Эдуард Лимонов - Философия подвига

Вот что пишет Жак Ру против буржуазии, обращаясь к народу, к санкюлотам:

«На кой вам послужит отрубание головы тирана и сокрушение тирании, если вы все ваши дни поглощаемые agioteurs, монополистами? Они собирают в их прекрасных магазинах пищу и товары первой необходимости, которые они затем продадут за потребную им цену, людям, которые голодны, ремесленникам, которым необходимы в их профессиях лён, кожа, мыло, железо. Против них также необходимо восстать. И ничего не значит, что они себя называют патриотами? И ничего не значит, если они позаботились выступить за революцию, потому что они захватили национальные богатства, в огромных помещениях вчерашних монастырей они складируют ворованные товары?»

На приёме в Конвенте 3 и 12 февраля 1793 года была зачитана объединённая петиция восьми секций Парижа. В интересах «наименее зажиточного класса народа» они потребовали от Конвента «нисколько не опасаться наступить на свободу коммерции и на право собственности».

Они потребовали «хорошего закона о средствах для выживания». Максимум зерна, общие измерения для зерна, смертную казнь против спекулирующих валютой в случае рецидива. Против оппонентов максимума зерна, наблюдение над магазинами республики директоров департаментов. И запрещение чиновникам администрации вмешиваться в коммерцию средств для выживания.

Я перевожу, держа левой рукой французскую книгу, правой царапаю текст. Перевод не гладок, но вы понимаете, французская буржуазия далеко не была буржуазной. Против короля и аристократов дружно восстали (во Франции тогда было 24 миллиона населения, из них 200 тысяч аристократов), а затем стали разбираться между собой. Буржуазия сумела победить. Становится в свете их победы понятным, почему Жак Ру предпочёл смерть от собственных рук появлению перед буржуазным судом.

У него в рубрике «страна, где родился» в Википедии значится «Третий рейх». Город Мюнхен. Родился 6 мая 1943 года.

Он появился в Берлине в конце июля — начале августа 1967 года, как раз вышел из тюрьмы в баварском Траунштайне.

Те дни лета 1967-го радикализировали немецких левых. Во время демонстрации против персидского шаха полицейский Карл-Хайнц Куррас застрелил студента Бенно Онезорга. Студент-теолог, похожий на Христа, взорвал воображение левых. В вечер убийства Онезорга 2 июня 1967 г. в Республиканском клубе Гудрун Энслин выкрикивала: «Они нас всех прикончат — вы что, не знаете, с какими свиньями мы имеем дело? Это же поколение Аушвица, с которым мы имеем дело — с людьми, которые устроили Аушвиц, нельзя дискутировать! У них есть оружие, а у нас — нет. Мы тоже должны вооружиться».

Появившись в группе, Баадер привлёк внимание радикальностью своих предложений. Когда кто-то подал идею зажечь дымовые шашки в колокольне Мемориальной церкви (символ Берлина), Баадер предложил символ Берлина просто-напросто взорвать.

Баадер стал появляться на собраниях в Республиканском клубе или в Свободном университете и в Техническом университете, он обычно выкрикивал с места обличения «интеллектуального трёпа» и призывы к «акциям».

Осенью 1967 года Гудрун (мать Феликса и тогда ещё жена Бернварда Веспера, сына фашистского поэта Вилли Веспера) стала появляться «с этим Баадером».

Никто не подозревал в этом «снующем туда-сюда, язвительно ухмыляющемся парне будущего вождя герильи. Поэтому и мезальянс умного докторанта (Гудрун) с никчёмным мачо тоже не принимали всерьёз.

Однако их связь затянулась.

А потом:

В ночь со 2 на 3 апреля 1968 года на верхних этажах двух франкфуртских универмагов взорвалось несколько зажигательных бомб.

Сразу после взрывов в информационное агентство ДПА позвонила женщина: «В универмаге Шнайдера пожар. Если вам интересно, могу сообщить, что это акт политического возмездия». 4 апреля в полицию поступили достоверные сведения: «Поджигателей четверо (трое мужчин и одна женщина), они остановились у фрау Ф. (полное имя) по адресу: Франкфурт, м. Бетховенштрассе, 30, — они пользуются легковым автомобилем «фольксваген-жук» с бременскими номерами.

Последовали аресты.

Утром 6 апреля газеты вышли с сенсационными заголовками: «ПОКУШЕНИЯ В УНИВЕРМАГЕ РАСКРЫТЫ? ТРОЕ БЕРЛИНЦЕВ АРЕСТОВАНЫ!» («Берлинер Цайтунг»). «ПОДЖОГ УНИВЕРМАГА — СТУДЕНТЫ ПОД НАРКОТИКАМИ?» («Бильд») «ПРОКУРОР: ПОДЖОГ РАСКРЫТ» («Франкфутер Рундшау»).

Были опубликованы и имена/фамилии арестованных:

Андреас Баадер

Гудрун Энслин

Торвальд Проль

Хорст Зёнлайн

Улики против арестованных были впечатляющие. Кассета с плёнкой «Kodak»: на фотографиях были запечатлены проходы и лестницы универмагов. В корзине для бумаг в доме, где они жили, был обнаружен текст, написанный Пролем, вот какой:

«Мы будем поджигать универмаги, пока вы не прекратите покупать. Вам нечего терять, кроме приобретения товаров. Стремление потреблять терроризирует вас, мы терроризируем товары. Мы начинаем (неразборчиво), чтобы вы положили конец террору, который вас в потребителей…

( на другой стороне ): «Вы начали… Мы не начинаем, мы кладём конец…»

Некоторое время до поджога универмагов Андреас Баадер, Гудрун Энслин и Торвальд Проль приезжали в Коммуну № 1, где юный Баадер бросил вызов Кунцельману — этому альфа-самцу Коммуны № 1. Вызов, касающийся «направления» (от речей — к действиям). Перестать наконец трепаться, но на практике испытать «новые формы демонстрации». При стычке присутствовал Бомми Бауман — вот как он пересказывает, как он понял стычку:

«Поджог, конечно, тоже — вопрос конкуренции… Авангард делает сам себя (Че Гевара). Кто совершает самые трескучие деяния, тот и задаёт направление». «Критика оружием» должна заменить «оружие критики».

А заложил четверых некий друг хозяйки. В постели вечером дня поджога фрау Ф. подтвердила, что её гости «действительно нанесли удары», о чём «он обязан молчать». «Потому что только необычными акциями можно привлечь внимание, чтобы через террор и страх добиться наконец улучшения общественных отношений».

В Берлине полиция допросила друзей и спутников жизни франкфуртских арестантов.

Некая Эллинор Михель заявила, что Андреас Баадер — отец её дочери. Его политические воззрения всегда казались ей «наивными и детскими». В основном он жил за её счёт. Она может характеризовать Андреаса Баадера «как человека, который ни к чему не испытывает интереса и против всего протестует».

Бернвард Веспер: Когда и с какой целью Гудрун поехала (через Мюнхен) во Франкфурт, сказать не может.

Гудрун и Веспер-младший, пока она сидит, вовсю обмениваются письмами. В одном из них вот что она просит его сделать: «ИТАК, ЕСЛИ (очень важно) у ТЕБЯ достаточно свободных денег (марок 100), то пожалуйста ступай, ищи, найди мне (у Зельбаха, в С&A) лаковую куртку до середины бедер» — и сообщает данные о росте, покрое и цвете (предпочтительно тёмно-красный). Хорошо бы он принёс её на процесс.