Эмили Гиффин - Все, что мы хотели

– И часто он с ними видится? – спросила я, с облегчением подумав – слава богу, Финч уже взрослый. Хотя опять же, прими я решение уйти от Кирка пораньше, многое в жизни Финча могло бы сложиться по-другому.

– Редко. До них ведь долго ехать. Это всё так грустно.

Я пробормотала что-то неопределённое. Мама принялась рассказывать ещё какие-то сплетни о новом муже бывшей жены Тедди. Потом глубоко вздохнула и сказала:

– Нет ничего печальнее продуктовой тележки одинокого мужчины.

Мы с папой вновь переглянулись, и он с ухмылкой поинтересовался у мамы:

– Серьёзно, Джуди? Совсем ничего? А как же война? Рак? Смерть?

– Ты понимаешь, о чём я, – сказала мама. – Все эти одинокие ужины перед теликом, шесть бутылок пива «Корона»… Я просто должна была его пригласить.

Ну ладно, признаю, что она надавила на моё слабое место. Я ценила маму за сочувствие ко всем униженным и оскорблённым, будь то собака на цепи в рекламе общества против жестокого обращения с животными или же холостяк в продуктовом. Но она не просто жалела их – она действовала. Причём иногда весьма навязчиво. Я понимала: сейчас лишь один из таких случаев, и она вовсе не хочет поставить меня в неловкое положение. Я сказала себе, что в нём и неловкого ничего нет. Не то чтобы мы расстались совсем недавно или втайне выслеживали друг друга – я так уж точно нет. Думаю, что и Тедди тоже, иначе он бы, скорее всего, отклонил её предложение.

– Уверена, всё у него будет хорошо, – сказала я. – Такие долго в холостяках не ходят.

– Это да. Кто-нибудь да подберёт, – заверила мама. – Он такой красавчик!

– Может, уже и подобрали, – пробормотала я, думая, что ужин ведь не прелюдия к чему-то большему. И потом, я-то ведь номинально ещё замужем.

– Нет, – уверенно ответила мама. – Он один как перст… Эй! У меня идея! Может, познакомишь его с кем-нибудь из своих богатых разведённых подруг?

В этой идее мне не нравилось решительно всё – радовало только, что мама продержалась больше десяти минут, прежде чем я услышала слово «богатый».

– Так, пап. Давай-ка выручай меня.

– Джуди, – папа покачал головой и рассмеялся, – тебе не кажется, что это довольно странно – чтобы Нина сватала Тедди ?

– А что тут странного? – спросила мама, а я задумалась: она делает вид, что не понимает, или в самом деле не понимает? Порой трудно было различить.

– Ну… потому что… это всё равно как если бы я сватал Патти, – сказал папа, имея в виду свою подружку времён колледжа, которую в нашем доме слишком часто вспоминали. Нет, не папа, а мама, сумевшая через столько лет пронести свою удивительную ревность. Неважно, что это она увела папу у Патти. Неважно, что папа с ней уже не общался, а вот мама добавила её в друзья на Фейсбуке. Всё это не имело значения – и всегда веселило нас с папой.

– Это вообще другое , – заявила мама.

– Да? И почему же?

– Да, мам, – вмешалась я, – почему это вообще другое?

– Потому что, – заметила мама с язвительной ухмылкой, – ваша Патти – старая ведьма.

Папа покачал головой, а я рассмеялась.

– О господи, мам. Старая ведьма? Ты просто ужасна.

– Я говорю правду, – не унималась мама, – ведьма, и вы оба это знаете.

– Поставь-ка на стол ещё одну тарелку! – воскликнула я голосом ведущего телешоу, жестикулируя, как Боб Баркер. – Потому что… угадай, кого я пригласила на обед? Эту ведьму!

– Ну и зачем ты это сделала? – Мама решила мне подыграть.

– Потому что мне стало её жалко, бедную ведьмочку. Её тележка была такой печальной – булочки с изюмом, и сливовый сок, и прочие ведьминские штучки…

Папа расхохотался, а мама сделала вид, будто вне себя от бешенства – да уж, тема Патти явно была её любимой.

– Ну и во сколько же Тедди «может» к нам заглянуть? – спросила я, бросив взгляд на время на экране микроволновки.

– В шесть часов, – гордо сказала мама. – То есть… с минуты на минуту!

– Уфф. Ладно, я сейчас приду, – пробормотала я и пошла в прихожую за сумочкой. В ванной я как следует причесалась и поправила макияж. Не то чтобы мне хотелось хорошо выглядеть именно для Тедди – мне хотелось выглядеть хорошо для кого угодно, в особенности того, с кем я сто лет не виделась. Просто из уважения к себе.

Звонок в дверь раздался, когда я шла на кухню.

– Открывай, – сказала мама.

– Почему это я должна открывать? Ты же его пригласила.

– Нина, – голос мамы был строгим, как предупреждение. – Веди себя прилично.

Я вздохнула и побрела к двери, пытаясь вспомнить, когда последний раз видела Тедди, и гадая, не это ли станет первой темой для обсуждения, чтобы разрядить обстановку, так сказать.

– Привет, Тедди, – сказала я, открывая дверь и улыбаясь незнакомцу средних лет. Лишь светло-голубые глаза выдавали в нём того мальчишку, с которым я встречалась давным-давно. Не поймите меня неправильно – не то чтобы он выглядел плохо. Он был в весьма приличной форме – во всяком случае, не растолстел, может оттого, что высокий, да и активный образ жизни офицера полиции давал о себе знать. Он сильнее облысел, чем я предполагала, но благодаря красивой форме головы и мужественной челюсти лысина ему была даже к лицу. Что уж там, я подумала, что с годами он стал даже симпатичнее, утратив мальчишескую угловатость.

– Привет, Нина, – пробормотал он неловко. – Прости, пожалуйста. Твоя мама сказала, что возражений не принимает.

Я закатила глаза и рассмеялась.

– Представь себе, я знаю. – Потом, подумав, что мои слова могут показаться ему грубыми, я крепко обняла его. – Я так рада снова тебя видеть.

– И я тебя. – Тедди широко улыбнулся мне, вновь став похожим на себя прежнего. Слишком милый для меня, подумала я. Его характер будто сформировали стереотипы об идеальных бойскаутах – он таким и стал. Я вспомнила, как, обнаружив дома паука, он всегда накрывал его коробкой и отпускал на волю. Как зимой помогал соседке-старушке расчищать снег безо всякой платы, даже безо всякой благодарности. Как никогда не ругался матом, предпочитая странные эвфемизмы наподобие «бляха-муха» или «японский городовой». Как всегда молился перед едой, даже перед завтраком и ланчем, но быстро и тихо, чтобы никого не смущать. Если вдуматься, он был полной противоположностью Кэти – чист душой безо всякой показухи.

– Да, сто лет не виделись, – сказала я, идя в кухню.

– Ещё бы, – ответил он, следуя за мной. Они с папой пожали друг другу руки, потом одновременно хлопнули в ладоши.

– Рад тебя видеть, дружище, – сказал папа, а мама сжала его в таких крепких объятиях, будто он был родственником, который только что вернулся из Афганистана, а не моим бойфрендом столетней давности.

– С десятой годовщины выпуска, да? – продолжала я, вспомнив, что двадцатую годовщину пропустила из-за сорокалетия Мелани, которое мы отмечали в Сен-Бартелеми. Я тогда даже немного поссорилась с Джули, убеждавшей меня, чтобы я попросила Мел передвинуть дату. Один из редких случаев, когда я была не согласна с Джули. Всё-таки дни рождения близких подруг важнее встреч выпускников.