Джеймс Фрей - Миллион мелких осколков

Подходит время встречи с Лилли. Я встаю, спускаюсь с холма, прохожу мимо корпусов, мимо криков. Выхожу на тропинку, иду по ней, потом схожу и иду к нашей поляне под защиту вечнозеленых зарослей. Лилли уже ждет меня. Ждет, подбегает ко мне, целует меня, целует, целует. Потом отстраняется и улыбается.

Привет.

Я улыбаюсь.

Привет.

Давай сядем.

Давай.

Мы садимся.

Я скучала без тебя.

Я улыбаюсь.

Это хорошо.

Она улыбается. Это нежная, милая, ласковая улыбка. Такая улыбка, которая может разбить сердце, если смотреть на нее слишком долго. Она по-прежнему держит меня за руку, а я по-прежнему спокоен, и еще балдею. Балдею от себя, балдею от нее. Она говорит.

Можно снова поцеловать тебя?

Да.

Она наклоняется. Целует меня, целует, а я балдею. Она целует меня. Отстраняется, говорит.

Расскажи мне историю.

Сейчас твоя очередь.

Я хочу, чтобы ты начал.

Почему?

Потому что ты смелее, чем я.

Почему ты так думаешь?

Просто расскажи мне историю.

Что ты хочешь услышать?

Расскажи мне историю про любовь.

Я не специалист по части любви, но попробую.

Спасибо.

Я смотрю ей в глаза. Они синие, прозрачные, как родник. Они утоляют мою жажду. Я говорю.

С этой девушкой я вместе учился. Три года смотрел на нее, думал о ней и надеялся, что она заговорит со мной. Я знал, что она знает, что я смотрю на нее, но, если первым заговорю я, вдруг она решит, что я чокнутый, поэтому ждал, чтобы заговорила она. В последний год у нас в расписании появились общие занятия, и вот после каникул в первый учебный день она дождалась меня, у нас произошел короткий разговор. Она спросила, почему я смотрю на нее, а я сказал слова, которые мечтал сказать с тех пор, как впервые увидел ее – что она самая красивая девушка на свете. Она спросила, правду ли обо мне болтают, а я ответил, что, скорее всего, правду. После этого мы какое-то время не разговаривали, и я перестал смотреть на нее, но знал, что ей не хватает моего взгляда и что рано или поздно она подойдет ко мне. Я оказался прав. Через два месяца она спросила, не хочу ли я вместе с ней готовиться к промежуточным экзаменам. Мы позанимались, а потом вышли выпить с ее друзьями. Наркотиков при мне не было, и пил я в меру, чтобы обошлось без трясучки.

Мы стали постоянно общаться, в классе, по дороге в школу, на обеде, пили кофе и пиво, курили сигареты, проводили вместе время и очень подружились. Я стал меньше пить – выпивал только по вечерам – и перестал торговать наркотой.

Я делаю глубокий вдох, смотрю в землю, вспоминаю. Среди моих воспоминаний есть и хорошие, их совсем немного, но есть. Я снова поднимаю взгляд на Лилли.

Наступило Рождество, она уехала к себе в Коннектикут, а я в Бразилию, там в ту пору жили мои родители. Она дала мне номер телефона своих родителей и попросила звонить, и мне ужасно хотелось позвонить, но я так и не позвонил. Я подумал – пусть она лучше хорошенько соскучится. Я вообразил, что если она поскучает без меня, то это как-то повлияет на наши отношения. Мне было мало того, что есть. Я хотел больше, много больше. Я мечтал, чтобы она полюбила меня, вот было бы счастье. Я думал, ее любовь поможет мне решить мои проблемы, а главное – я любил ее и хотел, чтобы она чувствовала то же самое.

Лилли улыбается, качает головой, говорит.

Это ошибка.

Что именно?

Думать, что любовь поможет решить твои проблемы.

Я киваю.

Верно.

Ты рассердился на мои слова?

Я отрицательно мотаю головой.

Это правда. Глупо сердиться на правду.

Она улыбается.

Я хочу знать, что было дальше.

Я усмехаюсь.

