Саша Саин - Испытания сионского мудреца

«В твоих суждениях о людях чувствуется презрение к ним!» — отметила жена. — «К людям нет, а к остальным — да! Я не умиляюсь никем, но и не судья никому — читай Библию! А главный мой принцип, я тебе уже говорил: “Я явлению всегда стараюсь поставить диагноз! И только тогда лечить!”». — «Например?». — «Ну, например, вначале я старался создать у Шнауцера хорошее впечатление о себе: хороший врач, опытный, умелый, пользующийся авторитетом у больных, лучше многих других. Затем, очень быстро, понял, что это всё оборачивается против меня! Шнауцер со мной конкурирует, завидует, даже в ущерб своей клинике! Ему не нужен я, такой хороший, которого все хвалят! Он должен быть лучшим и любимым!». — «Почему он, в таком случае, тебя не убирает?». — «Потому что он хочет это доказывать в конкуренции со мной! Убрав меня — он слабый! Ну и, в какой-то степени, ему интересно узнать, как у меня это всё получается! Не против был бы у меня ещё и поучиться». — «Почему он так зациклился на тебе?». — «Я думаю, что уже при устройстве на работу, из-за Кокиш! При первой встрече со мной, Кокиш стала меня хвалить и восхищаться! Это вызвало у него ревность, но и интерес, желание доказать ей, что он всё же, во всех отношениях, лучше меня! Поэтому его реакция была гнусная, но честная на немецкий лад. Когда я заболел, ничего лучшего не придумал, дерьмо, чем признаться, что он этому рад! Не такой я, оказывается, сильный, как он думал! Я уверен, что если Кокиш уйдёт, то он нас оставит работать! Он будет со мной советоваться и выдавать себя за друга! Но ручным он не станет никогда! Всегда будет “с камнем за пазухой”! А затем решив, что всему научился или, что я ему уже не нужен, будет мстить за все свои неудачи! Он гиена, по своим повадкам! Потеряв Кокиш, он станет очень опасен и неуправляем! Вся его последующая жизнь будет подчиняться цели ей доказать, что он лучший и кого она потеряла! Он будет совершать нерациональные, вредные, разрушительные для него же поступки! Он захочет, возможно, вернуть всех убиенных, убитых при Кокиш и это плохо! Самой моей большой местью ему, было бы “взять себе” Кокиш! Но, одновременно, это было бы ещё большей местью себе самому!». — «Почему же ты этого не делаешь?!». — «Я уже сказал, что это, если бы хотел отомстить не только ему, но и себе! Ну и ты меня очень устраиваешь!». — «С тобой не соскучишься», — миролюбиво подытожила жена. — «Да, нам с тобой в этом домике скучать не дадут! Основные события, я надеюсь, ещё впереди!». — «Почему надеешься?». — «Надеюсь, что ещё поработаем здесь». — «Ты думаешь, проработаем дольше, чем Кокиш?». — «Мы проработаем до тех пор, пока будем здоровы! Уверен, он не решится нас выгнать, пока мы приносим пользу. Ему станет скучно, совсем неинтересно, когда уйдёт Кокиш! Кроме того, он не захочет такого подарка ей сделать, если она уйдёт! Она будет очень рада, если и мы уйдём! Во-первых, это докажет, что все от него бегут, не только одна она! Во-вторых, она не хочет, чтобы он имел таких врачей, как мы! И, в-третьих, боится, что мы станем его советниками. Если мы уйдём за ней, то он плохой! Если она одна ушла, то она плохая!». «Значит нам выгодно, если хотим работать, чтобы ушла Кокиш?» — спросила жена. «Нет, при ней всё же легче — она его сдерживает от больших гнусностей! Она не хочет, чтобы мы ушли, она лишится советников. Она, вообще, не знает, что ей надо делать, вернее, всегда делает неверно! Но ей, как я уже сказал, очень захочется, чтобы мы ушли за ней! Чего ей не следует бояться — это того, что мы станем его советниками. Во-первых, я не буду ему советовать во вред ей, во-вторых, если бы даже советовал, то он не тот, который следует советам на 100 %. Он выполняет только ту часть советов, которые ему хочется — гадости совершать! Например, если ему посоветую быть к Кокиш добрее и помягче, делать ей больше приятного, то он не умеет это! Или, если сделает что-то неплохое, то тут же два пальца или, скорее, всю пятерню в рот вставит, чтобы её вырвало! А главное, он параноидная личность! Он вначале может обрадоваться совету, согласиться, что совет мудрый! Но вскоре подумает: а что этот совет означает? Что я задумал, на что его подталкиваю? Что от этого хочу выгадать, ему продать?! Для него все вокруг враги и хотят ему навредить!». «Ну, в этом он прав!» — поддержала Шнауцера жена. — «Да, в этом он прав, но это оттого, что он отталкивает людей от себя! Он никому не желает хорошего и понимает, что и ему никто не желает хорошего!». «Мы долго сможем здесь работать?!» — недоверчиво спросила жена. — «Я уже сказал — пока здоровы! В противном случае сразу погонит, чтобы не платить просто так, ну и раненых, слабых добивает — гиена! Нам не будет здесь комфортно, он постоянно будет придумывать разные гадости, чтобы нам жизнь мёдом не показалась! Расслабиться здесь не придётся. Если Кокиш уйдёт, то мы станем для него главным очагом раздражения и одновременно каким-то приятным воспоминанием о ней! Как больной зуб — воспоминание о здоровом». — «Ты думаешь, он её так сильно любит?!». — «По-гиенски — да, любит, хочет её грызть, отрывать от неё куски! И она должна всё это терпеть и его любить! К тому же он стар, и это его последняя любовница! Больше у него уже никого не будет! Когда он её нашёл, ему было где-то 60, и она его воспоминание, что когда-то он был не таким старым! Он, конечно, может себе за деньги другую купить, но это дерьмо хочет, чтобы по любви всё было, чтобы его любили, нюхали и говорили: “пахнет”! Он хорошо понимает, что любить его уже нельзя, слишком поздно, а если можно, то только за его деньги!». — «Да, хорошую картину ты описал, хорошую перспективу для нас!». — «Я могу продолжить». — «Да нет, и этого мне достаточно! В отличие от тебя я не могу так далеко заглядывать, мне лень заниматься этой работой». — «А я не совершаю работу, я не думаю, а вижу, хотя уже и одним глазом: одного лишился на немецком фронте». «Ну и юмор у тебя!» — помрачнела жена. — «Ладно, не всё так страшно, это нормальная жизнь. Главное, чтобы мы дальше были здоровы».

