Стефан Серван - Сириус

Только Авриль нашла подходящую для шины ветку, как сзади послышался шум. Девушка побежала обратно к поляне с ножом наготове.

Рядом с Малышом сидел на коленях Рассказчик. Он тихо говорил ему что-то, и мальчик улыбался. Поросенок с любопытством нюхал ботинки мужчины.

Авриль медленно подошла.

– Что вы здесь делаете? – спросила она с подозрением.

Рассказчик пожал плечами:

– Я простоял на дороге целый час. Эзоп отказывается идти дальше.

Малыш повернулся к Авриль, радостно улыбаясь.

– Эзоп отведет нас на Гору!

Рассказчик кивнул:

– Думаю, Эзоп и правда решил вам помочь.

Малыш и Сириус устроились в повозке под зеленым навесом. Они улеглись на тюфяк Рассказчика. Вокруг были грудой навалены старинные вещи, посуда, сухие травы, початые пайки, баллоны с водой, а также кипы пожелтевших книг. Авриль обратила на них внимание, но ничего не сказала. Малыш улегся посередине. Не слишком удобно, конечно, зато он мог лежать выпрямив ногу и набираться сил. Впрочем, едва повозка тронулась, мальчик заснул, несмотря на грохот обитых железом колес и стук ослиных копыт. Поросенок обнюхал связку сухих корешков, оторвал один и пристроился к Малышу, жуя свой трофей.

Снаружи солнце превратилось в огненный шар и выжигало землю. От его беспощадного света невозможно было поднять глаза. Асфальт медленно плавился, будто патока, и копыта осла оставляли глубокие следы.

Авриль и Рассказчик шли по разные стороны от Эзопа. Все трое истекали потом и едва переводили дух, до того тяжелый стоял зной.

Мужчина молчал. Он был настороже: ружье так же под рукой, глаза следят за обочинами. Он обмотал поводья вокруг запястья, но не для того, чтобы сдерживать животное, а словно чтобы не потеряться самому. Как будто и в самом деле дорогу указывал осел.

Авриль думала, правда ли, что животное не захотело идти дальше, потому что решило помочь им. Конечно, это бред. Мужчина всё выдумал, чтобы не терять лицо. Рассказчику, должно быть, очень одиноко.

Погрузив пайки и Малыша в повозку, мужчина объяснил Авриль правила:

– Вы со мной, потому что так хочет Эзоп. Вы идете на Гору. Я иду туда, куда следует Эзоп. Понятно?

– Понятно.

– Так что часть дороги мы пройдем вместе. Но если Эзоп не пойдет на Гору, если он свернет в другую сторону, дальше придется идти без меня. Всё ясно?

Авриль кивнула.

– Слушай, – добавил Рассказчик, – я знаю, что ты врешь мне и что-то скрываешь.

Авриль попыталась возразить:

– Нет, я…

Мужчина прервал девушку, поднеся палец к губам.

– Я и не хочу знать. У всех есть секреты. Я не сержусь. Но надеюсь, это не принесет нам с Эзопом проблем.

Авриль опустила глаза от стыда.

После недолгого молчания старик показал пальцем на нож за поясом Авриль.

– Не думаю, что ты станешь использовать его против меня. Но малейшее движение, и мое ружье выстрелит. Добавлю твои уши к ожерелью.

Больше Рассказчик не произнес ни слова. И, поскольку раскаленная дорога однообразно тянулась, Авриль заговорила сама, чтобы скоротать время:

– Я должна вам историю, верно?

– Да, я тоже так полагаю, – ответил мужчина, не спуская глаз с дороги.

– Тогда я расскажу вам о поросенке.

Авриль рассказала, как они с Малышом зашли в заброшенное имение. Она умолчала, что за ними гнались Черные Звезды, объяснив только, что Малыш позарился на консервы и решился спрыгнуть в погреб, где лежала еще пульсировала бомба. И как они потом доставали оттуда поросенка.