После каникул мы встретились в школе, и она спросила, почему я не звонил. Я сказал – думал, что она проводит все время со своими родственниками, и не хотел ей мешать. Она улыбнулась и ответила, чтобы я мешал ей всякий раз, когда мне вздумается. Я улыбнулся как ни в чем не бывало, хотя чуть с ума не сошел от радости. Сердце бешено колотилось, руки дрожали. Она не сказала этого прямо, но я все понял. Она скучала по мне.

Через пару дней мы пошли в бар поболтать с ее знакомыми. Она села чуть ближе ко мне, чем обычно, смеялась над моими идиотскими шутками чуть громче, чем обычно, касалась довольно страстно моей ноги, плеча, шеи, руки. Она касалась меня и вела себя так, будто я ее бойфренд, и мне это дико нравилось.

Где-то через час ввалились копы, и среди них новый мужик, которого я раньше не видал. Это были такие копы, какими бывают копы в маленьком городе, жирные тупые сволочи с усами и пивными животами, пистолетами и значками. Я знал их, они знали меня. Все годы, что я прожил в этом городишке, я открыто дразнил их – они пытались подловить меня на чем-нибудь, но им так ни разу и не удалось. И вот сейчас, вместе с этим новым мужиком, они подгребли ко мне, их прямо распирало от этой коповской дерьмовой важности, они показали мне ордер и сказали, что я должен пройти с ними в участок, ответить на несколько вопросов. Они сказали, что как раз в это время другая бригада с собаками проводит обыск у меня дома. Я рассмеялся и сказал, чтобы отвалили, тогда новый мужик вытащил свой значок и сказал – сынок, я из ФБР, теперь тебе крышка, схватил меня и выволок из бара. Прямо на глазах у нее и ее друзей. Он просто втоптал меня в грязь, сволочь. Я столько лет любил эту девушку, я был уверен, что после этого она меня больше знать не захочет.

По дороге в участок я устроил балаган. Распевал во всю глотку американский гимн, а в паузах между куплетами спрашивал копов, когда же они будут брать с меня взятку. Допрос прошел еще смешнее. Агент ФБР спрашивал меня про поездку в Бразилию, хотя наркотики тут были вообще ни при чем, и про людей, с которыми я встречался в Южной Америке, а я знай себе твердил: то не буду отвечать, пока не позовете адвоката, то с этими усами вы похожи на идиота. Наконец, следственная бригада вернулась с обыска, они ничего не нашли у меня дома, потому что там ничего и не было, и меня отпустили. Пока шел к выходу, я всех встречных копов посылал на хер.

Лилли смеется.

А они что?

Некоторые не обращали внимания, некоторые посылали в ответ, а один запустил в меня чашку с кофе.

Попал?

Нет.

А со своей девушкой как ты встретился?

Когда я вышел на улицу, она сидела на бампере своего автомобиля и ждала меня.

Расстроенная?

Я киваю.

Да. Плакала.

Что ты сделал?

Она курила, смотрела в землю, поэтому не заметила меня. Я подошел к ней, спросил – девушка, вы кого-то ждете. Она подняла глаза, улыбнулась, вскинула руки, обняла меня и заплакала у меня на плече. Поплакав, она спросила – не влип ли я в историю, я ответил – нет, она спросила – значит, все в порядке, я ответил – да. Потом она посмотрела мне в глаза, взяла меня за руку и сказала – если мы собираемся быть вместе, я хочу общаться с тем человеком, которого я знаю, а не с тем, про которого болтают разное. Она сказала, я не хочу иметь дела с полицией, наркотиками, пьянством и с тем, в чем ты там еще замешан, так что прими решение прямо сейчас – каким человеком ты намерен быть. Я улыбнулся и ответил, что намерен быть человеком, которым она сможет гордиться. Я хочу сделать все, чтобы стать таким человеком. Если ты согласна общаться с таким человеком, просто кивни. Если нет, тогда разойдемся. Если ты кивнешь, имей в виду, что я тебя поцелую – прямо здесь и сейчас, и прямо в губы, и мой поцелуй будет вместо клятвы, что я исправлюсь.