«В коридоре ждёт больная профессора Юнкера, — объявила жена на следующий день утром. — Помнишь, он позвонил месяц назад, просил её принять». — «Помню, но не помню с чем она». — «По-моему, какие-то сексуальные проблемы, с которыми Юнкер не справился. Он лёгких больных не присылает из своего института психологической травмы, а её прислал на гипноз». — «Вот как раз случай для Шибли, хотя он специалист по другой сексопаталогии. Давай её сюда. Что хочет этот Юнкер?».

«Мюллер», — представилась на вид тридцатилетняя толстушка. Не может заниматься сексом с женихом из-за болей в половых органах и заднем проходе. Глянул на жену, это уж, действительно, ближе к Шибли. «А у вашего мужа тоже есть боли?». — «Нет». «Жаль, — подумал я, — был бы ещё больше случай для Шибли. Такой простой этот профессор Юнкер! Представляет себе гипноз: раз — спит, два — уже нормально сношается! Хотя бы по телефону объяснил характер болей и психологический подтекст их! Даже анамнез, видать, не собрал! Сам не представляет, наверное, как секс происходит, или тоже его знает по Шибли!». — «Будущего мужа любите?». — «Очень». — «Когда боли появились?». — «Полгода назад». — «Что было до этого?». — «Переехала к жениху из другого города». — «А там было нормально?». — «Да». — «Чем там занимались?». — «Работала в хирургическом кабинете медсестрой». — «Там было хорошо?». — «Да». — «А после переезда?». — «Стало грустно и одиноко». «Почему? Ведь, к жениху переехали!». — «Да, но потеряла хорошее место работы». — «А там были хорошие коллеги?». — «Да». — «Кто?». — «Ну, врач очень хороший». — «Зачем уехали?». — «Жених настоял». — «Почему?». — «Приревновал к этому врачу». — «С ним были интимные отношения?». — «Нет, что вы, никогда!». — «Сны снятся иногда?». «Такие, что даже стыдно признаться». — «Какие?». — «Вчера во сне целовалась с бывшим одноклассником». — «Любили его?». — «Да, когда-то». — «Мужу рассказали про этот сон?». — «Нет». — «Муж требует от вас какого-то необычного секса?». — «Нет». — «Всё обычно?». — «Ну, не совсем: предложил секс с его другом, а он будет наблюдать». — «Ну и что?». — «Не было пока». — «А будет?». — «Ну, если будет настаивать! Хотя мне это неприятно, но это многие делают!». — «Покажите, где болит».