Марио Варгас Льоса - Скромный герой

Хертрудис удивилась, что муж так рано вернулся домой. Она спросила, неужели Ассоциация транспортников Пьюры, в которую входил Фелисито, отменила пятничный ужин в Клубе Грау. Знает ли Хертрудис про Мабель? Сложно предположить, что не знает. Однако за восемь лет она никак этого не проявила: ни жалоб, ни сцен ревности, ни намека, ни одного бестактного поступка. Не могло быть так, чтобы до Хертрудис не дошли слухи, шепотки о любовнице ее мужа. Пьюра ведь крохотная, точно платок. Здесь все знают обо всем, особенно о делах постельных. Наверное, Хертрудис все понимала и предпочитала притворяться, чтобы не поднимать скандала, чтобы жизнь текла своим чередом. Но иногда Фелисито заверял себя, что все не так, что раз к ней не заходят родственники, а сама она выходит из дому только в собор, на мессы, то можно и предположить, что она ни о чем не догадывается.

— Я пришел пораньше, потому что неважно себя чувствую. Боюсь, это простуда.

— Значит, ты не ужинал. Хочешь, я что-нибудь приготовлю? Я сама все сделаю, Сатурнина уже ушла.

— Нет, я не голоден. Посмотрю немножко телевизор и лягу спать. Что у нас нового?

— Пришло письмо из Лимы, от моей сестры Армиды. Кажется, она выходит замуж.

— Прекрасно, значит, нужно послать ей подарок. — Фелисито даже не знал, что у Хертрудис есть сестра в столице. В первый раз о ней услышал. Он постарался припомнить. Уж не та ли это босоногая девчонка, что бегала по пансиону «Рожок» [23] Имеется в виду плод рожкового дерева. , где он и познакомился со своей будущей женой? Нет, та голошмыга была дочерью вдового шофера по имени Агримиро Трельес.

Хертрудис кивнула и пошла в свою комнату. С тех пор как Тибурсио и Мигель зажили самостоятельной жизнью, Фелисито с женой ночевали по разным спальням. Коммерсант наблюдал, как бесформенная туша его жены исчезает в темном патио, по сторонам которого располагались спальни, столовая, гостиная и кухня. Он никогда не любил Хертрудис как женщину, но относился к ней со смесью нежности и сочувствия: она никогда не жаловалась, но, вероятно, ей было очень нелегко жить с таким холодным, нелюбящим мужем. А иначе и быть не могло, ведь брак их совершился не по любви, а явился результатом попойки и полуслепой случки. А впрочем, как знать? Фелисито делал все возможное, чтобы позабыть об этой истории, однако она время от времени приходила ему на память, и тогда весь день шел наперекосяк. Хертрудис была дочерью хозяйки «Рожка», захудалого пансиона на улице Рамона Кастильи, в те времена это был самый бедный квартал в Чипе [24] Чипе — район Пьюры. , и многие шоферы снимали там жилье. Фелисито переспал с ней пару раз — почти бездумно — после крутой попойки. Он поступал вполне естественно, ведь она была рядом и она была женщина, но при этом Хертрудис ему вовсе не нравилась. Она вообще никому не нравилась, да и кому могла прийтись по сердцу эта косоглазенькая, вечно растрепанная девчонка, насквозь пропахшая чесноком и луком. В результате одного из тех двух трахов — без любви, почти и без желания — Хертрудис залетела. По крайней мере, так они с мамашей сообщили Фелисито. Хозяйка пансиона донья Лусмила, которую водители прозвали Атаманшей, отнесла заявление в полицию. Фелисито был вынужден давать объяснения, в комиссариате он признал, что спал с несовершеннолетней. Он дал согласие на брак, потому что совесть не позволяла ему отказаться от своего ребенка, а еще потому, что поверил хозяйке с дочкой. Но после рождения Мигелито начал сомневаться. Это и вправду его сын? Фелисито, разумеется, ни о чем не стал допытываться у Хертрудис, не обсуждал этот вопрос с Аделаидой и вообще ни с кем. Но все эти годы в нем жило подозрение, что Мигель — не от него. Вряд ли он один спал с дочерью Атаманши на простецких вечеринках, которые по субботам устраивались в «Рожке». Мигель ничуть не походил на Фелисито — это был мальчик с бледной кожей и светлыми глазами. Почему же Хертрудис с мамашей сделали ответственным именно его? Может быть, потому, что он был холостяк, незлобивый и работящий малый, а еще потому, что Атаманша порешила выдать дочку замуж любой ценой. Возможно, настоящий отец Мигеля был женат или пользовался дурной славой. Время от времени воспоминания возвращались и омрачали жизнь Фелисито. Он никому не позволял этого подметить — в первую очередь самому Мигелито. Он всегда обращался с ним как с родным сыном, не делая разницы между Мигелем и Тибурсио. Если он отправил сына служить в армию — так это для его же блага, ведь Мигель грозил пойти по кривой дорожке. Фелисито никогда не выказывал предпочтения своему младшему сыну. Тибурсио уж точно был его живым портретом — с головы до пят метис из Чулуканаса, никакой белизны ни в лице, ни в теле.

