Татьяна Беспалова - Похищение Европы

Патриция щёлкнула мышью по изображению, названному автором «Babylon». Покрутила колёсико. Так и есть. Продолговатый, с неровными краями предмет лежал на чумазой ладони загадочного и изумительного племянника Арьяна. Патриция свернула изображение, чтобы продолжить чтение письма.

«…А мы, повторяю, весь долгий путь до земель курдов проделали на английском танке. На машине этой вовсе не было пулемётов, орудие её заклинило, поворотное устройство башни вышло из строя. Но двигатель работал нормально и ходовая часть была исправна. Часто, когда посреди выжженной пустыни у нас заканчивалось горючее, дэв подгонял из-за горизонта автоцистерну с соляркой. Когда заканчивалась питьевая вода, дэв подсовывал под гусеницы нашего транспортного средства контейнеры с пищей и питьевой водой. Так мы добрались до земель курдов — мест гористых, диких и пустынных. Тут наше транспортное средство вышло из строя. И тогда дэв прислал нам проводника. Я подумал было, что человек этот курд. Он взялся проводить нас через горы, как он говорил, в Турцию. Загорелый, темноглазый, он был слишком скуласт и круглолиц. Такие лица бывают у жителей Северной Европы. Мне бы сразу усомниться, но я был слишком огорчён поломкой танка и поначалу воспринял этого человека как посланника Аллаха, спасителя.

Пешее путешествие по горам оказалось слишком долгим, непосильным для ребёнка, поэтому я нёс мальчика на плечах. За время нашего путешествия через пустыню на танке Ияри сильно похудел и нести его было совсем легко. В некоторых местах была доступна GPRS-навигация. Дядя, я точно знаю, что границу с Турцией мы пересекали не менее трёх раз, но нигде не встретили ни одного пограничника. Нам встречались лишь «Сельские стражи», но о них более подробно расскажу чуть позже. Повторяю, я думал, что наш проводник курд, несмотря на то, что с Мерабом и со мной он разговаривал поначалу только на арабском языке. Так было, пока он не запел песню. Вот её слова. Я сейчас слишком взволнован, чтобы перевести их для тебя на английский, дядя…»

Патриция напряглась, рассматривая написанные в столбик строчки. Это действительно были стихи, написанные кириллицей. На каком же языке они писаны? Расспросить Арьяна? Патриция посмотрела через плечо на пуштуна. Тот спал. Седая борода его раздвинулась, обнажив два ряда ровных зубов. А за стеной ребёнок всё плакал, всё гулил. Патриция скопировала строки письма. Открыла Гугл-переводчик. Какой же народ использует для письма кириллицу? Она выбрала русский язык и загрузила в диалоговое окно скопированный текст.

«Я пойман в поле голым

Мой волк убит дуплетом

Мои сова и ворон

Где вас искать не знаю,

Пылью играются лучики

Anno Dominiе

Я быть слепым не наученный

Журавль в небе» [44] Шурали приводит часть текста песни «Anno Dominie» Вени Д’ркина.

…Таким образом, маленький проводник-сириец и его товарищ-«курд» завели нас в дикие места. Мы оказались в расположении боевого формирования Рабочей Партии Курдистана [45] Рабочая партия Курдистана (РПК) – это курдская военная и политическая организация, целью которой является создание национальной автономии курдов в составе турецкого государства. . Мераба-сирийца в пещерах повстанцев приняли как своего. Маленький Мераб оказался борцом за дело мировой революции.

В тех диких и пустых местах днём солнце сдирает кожу с лица, а ночью, когда температура опускается почти до нуля по Цельсию, мышцы деревенеют, а зубы стучат от холода. Мой маленький спутник ночами дрожал как в лихорадке, и мне совсем-совсем нечем было его обогреть.

Да, дядя, мне собственными глазами довелось увидеть мёртвые горы восточного Курдистана. Эфы, кобры, скорпионы и жуки каракурты — вот вся живность, что водится в этих местах. Это если не принимать в расчёт вооруженных, одержимых бредовыми идеями людей. Впрочем, быт их оказался неплохо налажен. В одной из горных пещер мне довелось увидеть неплохо оборудованный кабинет дантиста. Они называют друг друга «товарищами». На всех языках мира это слово звучит как насмешка. Уж лучше б они обращались друг к другу: «Эй, фантазёр». Они полюбились мне, потому что готовы сражаться до конца.

Женщины курдов не носят хиджабов, не надевают цветные платья. Они продолжают вскармливать своих детей грудью, не покидая боевых позиций. Они носят военную униформу, украшая её цветными платками. Куски ярко окрашенной ткани повязывают на шею и на талию поверх камуфляжа и бронежилета. Воюют все — и юные девушки с неустановившимися регулами, и древние старухи, из тех, что похоронили на этой войне сыновей и внуков. Эта война, дядя, не брезгует никакими жертвами. Она прибирает себе всех.

Сразу опознав во мне опытного бойца, их командир предложил мне присоединиться к ним. Я обещал ему содействие, хотя это никак не способствовало моим целям, которыми и на сегодняшний день являются спасение одержимого дэвом ребёнка и встреча с тобой. Но я обещал ему вернуться, когда представится такая возможность, и я сдержу обещание. Имя этого человека я не доверю никому, потому что желаю ему доброй смерти в бою, невзирая на то, что он пытался удержать меня силой.

Бежать из лагеря РПК мне помогла одна добрая женщина — кормящая мать. Имя её не назову, потому что именно она перерезала горло Мерабу. Мне оставалось только застрелить нашего проводника-«курда», который, на своё горе, догадался, что я вполне понимаю русский язык. Повторяю: я не испытываю к идейным борцам никакой вражды и если мне когда-нибудь доведется продолжить войну, я примкну именно к ним.

Сейчас я нахожусь в одной из деревень «Сельских стражей». Это в той части Турции, что граничит с Сирией. Эти края не подвергались атакам Саддама Хусейна [46] Шурали имеет в виду ирано-иракскую войну 1980–1988 годов, когда Саддам Хусейн применил против курдов химическое оружие. . Селение «Сельских стражей» окружено возделанными полями. В оградах домов растут персиковые и гранатовые деревья, совсем как в нашем Нангархаре. На высоких склонах пасутся стада. Местные жители довольно ленивы и очень хитры. Для них было вполне очевидно, что мы с Ияри явились с территории, контролируемой РПК. Несмотря на это к нам не применялись никакие репрессивные меры. Впрочем, и это счастливое обстоятельство является следствием усилий дэва, с которым мой Ияри общается каждый день.

Трое мужчин под портретом христианского пророка — есть бойцы лоялистской милиции в курдских районах Турции. Все трое теперь тоже мертвы, благодаря чему я и пишу тебе это письмо. Я покидаю Курдистан с тяжёлым чувством — слишком много смертей, слишком много крови…»