящая из окна Шлотке доложила Кокиш, и тут же была дана команда на операцию «Перехват». Шлотке не было на торжестве, когда Шнауцер произнёс реквиемную речь по «убиенному», а в ответ доктор Зауэр пригласил всех на свою «панихиду»! А значит, вроде и не была приглашена «убиенным» на его «поминки»! И то, что всё же она пришла, означало: пришла со специальным заданием от Кокиш: ещё и на прощание пошпионить за «бывшим» и за оставшимися: кто пришёл на поминки, и кто что сказал! Кто добрым словом убиенного помянул, и недобрым словом помянул его убийц! Опытные следователи-криминалисты всегда посылают агентов на похороны. Там многое слышишь и видишь, много полезной информации об уже совершённых и готовящихся преступлениях! И вот, эта троица могильщиков, взяв убиенного под руки, а Шлотке ещё захватив спереди за шею, провожают убиенного в вырытый им самим яму — опускают тело. Конечно же, и хихикающая бесформенная секретарша Пирвоз была здесь с этой же целью! А заодно, почему бы еще и не поесть lecker (вкусно) за счёт того, кого активно помогала убить. Ну и, конечно же, Клизман была с главной целью Leckerbissen (вкусностей) отведать, а правильней: «от пуза» нажраться за счёт покойника! После Кокиш и её заслуга была в том, что покойника сейчас хоронят! Она была очень весёлой, возможно, даже самой весёлой: много ела, пила, смеялась и даже прижималась, от счастья, к покойнику! А он — психолог — хлопал ушами и тоже веселился, как будто бы, это были похороны Клизман, а не его собственные! Эта троица его полностью отделила от его как бы друзей и сторонников. Они смешили и подбрасывали труп, ковырялись в нём! И даже, когда мы с женой в 11 вечера ушли, пожелав покойнику крепкого здоровья и долгих лет жизни, а до нас ушли почти все остальные — эта троица осталась дохоронить покойника, продолжая себе заказывать за его счёт халявную еду.

«Ну, как вчера погуляли?» — спросила на следующий день Кокиш. «Очень весело было», — сказал я. «Знаю, моя разведка: Клизман, Пирвоз и Шлотке мне рассказали! — сияла от счастья Кокиш. — Вы только, я знаю, сидели далеко от Зауэра и, конечно, многое не слышали». «Всё равно было весело!» — успокоил я Кокиш.

Не удалось Клизман долго править одной! Пришёл её противовес — доктор Дегенрат.

«Знакомьтесь — это наш новый руководящий психотерапевт, доктор Дегенрат!» — представил Шнауцер на конференции руководства длинного в зелёном пиджаке с попугайским пёстрым галстуком, красных брюках в белую крапинку, прилизанного, похожего на шахматиста, в круглых очечках для близоруких, прыщавым лицом и рябым носом. Доктор Дегенрат глупо улыбнулся и уставился на меня. «Это наш лучший специалист, — указал на меня Шнауцер, — майстер китайской медицины и гипноза, который не хочет заниматься психотерапией, но будет!» — уверил всех Шнауцер, зло ухмыльнувшись. «А вы давно этим занимаетесь? Чувствуете, какой я любознательный!» — как бы самокритично, но больше: «вот какой я умный», спросил Дегенрат. — «22 года». — «Где учились?». — «В Советском Союзе». «Давайте, поговорим лучше о деле!» — раздражённо перебила его Клизман, не желая из меня центр внимания делать. «Давайте! — согласился Дегенрат. — Нам нужно с вами обсудить разграничение власти, чтобы не было конфликтов! Что я делаю, а что фрау Клизман?» — подытожил Дегенрат, вопросительно посмотрев на Шнауцера. «Вас теперь три руководящих врача, — пояснил Шнауцер, — вы с Клизман, и он! — указал на меня, не называя по фамилии, Шнауцер. — Он очень хороший психотерапевт и должен тоже заниматься психотерапией, хотя он этого и не хочет, но будет!».

«Хорошо, — согласился Дегенрат, — но давайте разграничим власть!» — обратился он вновь к Клизман. «Этот будет очень за власть бороться! Берегись, притворная! Этот тебе не главный врач Зауэр! Хотя и трусливый, и не уверен в себе! “Уверенные” не договариваются, а власть захватывают!» — промелькнуло у меня. «Хорошо, хорошо, это не проблема! — перебил его Шнауцер. — Об этом мы договоримся! Нам нужны пациенты — это главное! Вы должны своим приходом этот процесс активизировать!» — определил его «власть» Шнауцер. «Это я могу, меня многие знают, я известный!» — заверил Дегенрат. «А что вы думаете о профессоре Эркенсе? Мне его наш профессор Домс отправил, он ему уже не нужен! Я хочу, чтобы он был как бы почётным представителем нашей клиники! Это будет хорошо для авторитета клиники! Он не будет иметь власти, только так — почётное место, представлять клинику! Может иногда визиты делать?» — спросил, а вернее объявил Шнауцер. «Ох, ох, это смешно! — закатилась в истерическом припадке смеха Клизман. — У нас будет сейчас профессор с высоким профессорским колпаком — учёный!». «Зачем он нам нужен?! — поддержал её Дегенрат. — Мы сами можем!». «Нет, власть будет у вас двоих, ну и он тоже, — небрежно отдал дань и в мою сторону Шнауцер, и еще раз успокоил: — У вас двоих будет власть, но и профессор, думаю, нужен!». Дегенрат и Клизман недовольно промолчали. «Нужен! — заключила Кокиш. — Он очень хороший человек и знающий!». «Да я о нём слышал! — возмутился Дегенрат. — Он больше теоретик, чем практик!».

«Зайдите! — обратился Шнауцер ко мне после конференции. — Ну что, докторэ? Ваше мнение о Дегенрате?». «Будет сражаться за власть!» — предсказал я. «А мы этого как раз и хотим! Правда, Силке?» — хитро прищурив глазки, рассмеялся Шнауцер, Силке хитро промолчала. «Мы не хотим больше главных врачей иметь! Мы его взяли, чтобы сдерживал Клизман, для конкуренции между ними! Чтобы она не чувствовала себя главным врачом! — объяснил Шнауцер свою задумку. — Я знаю, — добавил он, — что от Дегенрата многие больные плачут!». «Зачем же вам тот, от которого больные плачут?» — резонно поинтересовался я. «Зато у него есть другие хорошие качества», — загадочно улыбнулся Шнауцер. «Ну понятно, подавлять Клизман! — понял я. — На каждую жопу свой мастер! — вспомнил я мою любимую детскую поговорку. — Как только ситуация ухудшается и Шнауцер чувствует свою неуверенность, то сразу нуждается в моём совете! Чтобы мне было хорошо — ему всегда должно быть плохо! Что еврею хорошо, то немцу яд!». «Силке, принеси мне и докторэ кофе! — обратился Шнауцер, как всегда в таких случаях, к Силке Кокиш. — Будете пить кофе, докторэ? Вам с молоком и сахаром, или без?». «И с тем, и с тем!» — не отказался я — надо брать пока дают! «Как вы думаете, докторэ, справится Клизман или нет? Помогите ей, а то боюсь — ей одной трудно будет справиться с Дегенратом!». — «Так вы же его для этого и берёте!». — «Да, но не для того, чтобы он её совсем зашиб!». «Хорошо, я буду следить, чтобы она чуть-чуть была жива», — согласился я.