Мэтт Хейг - Последнее семейство в Англии

– Тише, Принц, тише, – просил Адам.

Я продолжал лаять, зовя Генри по имени, пока мы не достигли конца улицы, и я понял, что все это зря.

Я вынужден был утешить себя, сказав, что он появится завтра и сможет все объяснить. А пока я не должен терять веру. Пакта все еще было довольно, чтобы защитить Семью.

Тем вечером у нас получилась другая прогулка. Мы направились в парк, но Адам неверно рассчитал время. Эмили была там, она смотрела, как Фальстаф бегает возле клумб. Адам, который не видел ее после секса у дерева, все еще не был готов говорить с ней. Так что вместо того чтобы перейти через дорогу, мы продолжили идти на безопасном расстоянии и зашли на новую территорию, бродили по темным и пустым улицам. Погуляв какое-то время, Адам сел на скамейку, но не отстегнул меня. Он просто сидел и слушал шум машин в отдалении.

Я принюхался и понял, что эта земля не принадлежит лабрадорам. Вообще-то самый отчетливый запах был – человечьей мочи. Единственным собачим следом, который я смог различить, был зловещий запах спрингер-спаниеля. Я понюхал еще, чтобы убедиться, что это не Фальстаф. К моему облегчению, это оказался не он.

Шаги. Кто-то приближался. Мы обернулись и увидели человека, который переходил улицу.

– Дай мелочи, приятель, – попросил человек, протягивая белый бумажный стаканчик.

– Простите, у меня нет, – сказал Адам: тревога и жалость смешались в воздухе.

– Лживая пизда.

Когда человек ушел, Адам потянул меня домой. Мы шли мимо парка, и он обернулся в поисках Эмили. Она уже ушла.

Мы миновали дом Генри. Занавески все еще были задернуты, но я не беспокоился. Я увижу его завтра.

Но когда я повернул за угол, то почуял Генри прямо перед нами.

– Тихо, Принц, – сказал Адам, ведь я дернул его вперед. А затем, увидев Мика:

– Вот ты где.

Запах ввел меня в заблуждение. Генри с ним не было. Вместо него был пластиковый пакет, содержимое которого вызвякивало безразличное приветствие.

– Думаю, Принцу сегодня утром не хватало друга, – продолжил Адам.

– О, – сказал Мик. А потом, после странного молчания, добавил:

– Он мертв.

Мой хвост замер.

– Мертв? – переспросил Адам. – О, нет.

– Да… вчера. Дверь была открыта. Выбежал прямо на дорогу. Мы оглянуться не успели, как он погиб. Машина сбила.

Выбежал прямо на дорогу? Какая-то бессмыслица. Генри не стал бы так делать, разве что ради спасения Мика. Мой разум был не способен придумать ситуацию, когда попадание под машину помогает защитить хозяев. Но все равно, это, должно быть, правда. Генри тут не было.

Я обнюхал брюки Мика, вдыхая запах Генри.

– О, как ужасно.

Я взглянул на дорогу, на ускорявшиеся черные колеса.

– Ладно. Я лучше… пойду. – Голос Мика дрожал и не терпел возражений одновременно. Я снова понюхал, пытаясь добыть еще информации.

– Нет, Принц, отойди. Мик, прости.

После этого я уже ничего не слышал. Запах Генри потерялся среди выхлопов машин, и я знал, что ничего уже не будет как прежде. Я тогда впервые понял, чем в действительности была жизнь.

Жизнь была хаосом. И болью.

Я был раздавлен новостью о смерти Генри. Но помимо огромного чувства горя был еще страх неизвестности. Без Генри, с которым я мог бы посоветоваться, я вынужден был теперь толковать Пакт самостоятельно.

Насколько я мог судить, как Саймон, так и Эмили оставались угрозой для семьи. Что касалось Саймона, все было крайне серьезно. Всякий раз как Кейт возвращалась с работы, она приносила с собой его запахи, хотя я все еще не понимал их общей тайны.

Конечно, Кейт была недовольна, что Саймон и Адам продолжали бегать вместе, трижды в неделю, но что она могла сделать? И как бы она ни опасалась, что Саймон что-то расскажет, он ничего не говорил, как и Адам никогда не намекал о своих чувствах к Эмили. О чувствах, которые, несмотря на неуклюжую встречу у дерева, я уверен, все еще были сильны. В конце концов, почему бы полностью не разорвать общение? Зачем подвергать себя риску, видясь с Саймоном постоянно, если он планировал скрываться от Эмили вечно? Конечно, она со временем проговорится.

Хотя он избегал ее после встречи, я знал, что это ненадолго. Я знал, что, если он продолжает видеться с Саймоном, ему придется наладить общение с Эмили. И в тот вечер, когда я различил запах тревоги от его ног, я понял, что мы возвращаемся в парк.

Когда он пришел туда и увидел ее сидящей на скамейке, запах тревоги вновь превратился в желание, но я знал, что он не совершит глупость. Не в этот раз.

Они просто сидели, сначала в молчании, запрокинув головы и глядя в небо.

– Чудесный вечер, – сказала Эмили спустя какое-то время. – Столько звезд.

– Да. Чудесный. – Адам склонил голову к ней, возможно, предпочтя отражение ночи в ее глазах.

– Что ты видишь? Что ты видишь, когда смотришь в небо? О чем думаешь?

Адам вновь взглянул вверх и поразмыслил над вопросом Эмили:

– Я, хм, не знаю. – Он прищелкнул языком. – Наверно, это звучит странно, но, пожалуй, когда небо такое ясное, я вижу разрушение.

Эмили взглянула на Адама в замешательстве.

– Разрушение?

– Думаю, да. Когда я смотрю на звезды, я думаю о столкновениях, которые их породили. Ну, там, Большой взрыв. Что-то вызвало этот Взрыв, верно? Звезды прекрасны и все такое, но в итоге – они просто мусор, и в каких-то случаях – мусор, которого уже даже не существует. Когда я смотрю вверх и думаю об этом, вот что я вижу. Несчастный случай. Разрушение. Я видел телепередачу пару недель назад. Все эти лучшие ученые, по сути, об этом и говорили. Что все: земля, ты, я, собаки, этот парк, звезды, – вся вселенная началась из-за феноменального столкновения двух физических сил. Так что вселенная не началась с ничего, она возникла из сущностей, из миров , которые уже существовали. Мы просто, понимаешь, последствия. Часть самого разрушения.

– О, – сказала Эмили. – Верно.

Тут подбежал Фальстаф.

– Э-гей, буйнохвост!

– Э-гей, – откликнулся я устало.

– Сколько им осталось? – спросил Фальстаф.

– О чем ты?

– Твоей Семье, прежде чем она развалится?

– Она не развалится.

– Ну конечно, нет, буйнохвост. Конечно, нет. – И проговорив это, Фальстаф умчался в направлении вонючей кучи. «Он ничего не знает, – сказал я себе. – Он просто меня накручивает».

Но все равно, когда я вновь обратил внимание на Адама и Эмили, я отчетливо почувствовал тошноту.

– Насчет того вечера, – сказал Адам, – этого не должно было случиться.

– Не волнуйся, – ответила Эмили. – Это не твоя вина.

– Разве?

– Нет. Вокруг было много космической энергии. Ну, знаешь, Луна в Юпитере. Ты Близнецы. Я Рак. Нам этого было не избежать.