Марио Варгас Льоса - Скромный герой

Он ушел в свою спальню около одиннадцати, и, хотя после дневных треволнений тотчас уснул, в два часа он проснулся и до рассвета почти не смыкал глаз. Его осаждали страхи, предчувствие катастрофы и, самое главное, горькое ощущение бессилия и беспомощности перед лицом надвигающейся беды. Стоило Фелисито задремать, как в голове его вспыхивали картины болезней, катаклизмов и других напастей. А еще ему приснился кошмар с паучками.

Поднялся Фелисито в шесть утра. Стоя перед зеркалом, он проделал серию упражнений цигун, как всегда вспоминая бакалейщика Лау. Вот поза дерева, которое качается вперед и назад, влево, вправо и по кругу — как ветер подует. Прочно утвердившись ногами на полу, пытаясь опустошить свой разум, Фелисито раскачивался в поисках центра. Найти центр. Не терять центра. Очень медленно поднимать и опускать руки, пока мелкий дождик освежает тело и душу, расслабляет нервы и мускулы. Удерживать небо и землю на своих местах, не давать им соприкоснуться — с помощью рук: левая наверху, преграждает дорогу небу, правая внизу, сдерживает землю. А теперь массаж предплечий, лица, почек, ног, чтобы избавиться от напряжения, поселившегося во всех частях тела. Разгрести воду руками, потом соединить ладони. Согреть мягким неторопливым массажем поясничную область. Раскинуть руки наподобие крыльев бабочки. Поначалу необыкновенная тягучесть движений, дыхание как в замедленной съемке, когда воздух прогонялся по всем отделам организма, — все это раздражало Фелисито, однако с годами он привык. Теперь он понимал, что в неспешности как раз и коренится целебный эффект, достигаемый при помощи нерезких, но глубоких вдохов и выдохов, этих движений, когда, поднимая левую руку вверх и устремляя правую к земле, слегка согнувшись в коленях, он удерживал на положенном месте небосвод со звездами и противился концу света. Когда Фелисито наконец закрыл глаза и несколько минут постоял в неподвижности, соединив ладони как для молитвы, прошло ровно полчаса. В окна уже проникал млечно-белый свет перуанского утра.

Громкий стук в дверь оторвал его от гимнастики. Фелисито пошел открывать, подумав, что в это утро Сатурнина явилась как-то рановато: служанка никогда не приходила раньше семи. Но на пороге своего дома коммерсант увидел вовсе не ее, а слепого Лусиндо.

— Бегите скорее, дон Фелисито. — Нищий был страшно взволнован. — На углу мне сказали, что горит ваша контора на проспекте Санчеса Серро, так что звоните пожарным и летите что есть духу.

На памяти Ригоберто и Лукреции бракосочетание Исмаэля и Армиды было самым стремительным и малолюдным, впрочем одним сюрпризом в тот день не обошлось. Церемония проходила в муниципалитете района Чоррильос, в такой ранний час, когда ребятишки в форменных курточках еще только отправлялись в школу, а маршрутки и автобусы были набиты служащими, спешащими добраться до офисов в Барранко, Мирафлоресе и Чоррильосе. Исмаэль принял все меры к тому, чтобы сыновья не прознали о предстоящей свадьбе, поэтому он только накануне вечером известил Ригоберто, что тому надлежит явиться в муниципалитет — с супругой или без — ровно в девять утра, имея при себе положенные документы. Внутри их уже ждали жених с невестой и Нарсисо, по такому случаю облачившийся в темный костюм, белую рубашку и синий галстук с золотыми звездочками.

Исмаэль был одет в серое, с всегдашней своей элегантностью, а Армида надела покупной костюм и новые туфли — она выглядела смущенной и какой-то заторможенной. К донье Лукреции она обращалась «сеньора», несмотря на то что жена Ригоберто обняла молодую женщину и попросила перейти на «ты»: «Армида, теперь мы с тобой будем добрыми подружками», — но бывшей служанке было трудно, если не невозможно согласиться на это предложение.

Церемония прошла очень быстро: алькальд, спотыкаясь, зачитал обязанности брачующихся, а сразу после этого Ригоберто с Нарсисо расписались в свидетельстве о браке. Потом были объятия и крепкие рукопожатия. Но во всем этом чувствовалась холодность и — как подумалось Ригоберто — даже искусственность и притворство. А вот и сюрприз: на ступенях муниципалитета Исмаэль плутовато улыбнулся Ригоберто с Лукрецией:

— А теперь, друзья мои, если у вас есть время, я приглашаю вас на венчание в церковь.

Они собираются пройти еще и религиозное таинство!

— Да это куда серьезней, чем кажется! — заметила Лукреция по дороге в старую церковь Богоматери Кармен-де-ла-Легуа в бухте Кальяо. — Тут может быть только одно объяснение: твой друг влюбился по-настоящему и закусил удила, — добавила она. — А может, он попросту сбрендил? Вообще-то, не похоже. Господи, ну кто же тут сумеет разобраться? По крайней мере, не я.

В маленькой церковке тоже все было подготовлено заранее. По преданию, в колониальные времена путешественники, отправлявшиеся из Кальяо в Лиму, всегда останавливались здесь помолиться Пресвятой Деве дель Кармен, чтобы та защитила от разбойников, кишмя кишевших на безлюдных просторах, отделявших тогда маленький порт от столицы вице-королевства. Плюгавому священнику хватило двадцати минут, чтобы обвенчать и благословить новобрачных. Не было никакого празднества с тостами — только очередные объятия и поздравления от Нарсисо, Ригоберто и Лукреции. И только после венчания Исмаэль объявил, что они с Армидой отправляются прямо в аэропорт: так начнется их медовый месяц. Чемоданы уже загружены в багажник «мерседеса». «Только не спрашивайте, куда мы направляемся, — этого я вам не скажу. И непременно почитайте завтра страничку частных объявлений в „Эль Комерсио“. Все лимское общество узнает о нашей свадьбе». Исмаэль рассмеялся и хитро подмигнул Ригоберто с Лукрецией. Они с Армидой тотчас же уехали — молодых увез Нарсисо, из свидетеля снова превратившийся в личного шофера дона Исмаэля Карреры.

— Мне до сих пор не верится, — не унималась Лукреция, когда они уже возвращались домой по шоссе Костанера. — Тебе не кажется, что все это игра, какой-то театр, маскарад? В общем, не знаю, как и назвать, только в жизни, по-настоящему, так не бывает.

— Да-да, ты права, — согласился Фелисито. — У меня все утро было ощущение нереальности происходящего. Ну что ж, теперь Исмаэль с Армидой улетают, чтобы наслаждаться жизнью. И уберечься от последствий. Я имею в виду, от того, что свалится на голову остающимся. Может, нам с тобой тоже отправиться в Европу, да поскорее. Почему бы нам не уехать пораньше, Лукреция?

— Нет, мы не можем, пока остается эта проблема с Фончито, — твердо сказала Лукреция. — Разве совесть тебе позволит уехать в такой момент, оставить его одного, с этакой мешаниной в голове?

— Конечно не позволит, — согласился дон Ригоберто. — Если бы не эти треклятые явления, я давно бы уже купил билеты. Ты даже не представляешь, как я мечтаю об этом путешествии, Лукреция. Я изучил наш маршрут под лупой, до самых мельчайших подробностей. Ты будешь в восторге, вот увидишь.