Стефан Серван - Сириус

Когда очередь дошла до Авриль с Малышом, они увидели, что супа не осталось.

Грек, следивший за процессом, сочувственно пожал плечами и протянул им черствый хлеб.

– Придется довольствоваться этим. Может, завтра больше нальют.

Он два раза дернул за канат, и котлы поплыли вдоль стены.

Авриль потянула Малыша в переулок:

– Пошли, найдем спокойное место.

Вдруг сзади послышались крики.

Они обернулись и увидели на канатах женский силуэт. Балансируя ногами на котлах, женщина медленно поднималась вверх. Толпа затихла и молча следила. Авриль не сразу узнала незнакомку с реки. Но, когда развевающийся рукав куртки, поняла, что это она. Женщина уверенно глядела вниз и улыбалась. Она была уверена, что нашла способ перебраться через стену. Женщина почти достигла верха, когда оттуда высунулся длинный деревянный шест. Кто держал палку, было не видно. Всего один удар. От толчка в грудь женщина потеряла равновесие. Она зашаталась, стараясь удержаться на котлах, и выпустила канат. Женщина упала спиной вперед, даже не вскрикнув, и ее длинные косы разлетелись в воздухе. Она приземлилась на хижину. Шаткая конструкция обрушилась с ужасным грохотом. Толпа недовольно загудела. Грек, наблюдавший за происходящим вместе с остальными, сокрушенно покачал головой.

Старик рядом с Авриль завопил:

– Ну вот, из-за этой кретинки завтра нам еды не дадут!

Толпа угрожающе стягивалась к разрушенной хижине.

Авриль колебалась. Должна ли она помочь женщине?

Толпа была слишком агрессивна, девушка решила не вмешиваться. Она оттащила Малыша подальше.

Они блуждали по Мосту и жевали прогорклый хлеб. Потом укрылись в найденном накануне тупике – небольшом закутке у парапета в конце мрачного переулка. Убедившись, что никого поблизости нет, Малыш вытащил Сириуса из вороха лохмотьев. Поросенок долго потягивался, потом засеменил вокруг. Похоже, к тележке он приноровился без особых проблем.

Авриль и Малыш смотрели, как ночь опускается на рокочущие воды.

Вскоре небо вспыхнуло от раскаленных звезд. Они горели так ярко, что след долго оставался перед глазами. Казалось, они совсем близко. Авриль чудилось, что она слышит, как звезды свистят, чертя в небе полосы, и как глухо взрываются, падая.

Мост – это тупик. Авриль было жалко ту женщину, которая попыталась взобраться на стену. Реакция толпы повергла девушку в шок. Вместо помощи люди оскорбляли несчастную. Кто знает, что они сделали потом. «Стена – точный образ людей, – подумала Авриль, – символ страха и эгоизма».

Малыш, перегнувшись через парапет, позвал сестру:

– Гди , Авриль! Кто-то там. Там!

Она подошла и стала вглядываться в темноту.

– Там, гди !

Девушка увидела, как прямо посреди реки, в десяти метрах под ними, пляшет во мраке луч фонарика.

Угадывался контур лодки, которую нещадно таскало течением.

Авриль показалось, что она видит людей, вцепившихся в трос. Судно с трудом продвигалось вперед, но, несомненно, они направлялись в сторону города. Малыш и Авриль смотрели, как удаляется свет. Через несколько минут яркое пятно остановилось. Лодка причалила к берегу. Еще дальше, на уровне стены, темноту прор е зал слабый свет. Это приоткрылась железная дверь. Какие-то фигуры скользнули в зазор. Люди вошли в город.

Авриль выпрямилась.

– Малыш, сажай Сириуса в тележку.

– Мы куда?

– Пойдем искать Рафика и перебираться на тот берег.

Ночь опустилась на Мост.

Кое-где потрескивали костры, отбрасывая жутковатые длинные тени на жестяные стены бараков и на лица редких прохожих, что придавало им демонический вид.

Авриль и Малыш, толкая перед собой тележку, спросили у пожилой женщины, где живет Рафик. Она показала на груду досок, обтянутую тентом. Они подошли. Тусклый свет лампы освещал конструкцию изнутри.

– Рафик?

Подросток высунул из хижины голову.

– А, Кенза, милая кузина! – воскликнул он, обнажая желтые зубы. – Я же говорил, что ты еще придешь повидаться! Входи, входи.

Он отвернул край пленки. Тележка с трудом протискивалась в хижину, но Малыш наотрез отказался оставлять Сириуса на улице.

Внутри под тусклым и болезненным светом старой электрической лампы царил полный бардак. Авриль и Малыш жались друг к другу, не зная, куда ступить. Пол застилало несметное множество причудливых и поломанных вещей. Рафик сел на старый надувной матрас и показал им на угол изъеденного молью ковра.

– Будьте как дома!

Авриль и Малыш уселись. Девушка сняла с лица обмотку. Пахло потом и плесенью. Рафик порылся в закромах, извлек горелку и пустую консервную банку, в которой стал греть воду для чая.

– Ну что, как дела на Мосту? – спросил он, обнюхивая два чайных пакетика, отслуживших раз по десять. – Поели хотя бы?

– Нет, не ели мы, – ответил Малыш.

– А-а. Последним пришел, последним ешь. Таково правило, а? Здесь с этим не шутят. Погодите, я для вас что-нибудь отыщу.

Пока в консервной банке заваривались старые чайные пакетики, подросток порылся в груде вещей за спиной. Он гордо извлек оттуда батончик и протянул его Малышу.

– Это подарок.

Малыш и Авриль разделили его. Мальчик спрятал кусочек в карман, для Сириуса, который спокойно сидел под ворохом тряпья.

– Я рад, что ты пришла, кузина.

– Я пришла по делу, – ответила Авриль, дожевывая свою долю.

– Разумеется. К Рафику приходят, когда нуждаются в нем, верно? – Парнишка размешал питье – судя по всему, бывшей антенной. – Если хотите, могу достать вам номера.

– Как это? – спросила Авриль. Крохи, которые она съела, только разбередили голод.

– Номера поинтереснее. В очереди на раздачу. У вас какие?

Авриль вытащила талоны из кармана.

– 122 и 123.

– Ага. Смотря что ты готова предложить взамен. В целом реально поискать и в районе сорокового.

– Откуда они берутся? Ты их рисуешь, что ли?

Подросток засмеялся:

– Ну нет, кузина. Знаешь, люди задерживаются здесь на пару недель или месяцев, а потом уходят. Кто уходит, продает свой номер.

– Черный рынок, значит?

– Нет, – усмехнулся Рафик, – не черный рынок, а находчивость.

– И Грек не возражает?

Подросток оскалился:

– А ты как думаешь? Грек свою долю берет.

Он отпил глоток прямо из банки и передал ее Малышу. Мальчик осторожно понюхал содержимое. Пахло тиной и травами.

– Грек был здесь с самого начала, – продолжил Рафик, – еще когда строили стену. Это он новичкам плетет: «Мухлеж не прокатит, никаких махинаций». Да конечно. Думаю, Грека это более чем устраивает. Стена – его бизнес.

Авриль кивнула. Надо было дать Рафику наговориться, чтобы войти в доверие.

– А когда построили стену?

– Во время войны.

– Чтобы не пускать беженцев?