Сесилия Ахерн - Женщина, у которой выросли крылья [сборник litres]

Сюзанна улыбается, скрывая нетерпение.

Напрасно она пытается расслышать голос Пэдди сквозь шум, проникающий снаружи. В офис прибывают все новые клиенты – кто-то хочет купить, кто-то вернуть – сразу не разберешь. Так или иначе, менеджер Сюзанна упорно гнет свою линию:

– Может быть. Однако, внимательно изучив ваш чек, я обнаружила отметку о том, что вы купили Пэдди на распродаже. Он шел со скидкой. А за товары, купленные по сниженной цене, полная компенсация не предусмотрена. – Под тарахтение Сюзанны она вспоминает, как впервые увидела Пэдди. Не то чтобы у нее не хватало денег, но он был помечен как специальное предложение и показался ей… особенным, что ли. Он стоял под золотой звездой с надписью SPECIAL, и для нее это был знак. Не только в прямом смысле.

Она возвращается на волну Сюзанны.

– Мы можем предложить вам обмен в виде мужа или жены по той же цене либо частичный возврат средств на наш депозит.

Видя, что шокированная клиентка раскрыла рот и выпучила глаза, Сюзанна неловко ерзает на стуле.

– Но мне не нужен обмен. Мне не нужен другой муж.

– Значит, вам подойдет частичный возврат, – заключает Сюзанна и громко стучит печатью по анкете. Затем открывает ящик и достает оттуда маленький конверт. Отодвигает стул, встает и протягивает руку: – Приятно было иметь с вами дело.

– И это все? – Она тоже медленно поднимается.

– Все, – смеется Сюзанна. – Вы теперь свободная женщина. Парковка у нас за зеленой дверью налево, а рынок – в случае чего – направо.

– Где Пэдди?

– Его нет, – удивляется менеджер, – он ушел.

– Ушел? Но я же не успела с ним попрощаться… – Ее сердце бешено стучало, в нем поднималась паника.

Выйдя из-за стола, Сюзанна подталкивает ее к выходу, потом в коридор, где находится зеленая дверь.

– Так лучше, уж поверьте. Долгие проводы – лишние слезы.

Она вспоминает его грустную улыбку. Это он с ней прощался, он знал, что так будет.

– Где он? – спрашивает она, останавливаясь у зеленой двери.

– Не беспокойтесь, мы о нем позаботимся. Мы его почистим, приведем в порядок, дадим ему отдохнуть, а только потом отправим на рынок. – Сюзанна открывает перед ней дверь.

– Снова на рынок? – ужасается она, пока Сюзанна толкает ее в спину к выходу. – Но ему шестьдесят два года!

– Да и вам ненамного меньше, дорогая, – удивленно усмехается Сюзанна.

– Но Пэдди этого не перенесет. Он не любит ничего нового и новых людей не любит.

– Без его разрешения никто его туда не потащит, он же человек, а не кусок мяса, – прищелкивает языком менеджер. – Просто у себя в анкете Пэдди отметил пункт «Будущая продажа», и он у нас не задержится, уж поверьте. Мужья, которых только что вернули, пользуются большим спросом, в отличие от возрастных холостяков – этих и впрямь трудно пристроить, они годами пылятся у нас на полках. Многие хотят себе зрелого, опытного мужчину. Вдовы, например, интересуются мужчинами с опытом длительной семейной жизни, как раз такими, как Пэдди. Многим хочется романтических приключений или просто скрасить свое одиночество. – Сюзанна тепло улыбается. – Удачи. Если решите воспользоваться вашим депозитом – вы знаете, где мы находимся.

Зеленая дверь с грохотом закрывается за ней – так что она аж подскакивает от испуга, – и эхо гулко отдается в пустом гараже. Некрашеная снаружи дверь отливает металлом. Ее машина одиноко ожидает ее в секции «Возвраты», тогда как за углом в секции «Покупки» свободных парковочных мест почти нет. Она медленно идет к машине, слыша, как ее шаги по бетонному полу многократно усиливаются эхом, точно мгновения ее одиночества.

Всю дорогу до дома она плачет – слезы катятся по щекам, горячие крупные слезы. Грудь давит пустота, боль, страх и отчаяние. Но, когда она добирается до дома, слезы высыхают, скорбь сменяется облегчением, а ужас радостным возбуждением. Начинается новая жизнь.

В доме тишина, дети давно разъехались, у них свои дети, супруги, работа, заботы. Ее жизнь стала спокойнее. Наблюдая за их суетой, она вспоминает, как в свое время тоже была всегда готова раздуть из мухи слона. Любая мелочь казалась ей огромной проблемой. Но это помогло ей принять решение. Теперь она сможет расслабиться, отдохнуть, быть счастливой, не чувствуя за это вины или что она кому-то должна. Настало время пожить для себя.

Теперь ей некого винить в своих неудачах, она взяла жизнь за рога, теперь это целиком ее ответственность. Пэдди, которого она вечно пилила по любому пустяку, с ней больше нет – и она сама этого добилась.

Вернувшись домой, она первым делом убрала дом – вылизала все сверху донизу. Ах, как просторно стало в гардеробе без вещей Пэдди! А в гостевую спальню, где она спала, снова можно будет поселять гостей. Они с Пэдди уж пять лет как спали раздельно, потому что он жутко храпел, причем все громче и громче по мере того, как толстел. А садиться на диету он не желал.

Теперь она могла выпить за ужином целую бутылку белого вина и смотреть по телевизору дурацкое реалити-шоу, не слыша его вздохов и недовольного ворчания. Она могла недоварить макароны, переварить мясо, ела артишоки в свое удовольствие и сбросила несколько фунтов, потому что ела, когда сама была голодна, а не когда он требовал еды. В доме все вещи лежали на своих местах. Она прислушивалась только к своему настроению, отпала нужда ходить на цыпочках, когда он бывал не в духе. Она приглашала гостей, когда захочется, и перестала выпивать по пятницам в баре с его друзьями и их скучными женами. Ее жизнь протекала по ее собственным законам. Она перестала раздражаться.

Но порой она просыпалась в слезах. А днем иногда приходила в его спальню и вдыхала остатки его последнего одеколона. В отделах парфюмерии ее невольно тянуло понюхать его любимый лосьон после бритья. Когда она ходила за покупками, кое-что из его любимых продуктов незаметно оказывалось у нее в тележке. Когда дочь и сын, приехав навестить ее однажды, сообщили, что отца кто-то купил и его больше нет на рынке, она расплакалась.

Однажды она едет в хозяйственный магазин поменять купленные накануне электрические лампочки, что оказались непригодными для ее ночника, и едва не врезается в столб – она видит Пэдди, который косит траву на газоне через несколько домов от ее. Она едва не выскакивает из машины, но тут дверь открывается и улыбающаяся соседка Барбара, блондинка сорока шести лет, выходит из дома с чашкой кофе в руке.

Он широко улыбается, как на ее памяти не улыбался никогда, берет у Барбары чашку, и они целуются – долгим чувственным поцелуем.

Она разворачивается и едет домой. И три дня не выходит на улицу.

– Я понимаю ваше огорчение. Трудно собраться и двигаться по жизни дальше. Но прошло уже больше месяца, и мы в точности следуем протоколу. Пэдди купили в первый же день на рынке.