– Когда я увидела его, глазам не поверила, – сказала Авриль. – Он стал бегать повсюду, дрыгая маленькими ляжками. И мы никак не могли его поймать. А поросенок всё визжал и визжал.

Мужчина улыбнулся:

– Да, очень необычно. Прекрасная история, благодарю тебя.

Немного погодя, Рассказчик спросил:

– А почему Сириус?

– В смысле?

– Почему вы назвали его Сириус?

Авриль потупилась.

– Так звали моего пса. Он был очень похож, тоже черный, с такой же белой звездой на лбу.

Мужчина задумчиво кивнул:

– Ты, конечно, знаешь, что Сириус – самая яркая звезда на небе после Солнца? И, что забавно, входит в созвездие Большого Пса. Она как медальон у него на шее.

– Но наш Сириус – поросенок.

– Вижу. Говорят, свинья – самое близкое к человеку животное. Куда ближе, чем собака. Но это не мешает их есть. Кстати, у самой не было таких мыслей?

Повисла тишина, прерываемая лишь стуком ослиных копыт.

– Были, – призналась Авриль, – но я не смогла.

– Вспомнила своего пса?

– Нет. Просто не смогла, и всё.

Снова повисла тишина. Дорога ослепительно блестела впереди, точно зеркало.

Чтобы снять неловкость, Авриль спросила:

– А как вы встретили Эзопа?

– Это долгая история, – сказал Рассказчик.

– Но, если не ошибаюсь, теперь вы должны мне историю? Ваш черед.

Рассказчик нахмурился:

– Всё так.

– Ну и что же?

Рассказчик ненадолго задумался.

– Я повстречал Эзопа в день своей смерти.

– Смерти?

– Да, – повторил Рассказчик, отирая лоб, – тогда я умер. Или почти. Если хочешь знать правду, я потерял всё. И сам потерялся. Я не знал, ради чего живу. Бродяжничал. Выживал. Приходилось несладко. Я прятался, как крыса. Когда мог, забирал остатки из попадавшихся капсул. Иногда побирался. Но никогда никому не делал зла. Потому что боялся. Вообще был трусом. По крайней мере, так тогда считал. Я был уверен, что долго не протяну. И не создан для этого мира. Это была настоящая война, пусть и не называлась так. Я же знал прежде лишь битву с текстом. До войны я ни в чем не испытывал нужды. Кофе, сигареты – только руку протяни. Зимой – теплый дом. Летом – бассейн. В таком уюте можно было смело писать про конец света. Ничто меня не пугало. Я был уверен, что это не случится никогда. И вдруг… Ничего у меня не осталось. Я оказался один. Один в жерле мира.

Мужчина прервался. Авриль молчала, ожидая продолжения.

– В общем, страх гнал меня по миру. Я менял убежища, как только мог. И вот однажды на лесной опушке набрел на трактир.

– Трактир?

– Да, вроде рюмочной или бара. Прежде там, наверное, играли концерты. В глубине зала виднелась широкая сцена. Заведение стояло на отшибе, в стороне от дороги. Так что я знал: вряд ли кто-то еще его обнаружит. Внутри было пусто, и я решил обосноваться там. Хотя не совсем пусто. Там остались бутылки, и я запил. Я был в такой растерянности, что больше ничего не делал. Это длилось несколько недель. Я даже перестал думать о еде. Смерть стала навязчивой идеей.

Авриль взглянула на старика поверх ослиной холки. Он смотрел вперед, на дорогу, и странно улыбался.

– Однажды вечером, – продолжил он, – порядком перебрав, я принял решение. Над барной стойкой висело старое ружье. Раритет. Патроны я нашел в ящике. Но выстрелить не смог. Так умереть мне показалось слишком жутко. Тогда я взял веревку, которая там валялась. Перекинул через балку под козырьком бара, привязал. Потом забрался на бочку. Я готов был умереть. Правда готов. Но вдруг увидел за деревьями белое пятно. Я не понял, что это. Решил, что у меня галлюцинации. Но пятно приближалось. Это был осел.