Коллектив авторов - Ковчег Лит. Том 1

— Кто?

— Наперсточники! — решительно сказала я.

— А. Залезай, открыто. Там тебе компания собралась.

— Ой-ой-ой-ой-ой-й-й! — в глубине машины кто-то завывал. Я пригляделась. Две девицы: одна громко плакала, другая молча гладила ее.

Я села.

— Нас повезут в отделение? — спросила я.

Девушки выпрямились. Обеим — лет шестнадцать. Одна — пухлая блондинка с круглым, смешанного цвета лицом — розовым в малиновых пятнах и серых разводах от размазанной туши. Другая — наоборот: темная, худая, ровно бледная. Оказалось, они тоже проиграли деньги. У меня наперсточники забрали двести рублей, у них — триста пятьдесят.

— Ох, девочки! — вздохнула блондинка. — Что ж делать-то теперь! Чем за жилье платить?

— А я говорила — не подходи! — вставила брюнетка. — Рожа у него как у Витьки Поныркина.

Брюнетка гоготнула, блондинка тоже заулыбалась.

— Охохох! — вздохнула блондинка. — Думали, денег появится! Думали, купим бананов! Теперь придется у Батыра просить. Приходи, говорит, ко мне — помогу.

— Не ходи к нему! — сказала брюнетка.

— А кто еще даст?

— Он просто так не даст!

— Даст!

Красноухий в тужурке завел мотор.

— Бананов! А я хотела купить юбку! Я весь год ходила в перешитых маминых брюках! И что теперь делать?

— Ты сама откуда? — спросила блондинка.

— Из Москвы, — ответила я.

— Она с Москвы, — сказала она подружке. — И они тебя обманули? Ладно мы, приезжие! Но ты ж знать должна!

Машина тронулась.

— Не бейте! Не бейте! — раздавалось из-за железной двери. В отделении милиции было людно, почти как на рынке. Прием граждан вел какой-то «капитан Кошкин», нам велели занять очередь. Сам капитан — тщательно и небрежно одетый, в ослабленном галстуке под расстегнутым воротом рубахи, в идеально черных замшевых туфлях без пылинки — иногда выходил из кабинета, стремительно и бесшумно, стреляя темным глазом. Он исчезал за железной дверью, а затем вновь возвращался в свой кабинет.

Мы с девушками познакомились. Блондинку звали Света, брюнетку — Наринэ.

— Я боюсь к нему идти, — прошептала Наринэ.

Света и Наринэ приехали из Белгородской области, чтобы поступать в экономический колледж на Профсоюзной улице, но экзамен провалили.

— Что тут у вас делают в Москве? — спросила Света.

— Как — что делают?

— Ну как вы, москвичи, время проводите, куда вечером ходите? Дискотеки есть хорошие?

— Я не хожу на дискотеки, — неохотно ответила я. Хоть я и приглядывала себе черную мини-юбку с разрезом. Эх, юбка.

— Учебники, что ли, читаешь? — засмеялись Света и Наринэ. — Тебе когда поступать?

— Через три года…

— На скрипке, что ли, играешь?

— На фортепиано.

— Да ты посмотри, ей лет-то сколько! Сколько тебе лет?

— Четырнадцать, — через силу сказала я.

— Ей четырнадцать, Света! Девочка с косичкой! Она с родителями живет! Не пускают ее никуда. Тебя тоже никуда не пускали.

— А ее-то чего не пускать? В Москве живет, а никуда не пускают! — Света вздохнула. — Мы думали, сейчас выиграем, без родителей будем жить. Комнату нашли хорошую.

— Чистенькая, у бабулечки.

— А теперь откуда деньги брать. — Мы втроем помолчали. — Придется домой ехать. Телефон есть? Давай номерами обменяемся. Тем летом опять приедем, посоветуемся, что как.

Мы обменялись номерами.

— Заходите!