В трудные годы Хертрудис проявила себя как женщина домовитая и самоотверженная. Такой она осталась и потом, когда Фелисито основал компанию «Транспортес Нариуала» и дела их пошли на лад. Хотя теперь у семьи имелся хороший дом, служанка и стабильный доход, Хертрудис продолжала жить столь же аскетично, как и во времена их бедности. Она никогда не просила денег на собственные нужды — только на еду и другие текущие расходы. И Фелисито время от времени был вынужден настаивать, чтобы жена купила себе туфли или новое платье. Но даже после таких покупок Хертрудис продолжала ходить в шлепанцах и халате, который больше смахивал на монашеское облачение. Когда же она ушла в религию? Поначалу она так себя не вела. Коммерсанту казалось, что с годами его жена превратилась в нечто вроде мебели, перестала быть живым существом. Супруги могли за несколько дней не обменяться ни словом, за исключением «доброго утра» и «спокойной ночи». У Хертрудис не было подруг, она не ходила в гости и сама никого не приглашала, не навещала детей, даже когда они сами не заходили по неделям. Они вообще появлялись нечасто — на Рождество и в дни рождения, и тогда Хертрудис была с ними нежна и приветлива, но, кроме этих случаев, жизнь сыновей ее, казалось, не слишком интересовала. Иногда Фелисито предлагал жене сходить в кино, прогуляться по набережной или послушать воскресный концерт на Пласа-де-Армас после полуденной мессы. Хертрудис безропотно соглашалась, но во время таких выходов супруги почти не разговаривали, и у Фелисито создавалось впечатление, что жене не терпится вернуться домой, распахнуть дверь в патио и усесться в кресло-качалку поближе к радио и телевизору, — она всегда выбирала религиозные программы. Насколько помнил Фелисито, у него не было ни одной ссоры и даже размолвки с этой женщиной, всегда выражавшей абсолютную покорность его воле.

Фелисито немного посидел в гостиной, послушал новости. Преступления, нападения, похищения — все как обычно. От одного из сюжетов у него вздыбились волосы на теле. Диктор рассказывал, что в Лиме среди угонщиков распространяется новый способ отъема машин. Когда авто с женщиной-водителем останавливается на красный свет, в салон забрасывают живую крысу. Женщина, полумертвая от страха и омерзения, выскакивает из машины и с воплем убегает прочь. И тогда бандит садится за руль и преспокойно уезжает. Бросить живую крысу женщине на юбку — что за пакость! Телевидение травит людей, топит в крови и свинстве. Обычно вместо вечерних новостей Фелисито ставил диск Сесилии Баррасы [25] Сесилия Барраса — современная перуанская певица, любимица самого Варгаса Льосы. . Но на этот раз он внимательно слушал комментарии ведущего выпуска «Двадцать четыре часа», утверждавшего, что преступность растет по всей стране. Уж мне бы могли и не рассказывать, подумал Фелисито.