Саша Саин - Испытания сионского мудреца

«Ну, кто она?» — спросил я у жены. «Дерьмо паршивое!» — выругалась жена. «Ну это же не животное! — укоризненно покачал я головой, точно так же моя школьная учительница 1-го класса, в г. Бердичеве — заслуженная учительница УССР с ласковой улыбкой, укорила ученика Абрашу за то, что ученика Гришу жидом обозвал! — Не отходи от моей классификации!» — потребовал я. «Тьфу! Чтобы я ещё классифицировала её!» — возмущалась жена. — «Ну, хорошо, а Петер Шнауцер тогда кто?». «Конечно, дерьмо и ещё более вонючее!» — ещё больше возмутилась жена. «Значит, она муха! — подвёл черту я. — Если он дерьмо, значит она тоже муха, как и Блюмхен, только большая, зелёная и жирная!».

«Ну, с ней понятно! — успокоилась жена. — А сейчас к нам зайдёт фрау Лешке, помнишь, она два года назад у нас лежала, ей 54 года и её изнасиловал словенец, лечилась у нас после этого полгода». «Вот народ, ну что за народ! — возмутился я. — Нет, их всех надо направить на перевоспитание в Россию, хотя бы на несколько месяцев!». «Ты какой-то русофоб!» — укорила жена. — «Наоборот, я очень уважаю русских женщин, и чтобы какая-то русская женщина после полового акта лечилась полгода! Если было хорошо — будет продолжать! Если было плохо — найдёт другого!». «Так её же изнасиловали!» — как к дураку, обратилась ко мне жена. «И ты в это веришь?! Её можно изнасиловать?! Этого пятидесятичетырехлетнего «Фрица Поддубного» — богатыря, можно изнасиловать?! Косая сажень в плечах, 185 рост, рожа тевтонского рыцаря! И какой же это словенец изнасиловал тевтонского рыцаря?! Только русским это удалось один раз! Плохо знаю историю, но, по-моему, “Ледовое побоище” состоялось утром 5 апреля 1242 года на Чудском озере?!».

«Пусть зайдёт?» — нетерпеливо спросила жена. — «Зови тевтонского рыцаря!». — «Как здоровье, фрау Лешке?». — «Плохо». — «Вы как будто похудели? Но вам так даже лучше». — «Да это неплохо, но депрессия мучает, и за отцом приходится ухаживать. Всё ещё жив. Он мне надоел, в детстве меня не баловал, а сейчас я ему ещё обязана!». — «Так, может, его в старческий дом оформите?». — «Тогда он мне дом не оставит в наследство». — «А как этот насильник поживает — отстал наконец от вас?». — «Сейчас да, а после стационарного лечения два года тому назад он всё же меня ещё несколько раз изнасиловал!» — произнесла Лешке с видом «приятно вспомнить». — «А сейчас есть партнёр?». — «Нет, сейчас вообще никого нет! Вы разве не слышали, что уже здесь — на выходных произошло?». — «Нет, я не был сегодня на утренней конференции». — «Этот Яшке Клаус — сорокапятилетний сопляк, меня чуть не изнасиловал в субботу! И еще один раз в воскресенье пытался!». — «Как это, чуть не изнасиловал?!». — «Ну, в субботу он меня пригласил в сауну, а в воскресенье пригласил к нему в палату ночью! И это после моей психотравмы — два года назад, мне ещё здесь этого не хватало! Я сразу же забила тревогу, поставила в известность дежурного врача! Почувствовала, что такая беда может случиться! И в очередной раз я такого уже не выдержу! Так что вы думаете?! Все больные на его стороне и в меня пальцем тыкают, меня во всём обвиняют! Я, оказывается, во всём виновата!». — «А как вы себя сейчас чувствуете?». — «Меня всю трясёт, я очень возбуждена и не могу успокоиться, как будто это случилось на самом деле! Всю ночь не спала, кошмары снились». «Ложитесь на кушетку, — прервала Лешке жена, — гипноз вас успокоит».

«Ну, как тебе жертва?» — поинтересовался я мнением жены после сеанса лечения Лешке. «Ну и в России ей не помогут, там сейчас мужчины спились! — засомневалась жена в успехах российской сексологии. — И никто там по полгода не держит таких на курорте!». «А в советское время двухнедельного дома отдыха хватало, чтобы подлечить таких женщин, — согласился я, сделав вид, что не заметил укоризненного взгляда жены, и спросил: — А она кто?». «Притворная!» — определила жена Лешку по своей житейской классификации. «Ты помнишь старый пошлый советский анекдот про курицу и петуха?» — решил упростить я проблему. «Это ещё про что?» — не вспомнила жена. «Петух гонится за курицей и думает: “Вот догоню и …..!” А курица думает: “Не слишком ли я быстро бегу?” Конечно, она не кура, а старый страус! И таких страусов становится в цивилизованном мире всё больше, а петухов, таких хороших, горластых и крепких всё меньше!».

«Всё это хорошо, но с этим Яшке Клаусом ты всё-таки, по-моему, перестарался!» — упрекнула жена. «Он сюда пришёл совсем зашибленным: маленький, щуплый, метр с кепкой ростом, на эмбриона похож, обсыпанный сыпью. А сейчас сыпь поблекла, он расцвёл. Что ж я плохого сделал? У него нейродермит исчез!». — «Да, но тут не Россия, а Германия, ты пациенток-немок всех разгонишь!». «Во-первых, не я, а он! И потом, уверен: все немки к нам толпой повалят, прослышав о том, что у нас в клинике такой петушок — обсыпанный, породистый — завёлся! И я надеюсь, что в скором времени он будет не только приставать! Пока я его научил только тому, как приставать! А если будет себя хорошо вести, научу, что после приставаний надо делать! Как в сумасшедшем доме больным сказали: “Пока прыгайте в бассейн без воды, а если будете себя хорошо вести, мы ещё и воду нальём!” И можешь не сомневаться, в клинку нашу куча немок повалит! К нашим петушкам, а не в Турцию будут ехать! В очереди к нам будут стоять! Разница между русской и немкой только в том, что русская делает то, о чём немка мечтает — бредит! Я согласен с некоторыми позициями в современном психоанализе, что бред преследования иногда связан с навязчивым желанием близости — пусть и подсознательно. С одной стороны стремление к близости, а с другой страх перед ней. Допускаю нарушения автономного периода развития, где-то в трёхлетнем возрасте, по теории психологии развития личности, когда ребёнок начинает в прятки играть с близкими: убегает от мамы, но следит за тем, следует ли она за ним. Если она перестаёт за ним следовать, то останавливается и привлекает к себе внимание, чтобы она его не потеряла из виду. Боится потеряться с одной стороны и оторваться от мамы, с другой — стремление к автономности, независимости. Т. е. тот, кому кажется, что его преследуют, пристают к нему — хочет этого. Они дразнят своих преследователей, чтобы сблизиться». «Ты уже становишься научным психотерапевтом», — вновь укорила меня жена. — «Я уже говорил, что в каждой теории есть своё зерно, хотя всё можно и проще объяснить! Любые самки, и в животном мире, убегают, независимо от того какая мама была: внимательная шакалиха или холодная шакалиха! Это заложено природой в инстинкте самки, возможно, отобрать того, кто лучше бегает, для хорошо бегающего потомства! А, возможно, просто страх. Ведь куры не знают, что в петушиных мозгах происходит, зачем догоняет! Не всегда самец догоняет для секса, может ограбить хочет: у куры яйца забрать, например?! Ладно, давай сюда этого преследователя — насильника Яшку. Он, я видел, уже за дверью ждёт».