За большим столом сидел капитан Кошкин и гладил себя по подбородку. На стене над его головой был виден прямоугольник от недавно снятого портрета, поверх которого была налеплена картонная фотография с изображением какого-то русского поля.

— Сколько вас? Трое? Закрывайте дверь. Что у вас?

Голос у него был напористый, но мягкий. Света вдруг захлюпала носом.

— Кто старший?

Наринэ заговорила тонким голосом. Капитан Кошкин слушал, наклонив голову и оперев висок на пальцы. Над манжетой сверкали наручные часы.

«Наградные!» — подумала я.

— Они забрали деньги, — пропищала Наринэ.

— Вы же сами понимаете: где теперь искать мошенников? — проговорил капитан Кошкин. — Милиция всегда предупреждает граждан: не играйте в азартные игры!

Зазвонил телефон.

— Кошкин! Да! Да! А ты скажи ему, будет включать дуру — подъедем, объясним! — Капитан положил трубку и мягко продолжил:

— Сейчас не имеет смысла даже время терять.

— Как? — вскричали мы. Как же так! Неужели в милиции нам не помогут! А как же юбка! Нy неужели ничего, совсем ничего нельзя сделать?

— Говорю вам: абсолютно ничего. Идите домой, и пусть родители вам расскажут, что такое игра в наперсток.

Мне показалось, что я слышу, как тикают в тишине наградные часы.

— А вы можете моим родителям позвонить? — попросила я.

— Вон зеленый телефон — звони и рассказывай, как деньги проиграла, — капитан простучал по столу короткую очередь пальцами.

Зеленый телефон был в смежной комнате. За столиком у окна сидел красноухий и что-то писал. Он молча кивнул на телефон.

— Мама, я в милиции, — с трудом начала я. — У меня деньги отобрали.

— Как отобрали?! Кто отобрал?! — заорала мама.

— На рынке… Наперсточники…

— Наперсточники?!! — заорала мама.

Я заревела, в соседней комнате тоже заревели.

— Хорош мне тут шуметь! — раздался голос капитана.

— У нас родители далеко-о-о!

— Откуда приехали-то?

— Из-под Бе-е-елгорода!

— Опа! Из-под Белгорода! — капитан извлек из кармана редкость — пачку бумажных носовых платочков. — Держи, сморкайся! Откуда из-под Белгорода?

— Из Алекса-а-андровки, — выла Света.

— Из Александровки? А я из Большебыкова! Двадцать километров! Слышь, Тоха? — крикнул он красноухому. — Девчата-то свои! Александровка, Белгородская область!

Девчата по очереди сморкались.

— Слышь, Тоха? Шарик-то охамел? Землячек обидел!

Красноухий вышел из смежной комнаты.

— Короче, Тоха, с утра к ним подъедешь. Сколько забрали?

— Триста пятьдеся-а-ат!

— Триста пятьдесят забрали. Надо, Тоха. Если, конечно, получится найти мошенников! Порой бывает — крайне редко, — что преступник стоит на том же месте. Завтра обе к десяти. Вот с ним, с Антоном Антоновичем, вместе съездите — все вернем.

— А я? — я стояла в дверях.

— Ну и ты, — ответил капитан Кошкин.

Я стояла на лифтовой площадке, долго не решалась позвонить в дверь. Открыл папа.

— Осваиваешь азартные игры? — усмехнулся, хлопнул по плечу. — Время такое — может пригодиться! Я поплелась мыть руки.

Мама стояла у плиты спиной ко мне. — Мам.

— Что за глупость несусветная! Связалась с наперсточниками! Люба! Как тебе в голову! В голову пришло! — Ладно, Лен. Каждый сам набивает шишки. — Шишки! Дома сидеть надо! Шишки!

Всю ночь я не могла заснуть. Моя юбка… Черная, короткая… С разрезом… Отдайте деньги, кричала я. Отдайте двести рублей, четыре бумажки! Больше денег не дадут. Нужно забыть.